Лишь бы твари не сумели запрыгнуть наверх прямиком к нам… Обернувшись вправо, изучил корневую систему упавшего великана. Отдельные отростки, еще не успевшие лишиться приставшей земли, вздымались на высоту трехэтажного дома, а то и выше. Если посмотреть на дерево с торца, то, наверное, в темноте можно подумать, что нарвался на гигантского спрута, каким-то образом попавшего в лес. – Альра. Заберись повыше, на вон те корни. – Сэр страж, но там неудобно стоять. – Зато тебя достать труднее будет. Лезь давай, не спорь. Без хороших доспехов ты здесь просто сладкое мясо. – Амед, и вы тоже без доспехов. – У него куртка толстая, да и у меня. И вообще сказал же: не спорь! Тук одобрительно кивнул, глухо пробубнил из ведра шлема: – Сэр страж дело говорит. Если у рейдеров будет серьезный копач, то чем выше стрелки, тем лучше. У него макушка – слабое место, а попасть по ней, стоя вровень, не получится. Эх… булавой бы ее приголубить с разбега… Зеленый, шипевший, будто простреленный паровой котел, вдруг раздулся еще сильнее, расправил крылья в стороны, заклекотал, затем взлетел, начав описывать над нами круги. Похоже, он решил, что в данный момент для здоровья будет гораздо полезнее держаться как можно дальше от поверхности планеты. Подтверждая это предположение, издали донесся пронзительный визг, быстро поднявшийся до частот, не доступных человеческому слуху, – лишь неприятное ощущение в ушах осталось. Тук взял топор на изготовку, Амед зажал в каждой руке по метательному ножу, сверху посыпалась труха и мелкие комки подмороженной земли – Рыжая готовилась к стрельбе. Мне готовиться не надо: арбалет взведен, болт готов отправиться в полет. Не скажу, что это оружие отлично зарекомендовало себя в боях с поганью, но не думаю, что тварям нравится получать лишние отверстия. К тому же попадание в голову может убить даже самого сильного перерожденного – прецедент имеется. Я спокоен. Я ничего не боюсь. Я и раньше в драках был почти «сама невозмутимость», а после нескончаемой полосы невзгод и вовсе можно в ледяные отморозки записываться. Того, кто столько пережил, запугать тяжеловато. Опять тот же визг, но уже гораздо ближе. А потом вдруг наверху хлопнула тетива, стрела, сверкнув белоснежным оперением, исчезла вдали, зарывшись в палую листву. Чего это Альра землю обстреливает?! Не успел удивиться, как в том же районе заметил какое-то движение. Скорее, даже намек на него. Что-то прошмыгнуло меж величественных древесных стволов, причем так быстро, что поначалу списал увиденное на обман зрения. Ну не может ведь живое существо размазываться в пространстве? Это – могло. Визг, поднимающийся все до тех же запредельных частот, затем в лесном сумраке росчерком проскакивает что-то неуловимо-стремительное – будто пулеметный трассер. Невозможно разглядеть детали – в конце рывка неведомое существо всегда оказывается за очередным деревом-великаном. Альра азартно выпускала стрелу за стрелой, мечтая подловить шумную тварь, а я даже не пытался. Легче плевком угодить в горлышко бешено вращающейся подброшенной бутылки, чем в это чудо. Будь у меня автомат, еще куда ни шло, а с арбалетом нечего и думать – лишь болты впустую израсходую. Искать их в толстой лесной подстилке придется до скончания веков, а добыть новые можно лишь в Мальроке – плотника и кузнеца ближе нет. – Рыжая! – не выдержал хеск после очередной порции нестерпимо давящего визга. – Прекрати стрелы переводить. Это ведь носатый. В него и сотне лучников не попасть, пока в бой не пойдет, – самая шустрая нечисть. – Угу, – прогудел Тук. – А он не пойдет, пока остальные до нас не доберутся. Это он, наверное, зовет их. Альра послушалась умного совета и оставила крикуна в покое. Попугай, решив, что мы махнули на тварь рукой, полетел за дерево, где она скрывалась после очередного рывка. Видимо, решил хотя бы на голову нагадить – по грязным делам он мастер спорта. Впрочем, Зеленый не добрался до цели: внезапно развернулся на полпути и рванул назад, испуганно вереща. Заметив вдали в сумраке леса неясное движение, я присмотрелся и едва в штаны не наложил. Секунду назад был само спокойствие и невозмутимость, а тут на тебе – едва до конфуза дело не дошло. Ведь какую прекрасную тактическую схему разработал: забраться на поваленное дерево; с господствующей высоты обстрелять противника на подступах; добить подранков оружием близкого боя. Но в моем плане не было места созданиям, способным перемещаться на околозвуковых скоростях. А твари, рост которых превосходит диаметр стволов местных «секвой», вообще лишние в замысле. Одна такая «дюймовочка» как раз и попала в поле зрения. Уж не знаю, каков ее рост, но издали я бы ей меньше шести метров не дал. Бочковидное тело, небрежно слепленное из мерзко выглядевших белесых бугров, – будто из