Но Джоел вздёрнул Фабиану вверх, ухватив левой рукой за горло, и прижал к стене. Глухой звук – боль расцвела в затылке девушки. – Боишься? И правильно, – мужчина ухмыльнулся, слушая хрипы задыхающегося «юнца», наслаждаясь его беспомощностью, – и это я заберу себе. Он резким движением свободной руки сорвал с головы Фабианы шляпу и нахлобучил на себя. В этот самый момент застучали по полу выпавшие из причёски шпильки, и каштановые локоны опали на плечи. – Якорь трухлявый в глотку! Баба! Э не-е-т, в бездну тебе пока рано. – Отпусти! Отпусти! – хрипела Фабиана и молотила кулаками по спине, на которую была закинута. Джоел прошёл в ближайшую каюту и бесцеремонно бросил свою ношу на жёсткую койку. Фабиане казалось, будто кто-то невидимый забрал, вдохнул весь воздух и его больше нет и не будет. Сердце сбилось с ритма и неровно отстукивало то в висках, то в ребрах. Перед глазами всё плыло от шока и слёз, а в носу застыл запах мужского потного тела. Грубая хватка за бедро отрезвила, вернула в реальность. Девушка шумно вздохнула порцию воздуха: – О, Хранители! Прошу, помогите! Не оставьте! Фабиана призвала весь свой магический резерв и швырнула испепеляющим пульсаром высшей концентрации в Джоела. Вот только стихийная магия в свободных морских просторах крайне нестабильна. Особенно огненная. Фабиана ощутила, как вырвалась на свободу магические потоки, озарив разрушенную каюту эльфийского корабля яркой вспышкой. Пульсар был боевой, тот самый, которому её, адептку факультета артефакторики, тайно обучил Ильсир во время одного из свиданий. Девушка отдала весь магический резерв и знала, что такой пульсар сожжёт на своём пути не только Джоела, половину кают, а может и весь корабль… И её саму конечно тоже. Но смерть была милее истязания и поруганной части. Девушка инстинктивно зажмурилась, а воображение нарисовало бывшего жениха. На его бледном лице застыла печальная улыбка, а в глазах теплилась нежность… Или жалость? – Из-за тебя я поехала в заморский край! – Фабиана вложила в эти слова, раздирающие сердце страхи, обиды, несправедливость, боль. Девушка кожей ощутила прикосновение некогда любимых эльфийских рук. Но ладони Ильсира жгли диким холодом сквозь ткань одежды. – «Не смей меня трогать! Не разрешала до свадьбы, не позволю и теперь! Ни тебе, ни Джоелу! Никому! Лучше умру!» Ледяные иглы пронзали тело, рвали вены, прошивали насквозь. Фабина закричала. Крик унёс образ заиндевевшего Ильсира, грани каюты дрогнули и сквозь них проступили очертания другой комнаты, где до боли знакомо пахло бумагой и ванильным какао. Ректор академии только что сжёг какой-то документ. Не успел пепел осесть на стол, а Райдонс уже избавился от камзола и проявлял свою серебристую чешую. Она медленно, крайне медленно, обволакивала жилистый мужской торс, неторопливо скрывала рельефный мужской пресс, ползла ниже… Фабиане хотелось прикрыть глаза ладонями, но тело не слушалось, не позволяло даже моргнуть. А дракон входил в оборот. Девушка знала, что сейчас он повернется, выйдет на балкон и взлетит. Его когтистая лапа уже открыла дверь. В кабинет влетел штормовой порыв ветра, предвещающий грозу. «Но было ведь солнечно?» Фабиана не успела додумать эту мысль, как вмиг Райдонс оказался подле неё и царапал когтём не дверную ручку балкона, а тесёмки платья девушки, туго зашнурованные на груди. Тин-нь – лопнула первая. Тин-нь – поддалась вторая. Груди стало свободнее дышать. Но воздуха всё равно не хватало. Тин-нь… – «Что? Что