– Но… – Иллиана задумалась. – Зачем? Людям и так вход к мираям воспрещен. Шентарс пожал широкими плечами. Где-то под рубашкой у него на шее звякнула цепь. – Таков древний порядок, ничего не поделаешь. Раньше считалось, что никто не должен знать, где находится дорога к царскому дворцу. – То есть мы едем к какой-то особенной дороге? – приподняла бровь девушка, старательно размышляя, где на территории Нижнего города мог находиться еще один путь к землям нагов. Но, как ни старалась, ничего похожего не приходило на ум. Шентарс же кивнул. – Есть один секретный проход. – Правда? – ахнула Иллиана, даже немного подавшись вперед. Как гласит старая поговорка, «любопытство – хитрый змей, что кусает всех сильней». Иллиана прекрасно знала, что ее этот змей покусал уже давно. – И где он находится? Там тоже стоит охрана мираев? – выпалила она на одном дыхании. После этих вопросов на лице Шентарса вдруг расцвела улыбка. Серебристые глаза понимающе блеснули. – Нет, там нет охраны. Этому месту она не нужна. – Но почему? Как же так? – Оглянись, посмотри в окно, – вдруг сказал мужчина. – Что ты там видишь? Иллиана нахмурилась, но последовала совету. – Хм… ничего. Все как обычно. Дома, улицы… Дети играют. Дженмирай выдержал небольшую паузу. – И никто не оглядывается на огромную карету, мчащую по дороге, – ответил он через секунду. А знаешь почему? – Они нас не видят, – ахнула девушка, засматриваясь на одинокого всадника, чья лошадь неожиданно отшатнулась от них, в самый последний момент избежав столкновения. – Да, – кивнул Шентар. – Никто не знает о тайном проходе. Никто не способен его увидеть, и никто не видит нас, двигающихся в его направлении. Через некоторое время экипаж выехал за черту Нижнего города, нырнув на дорогу между скалами. Высокая горная гряда отделяла город от береговой линии. Сюда мало кто заезжал, тракт был заброшенным. А все потому, что главный городской порт располагался несколькими километрами левее. Кроме того, между скалами петляло много узких тропинок, на которых вообще можно было потеряться. Карета свернула на одну из таких и через пару метров остановилась. Шентарс и его помощники продолжали сидеть неподвижно, только Иллиана с интересом высунула голову, пытаясь понять, что происходит. И вдруг случилось удивительное. Кучер спрыгнул с козел и прошел чуть вперед. Туда, где над ним возвышалась огромная отвесная скала, а дорога заканчивалась тупиком. Но вот кучер поднял руку и коснулся пальцами камня. В тот же миг воздух будто подернулся рябью, а еще через секунду прямо в скале обнаружился широкий черный проход. – Не может быть, – выдохнула Иллиана, глядя, как кучер садится обратно и, стеганув лошадей, продолжает движение. Карета въехала в темный тоннель, и тут же позади них снова появился серый каменный монолит. Словно никакого прохода там никогда и не было. Вот только сами они оказались внутри скалы. – Глазам своим не верю, – пробормотала девушка, вглядываясь во мрак за окошком. Шентарс снисходительно улыбался, следя за ее реакцией, и молчал. Они медленно въезжали все глубже и глубже в тоннель, и с каждым преодоленным метром вокруг будто становилось светлее. Иллиана посмотрела вверх и увидела длинные, свисающие с потолка сталактиты. Они светились призрачным светло-розовым светом все ярче и ярче, словно кто-то нарочно зажигал их. – Нравится? – неожиданно спросил Шентарс, отвлекая Иллиану от созерцания чуда. – Конечно, – выдохнула она прежде, чем успела осознать собственный восторг. – Это магия первых мираев, – проговорил он. – Первых? – переспросила девушка. Ничего подобного она никогда не слышала, да и немудрено. Все, что связано с нагами, всегда было под запретом для людей. – Да, – кивнул мужчина, – чистокровные мираи, что принадлежат к семьям первых Великих змеев, чаще всего обладают магией в той или иной степени. В основном с веками колдовская сила первых слабеет. А все потому, что большинство из нас уже так или иначе смешали свой род с человеческим. Однако все еще остаются мираи, чья сила настолько велика, что они могут поддерживать туман невидимости на карете, дороге или даже целой скале. – Или на ресторане, да? – уточнила девушка, вспоминая с легким смущением балкон, на котором они с Торриеном провели такой бесстыдный и такой невероятный вечер. – Вы имеете в виду ресторан «Колыбель луны»? – безо всяких намеков улыбнулся Шентарс, но Иллиана все равно покраснела. – Там немного другое заклятье. Гораздо проще. На него не нужно так много сил, как здесь, ведь магия в «Колыбели луны» не скрывает звуков. Туман невидимости распространяется лишь на зрительное пространство. Да и само здание не спрятано от глаз. Лишь его посетители. – Правда? Иллиана прикусила губу, выловив из рассказа мужчины самое главное: «магия в «Колыбели луны» не скрывает звуков». Она тут же вспомнила, насколько «громким» оказался тот их вечер с Торриеном, и ей вдруг ужасно захотелось провалиться сквозь землю. – Да, конечно. Там звукоизоляция не требуется. А здесь… Этому