Затем я вручил ей подарок от Майкла. Ее губы приоткрылись, когда она развернула упаковку и обнаружила синюю коробочку с логотипом «Tiffany&Co». Подарок был экстравагантным, и я подумал, что он будет лучше смотреться от лица Майкла. — Хейдин, — прошептала она, и ее глаза наполнились слезами, когда она открыла коробочку, обнажая черную бархатную подложку. На бархате лежала изящная подвеска из восемнадцатикратного розового золота с двумя переплетающимися кругами, украшенными резными римскими цифрами. — Девушка в магазине сказала, что подвеска — часть коллекции, символизирующей способ взять время в свои руки и ценить самое важное. Круги напомнили мне о твоих родителей. Я подумал… Майкл подумал, что ее можно носить в качестве воспоминания о них. Кенна со слезами на щеках смотрела на меня так, будто разделяла мои чувства к ней. — Этот подарок от тебя, не так ли? Я пожал плечами. — От нас обоих. — Это самый прекрасный подарок, который мне когда-либо делали. Спасибо. — Дрожащими пальцами она достала подвеску из коробочки. — Поможешь мне надеть? Я кивнул и взял подвеску. Кенна повернулась, отводя волосы с шеи, и я осторожно застегнул замочек. Она повернулась обратно и накрыла ладонью круги. — Ты самый заботливый человек, которого я когда-либо знала, Хейдин Барр. Мое сердце сильно колотилось в груди. — Это ты пробуждаешь во мне это. Ответом Кенны были объятия и поцелуй настолько сильный, словно завтра не наступит. Поэтому я опустил ее на пол и занялся с ней любовью так, будто другого шанса мне больше никогда не представится. ГЛАВА 7 ХЕЙДИН На следующий день, зная, что сегодня годовщина смерти родителей Кенны, я держался настороже и, возможно, даже слишком. Мы провели вместе чудесное Рождество, которое могло бы быть лучше, только если бы Майкл был с нами. Однако ночью мы развлекались в моей постели так громко, как нам хотелось, и это было феноменально. Однако в День подарков я думал лишь о Кенне и пришел в смятение, осознав, не обнаружив ее рядом со мной в постели. Она уже встала, оделась и приготовила нам завтрак. Заверила меня, что с ней все в порядке, но в ее глазах таилась глубокая печаль, которую мне чертовски хотелось изгнать. О, это ужасное чувство беспомощности — осознавать, что мне это не по силам. За ночь снегопад прекратился и, как это обычно бывает в Шотландии, температура поднялась до такой степени, что снег уже начал таять. Только я предложил покататься, чтобы ненадолго выйти из дома, как у меня зазвонил телефон. Это была Дина. Она хотела, чтобы я забрал Майкла. — Думал, ты сама его привезешь, — сказал я, раздраженный по ряду причин. — Я не могу. Извини. Отключившись, я все объяснил Кенне. Я чувствовал себя дерьмово из-за того, что бросаю ее. — Почему бы тебе не поехать со мной? — Нет. — Она покачала головой. — У меня нет настроения встречаться с Диной, прости. — Конечно. Я понимаю. — Я… я должна уйти. Майкл не поймет, почему я здесь. — Нет! — сказал я громче, чем хотел. Кенна подняла бровь. Я виновато улыбнулся. — Пожалуйста, останься. Я скажу Майклу, что пригласил тебя на День подарков. — О. Но… не смутит ли его это? Изучая ее, я понял, что она спрашивала о нечто большем. Ей хотелось понять мое отношение к ней, кто мы друг для друга и куда будем двигаться. Верил ли я, что Кенна знает, чего хочет, когда она все еще скорбела о своей семье? Когда я держал ее в объятиях… то, как она смотрела на меня… я не хотел в этом сомневаться. Но мне нужно было думать не только о себе. — Мы, э-э… мы поговорим об этом позже, хорошо? Ее лицо сникло, и я ненавидел то, что мне приходилось покинуть ее. Я крепко поцеловал ее в губы. — Я скоро вернусь. Кенна кивнула, но в ее взгляде я увидел проблеск неуверенности. Проклятье. Мне нужно принять решение и сделать это как можно скорее. Я не буду еще одним человеком, причинившим боль этой женщине. Трудная задача, когда приходилось думать о сыне. *** Майкл побежал к дому, выкрикивая имя Кенны. Услышав в его возгласе надрыв, я крепко зажмурился, вцепившись руками в руль. Мне нужно было справиться со своим гневом. Я не мог позволить сыну увидеть его. Два часа назад он был так взволнован временем, проводимым со своей мамой, совсем недавно вернувшейся в его жизнь, и вел себя так мило и всепрощающе. А теперь… В моей голове крутился разговор, состоявшийся у нас с Диной чуть больше часа назад. — Нам нужно поговорить, — сказала моя бывшая, как только я вошел в ее таунхаус. Он располагался в красивом районе Инвернесса, и хотя был узким, но имел три этажа и роскошную обстановку. — Где Майкл? — Я уже был обеспокоен необходимостью покинуть Кенну, когда именно Дина должна была отвезти моего сына домой, а теперь еще и это. — Он наверху. Пойдем. Я последовал за Диной в кабинет. — Что происходит? С Майклом что-то случилось? — Нет. — Прислонившись к столу, она нервно покусывала губу. Глаз на меня не поднимала. — Джиму предложили новую работу, и мы не можем от нее отказаться. — Хорошо, и? — Я нахмурился. — Работа в Лондоне. Меня пронзил страх. Если она хоть на секунду подумала, что я разрешу Майклу жить с ней так далеко… я уже представил предстоящую ужасную битву за опеку, и как она повлияет на сына. — Дина… — Слушай. — Она подняла руку, все еще не встречаясь со мной взглядом. — Прежде чем ты начнешь переживать, что я попытаюсь взять Майкла с собой, скажу, что этого не будет. Почему от этого мне стало еще хуже? — Значит… ты вот так просто его бросишь? Покраснев, она, наконец, посмотрела на меня, а затем стыдливо отвела взгляд. — Для Джима это большая возможность, обсудив все, мы поняли, что у нас не будет времени на то, чтобы уделять Майклу должного внимания.