происходит? Это ведь нереально! Такое мне уготовано посмертие? О, Хранители, смилуйтесь!» Жёлтые драконьи глаза горели янтарным солнцем, чешуйки застыли, снова растворились человеческой коже. Внутри рвали ледяные иглы, но кожа будто плавилась в нестерпимом зное. – Иди ко мне, – дыханье горячей волной обожгло щёку девушки. – Нет! – выдохнула Фабиана и, превозмогая бессилие, толкнула Райдонса ладонями в грудь. Образ дракона разлетелся миллиардом чешуек, зазвенел по полу водопадом монет. – Четыре золотых, остроухий, четыре, – хрипло пронеслось по комнате. «Что это? Хватит! Пожалуйста, хватит! Я больше не могу!» Глава 17. [Свободные морские просторы, «Хвост дракона» / Ярослав Власов] – Ну Сибель, успокойся уже, а? – Ярослав попытался обнять девушку, но та вывернулась и отскочила в сторону. – Не трогай меня! – Да было бы что трогать! – Ты всё время руки распускаешь! – она утёрла слёзы тыльной стороной ладони, – Швахх! Мало того, что решил угробить, так ещё и поглумиться хочешь напоследок! – У тебя с головой вообще в порядке? Истеричка! – рявкнул Ярослав и добавил парочку русских отборных. Выдохнул. – Мы сбежали от инкивиза? Сбежали. Так? Так. Ты хотела попасть на корабль? Вот, пожалуйста, мы на «Хвосте дракона». – Этот шваххов хвост несёт нас на юг! Ты хоть знаешь, что там?! Ярослав устало потёр виски. – Мёртвая Пустошь, ты говорила уже раз сто. А ещё ты говорила, что Дохлый Кит – пиратский остров. Но Сибель, пираты – тоже люди. Пусть и жадные до денег. Это даже к лучшему, тем проще с ними договориться. – Договориться с пиратами. Ха! Ты сам-то себя слышишь! Это невозможно. Ты чужой в нашем мире и ничего не знаешь, Ярро, ни-че-го. – Да, я не знаю, но это тело… воспоминания. Их мало. Крупицы. Помню причал с обломленной статуей, от которой осталась только нижняя половина туловища, поросшая бурым мхом. Помню мощёную дорогу, уводящую вверх по холму, мимо дуба висельников. И вывеску со скрещенными кинжалами… – Ярослав глубоко вздохнул и покосился на пустую кружку, сожалея, что в ней не было чего покрепче лекарственного пойла. – Я уже не удивляюсь этим вспышкам чужого сознания. Просто устал, Сибель, просто устал. Порой мне кажется, что у меня шизофрения, раздвоение личности. А как ещё назвать всё это дерьмо, в которое превратилась моя жизнь? – Обмен, Ярро, это называется обмен душ! Запрещённый ритуал. И устал здесь не только ты! Я каждый день, час, минуту оглядываюсь по сторонам; прислушиваюсь, не искрит ли за моей спиной удавка; живу в постоянном напряжении, страхе, – девушка крепко сжала кулаки. – Знаешь, каково это? Конечно, нет! А у меня появился один единственный шанс, и я поставила на него свою жизнь. Но ты всё испортил. Снова! – Что значит снова? – Ярослав скрестил руки на груди. Брови сошлись к переносице, а взглядом он буравил зарёванную девушку. – То и значит. Я нашла способ выжить. Академия решила бы мои проблемы. Не все, но многие. И всё было хорошо, насколько это вообще возможно для таких, как я. Но ты! – она гневно ткнула пальцем в грудь альвиса. Влажные от слёз глаза горели яростью, – ты вывалился из Мёртвой Пустоши прямо посреди лекции. Ты искал ведьму, специально настроил портал. – Сибель, я… – Бабушка мне рассказывала, что вы такое можете, потому что полукровки. В вашей крови есть слабые отголоски чёрного дара, и вы можете уловить его в других… В нас. Но альвисы никогда не принимали участия в наших убийствах. Не помогали ведьмам, но и не убивали. Изгоняли из своих владений, а в