тоннелю очень много веков, и за это время никто не узнал о его существовании не просто так. В поддерживающие чары вложено очень много сил. Сам царь помогает его контролировать. – Царь? – переспросила девушка, стараясь отвлечься от стыда, что ужасно жег ее изнутри. – Члены правящей династии Эннариш считаются потомками самой Иль-Хайят, – охотно рассказывал мужчина. – И их магия сильнее, чем у любой иной династии, потому и их права на трон не оспаривались ни разу за всю историю Верхней Шейсары. Это было ужасно интересно, но отвлечься никак не получалось. Карета въехала уже очень глубоко в недра скалы, и девушка неожиданно начала испытывать ощущение, будто ей не хватает воздуха. К щекам прилила кровь, в ушах пульсировало. Вдруг совершенно не вовремя вспомнилась оставленная в одиночестве мама, всплыл перед глазами чужой город, в котором она будет практически пленницей. И стены каменного тоннеля будто начали сужаться. – Могу я… выйти на пару минут подышать? – спросила вдруг девушка, обхватив себя ладонями. От тряски уже начала кружиться голова. Ей было не стыдно за эту неожиданную проволочку. Каждый имеет право на слабость. После того как относительно ровные городские дороги Нижней Шейсары сменились ухабами и земляными ямами, поездка и так усложнилась. Теперь же в полумраке да после рассказов Шентарса передвижение и вовсе грозило стать невыносимым. – Кажется, меня укачало, – пожаловалась Иллиана. Дженмирай нахмурился и тут же подал знак кучеру остановиться. – Конечно, хасси, – кивнул Шентарс, выскакивая из кареты и открывая перед ней дверь. – Будем стоять сколько скажешь. Иллиана выскочила из экипажа и, тяжело дыша, привалилась к ближайшей стене. Самочувствие оставляло желать лучшего, но, избавившись от плена кареты, девушка мгновенно испытала облегчение. Дотронулась до холодной стены лбом, опустила глаза и вдруг увидела нечто странное. – Что-то случилось, хасси? – раздался обеспокоенный голос Шентарса. Иллиана подняла голову и торопливо проговорила: – Вы не могли бы… отвернуться. Мне нужно… Она вытянула губы, старательно изображая замешательство. Шентарс слегка покраснел и кивнул. – Конечно, хасси. Можешь зайти вон за тот камень. И, указав на выступ скалы в метре от девушки, отвернулся. Остальные слуги сидели в карете, и Иллиана не боялась, что они станут подглядывать. Но все же по приказу дженмирая окна в экипаже тут же оказались закрыты шторами. Кучер слез с козел и отошел на другую сторону дороги. Как только девушка убедилась, что никто на нее не смотрит, опустилась на колени и взяла на руки маленькое существо, закопавшееся в грязи. Оно напоминало змею, только с более широкой областью в самом центре спины. Кожа этого существа была покрыта пылью и каменной крошкой, но сквозь нее ощутимо проглядывала изумрудная чешуя. Удивительно красивая змейка, которая, казалось, уже не дышала. Иллиана погладила рептилию по голове, стирая пыль и расстраиваясь, что такое дивное создание погибло. Как вдруг змея медленно подняла голову, взглянула на нее и натурально кашлянула. – Ты живая! – ахнула девушка, расплываясь в улыбке. – Хвала Светлейшей чете! – Да уж-ш-ш вряд ли им… – прошипела рептилия, поудобнее сворачиваясь у нее на руке. – Я тут уж-ш-ше давно ползаю. Выхода не могу найти. Ни воды, ни еды… Ни одной вкус-с-сной мышки. – Бедняжка, – выдохнула Иллиана, не столько удивляясь, что понимает ее, сколько радуясь, что она жива. – Хочешь, я возьму тебя с собой и вынесу отсюда? Но тебе придется сидеть тихо! В последний раз, когда мираи видели меня разговаривающей с такой же змейкой, как ты, ее забрали… Девушка вздохнула, вспоминая маленькую Изумрудку, которую в детстве уже успела записать в свои друзья. Голодные янтарные глаза взглянули на Иллиану неожиданно умным, задумчивым взглядом. – Роковая встреча, девочка… – прошептала она странным голосом. – У змей хорош-ш-шая память, в отличие от людей. Я уз-с-снаю тебя, – проговорила она. – Ты все еще такая ж-ш-ше миленькая, как в детстве. Только повзрос-с-слела немного. Иллиана прищурилась и тут же выдохнула громким шепотом: – Не может быть! Изумрудка? Змея кивнула, и девушке показалось даже, что ее рот слегка изогнулся в улыбке, что вряд ли. – Вообщ-щ-ще-то, меня зовут Шелиссхелисса. Но твое имя тоже очень забавное. Сердце Иллианы подскочило к горлу от радости. Все детские воспоминания словно разом взорвались в голове хлопушкой с конфетти. Вспыхнуло перед глазами янтарное солнце, чьи мягкие лучи струились когда-то сквозь верхушки лесной чащи цвета малахита. В нос ударил запах-воспоминание: дикие травы, можжевельник и брусника. Лесная река. Иллиане казалось, что она находится не в каменной пещере, а среди цветущей листвы. И на руках у нее – все та же маленькая змейка. Только она слегка подросла с тех пор. Потолстела. Но осталась почти такой же короткой, что вообще-то довольно удивительно для змей. – Слушай, нам, наверно, нужно торопиться, ты ведь очень голодна, – спохватилась девушка, отгоняя лирические воспоминания.