остальное не вмешивались. – Да я же не… – Это негласный закон. Но стоило твоей альвиссе отхватить проклятие, так явился! И плевать на последствия. Плевать тебе было на то, что спасая одну жизнь, разрушаешь другую! Ярослав схватил Сибель за плечи и слегка потряс. Она тут же впилась ногтями в его руки. – Очнись, женщина! Того альвиса здесь нет. Только я – пришелец из другого мира. Думаешь, я в восторге от всего этого? Думаешь, мне оно надо было? Разве я просил выдергивать меня из собственного тела и пихать вот в это бледнокожее недоразумение. Ты посмотри на меня! Вот руки, – он демонстративно помахал ими перед лицом девушки, – обычные руки. Но они не мои. Не-мо-и! А ноги видела? Что это вообще такое? Где мои квадрицепсы, а? А патлы эти отросшие? Это ж звездец! Курт Кобейн на минималках. Шакира, блин! В задницу всё! Он схватил висевший на стене кутласс. Сибель в страхе отшатнулась, но Ярослав свободной рукой оттянул первую попавшуюся косицу и срезал её одним движением. Взялся за следующую. Когда последний локон коснулся пола, Ярослав отшвырнул короткий меч, широким шагом направился к выходу из каюты – Я не женщина, я – леди, – прошептала за его спиной ведьма. Он громко ударил дверью об косяк. На палубе было ветрено и прохладно, даже мачты поскрипывали под напором стихии. – Ну вот, – с сарказмом проговорил вслух Ярослав, – теперь не надо отбиваться от волос, норовящих попасть в глаза и рот. Сплошные плюсы. Ветер разнёс над морем его нервный смех. – Эй, Ноар! Наконец-то ты на мужика стал похож, – рыжебородый боцман, имя которого Ярослав не знал, но смутно ощущал в глубинах своей памяти, душевно хлопнул Ярослава по спине. Тело незамедлительно отозвалось болью, всё же зелье не всесильно. А магическое лечение Сибель применить не успела – распсиховалась. – «Истеричка». – Море сегодня на удивление нам покровительствует, – тем временем продолжил боцман, – полагаю, что доберёмся даже раньше обычного. – Слушай, а как думаешь, почему чёрные ведьмы создали Мёртвую Пустошь? – Ярослав решил аккуратно подвести боцмана к ведьминской теме, чтобы хоть как-то заполнить огромные бреши в знаниях. – Я в курсе разных версий и легенд. Просто интересно твоё мнение. – Да мужика они делили, – усмехнулся рыжебородый. – Бабы ж они такие. Стервы. А чёрные ведьмы втройне стервы. Не хотел бы я с такой дамочкой повстречаться. – Так и среди магов могут найтись подобные экземпляры. – Ноар, ты вместе с лохмами последние мозги себе отчекрыжил что ли? Маги – это маги: владение стихиями, плетение боевых арканов, бытовые заклинания. А ведьмы – это проклятия, пакости, обряды… – А как насчет запрещенного обмена душ? Им же не только ведьмы владеют. – Это как? – удивился боцман, подошёл вплотную, так что его борода неприятно кольнула щёку Ярослава, и понизил голос: – Ноар, ты что, решил развить дар своих предков? – Нет, вовсе нет, – Ярослав постарался придать своему лицу беззаботное выражение, – просто интересуюсь этой темой. Только и всего. – Зря. Не буди проклятую кровь. Она же тебя сожжёт изнутри. Известный факт. У вас, альвисов своя магия. А всё чёрное дерьмо оставь ведьминским отродьям. Ты нам нужен, Ноар. И ты знаешь это. Но иногда мне кажется, что вылазки в Мёртвую Пустошь оставляют в тебе свой отпечаток. Хочешь совет друга? Достань для Мо шваххов артефакт и исчезни на годик-другой. Съезди на запад, подыши эльфийским воздухом – говорят, полезно для здоровья. – Я и сам об этом подумываю, – кивнул Ярослав, едва сдерживая гнев.