мутировавших кочанов капусты собрали; приплюснутая голова (не менее уродливая) покоится прямо на плечах – шея как таковая отсутствует. О ногах тоже ничего приятного сказать не могу: короткие обрубки, похожие на гипертрофированных личинок навозной мухи. Самое примечательное у этой твари – руки. Если во всем остальном она выглядела пародийно-антропоморфно и более-менее симметрично, то здесь темные силы изменили правилу. Правая конечность была нелепо огромной, вывернутой локтем вперед, ладонь выглядела большой совковой лопатой, чуть-чуть не достававшей до земли. Левая конечность на руку вообще не походила, а напоминала устаревшую бормашину: многосуставчатая жутковато выглядевшая штука, заканчивающаяся чем-то угрожающе-острым. В отличие от розовато-белесого тела эта лапа была угольно-черной и казалась каменно-твердой. Описание взволновавшего меня обитателя леса будет неполным, если не упомянуть о единственном глазе, занимавшем половину того, что язык не поворачивается даже мерзкой харей назвать, и расположенном под ним ртом – на удивление мясистым и правильных очертаний: будто женский, напомаженный с применением контурного карандаша. И еще раз упомяну о росте: на глаз не менее шести метров. Диаметр ствола чуть меньше. Лапы достанут в любом случае, а если не повезет, то и огромный «чувственный» рот. – Вы как хотите, а я с этой страхолюдиной целоваться не буду! – орал Зеленый, возвращаясь к нам. – Какой здоровый рукатый, – как-то нерадостно произнес Амед, а Рыжая возобновила обстрел, целясь в нового противника. – Если у них и несун такой матерый, то я об них топор затуплю, – преувеличенно бодро заявил Тук и с надеждой покосился в мою сторону. Что ж, все понятно. Подданные ждут ободряющих слов от сюзерена – здесь так принято. Примитивный и по-своему честный мир, где сильные мира сего не отсиживаются за чужими спинами. Даже правители великих держав лезут в бой иной раз в первых рядах, и это не считается странностью. Наоборот: владыка, правящий государством исключительно из-за дворцовых стен, может оказаться в ситуации, когда свое же государство окажется враждебным. Впрочем, и честным рубакам это тоже угрожает, причем не скажу, чтобы реже… Несуна видно не было, и я этому только рад – одного ходячего экскаватора мне более чем достаточно для недели кошмарных сновидений. – Все за мной! Альра, останься там! Надо засесть у вершины, среди ветвей, или эта гадина нас смахнет одним плевком! Не знаю, почему я принял такое решение. Видимо, под впечатлением картины, нарисованной богатым воображением: копач, не обращая внимания на стрелы и болты, неспешно подходит, замахивается своей правой лапищей – и сметает нас со ствола, будто хлебные крошки со стола. Пытаться парировать его удар – все равно что останавливать полет упавшего рельса зубочистками. Ветви ему не дадут размахнуться для столь фатального удара, но не думаю, что это нам сильно поможет. Ладно, посмотрим. Если бы существовала спортивная дисциплина, в которой положено на время бегать по бревну, даже Тук в своих латах сегодня мог выполнить норматив мастера. Ветвей у павшего исполина было мало, но их габариты были под стать стволу, и продвигаться в районе кроны было проблематично. Мы, разместившись среди этих сомнительных укрытий, вновь уставились на приближающегося гиганта. Альра успела вбить ему в голову и плечо четыре стрелы, но непохоже, что он вообще заметил эти булавочные уколы: шагал так же неспешно, без воплей и угрожающих жестов. Такое впечатление, что он полностью уверен в своей скорой победе. Блин, а ведь я склонен с ним согласиться – рукопашной с ходячей горой мы не потянем. Присев на колено, устроил арбалет на удачно подвернувшейся веточке, прицелился, потянул за скобу. Удар, толчок отдачи, болт засел чуть в стороне от левого уголка рта. – В глаз ему хотите попасть? – уточнил Тук. – Ага, – кивнул я, поспешно работая рычагом. – Бейте в зрачок тогда. В белок даже копьем кольни – не ослепнет, а так хоть шанс будет. Час от часу не легче – тут хотя бы в глаз попробуй попади. Оценив размеры цели, я понял, что обстрел наудачу здесь бесполезен. Зрачок в диаметре не больше крупного яблока. Влепить в него за четыре десятка шагов, с учетом того что мишень движущаяся, конечно, можно, будь у меня винтовка или что-нибудь такое же точное. Но с данным оружием есть только один шанс – лупить чуть ли не в упор. Передумав стрелять, я постарался успокоить дыхание и нервы. По шкале невозмутимости надо быть самой скалой, чтобы не промазать в таких обстоятельствах. – Амед, как только я выстрелю, швыряй свои ножи. Целься в зрачок. – Я понял. Только надолго это его не ослепит. У копача глаз выталкивает из себя все, что в него попадет, и быстро затягивает рану. – Нам долго и не надо, – заявил я, покосившись на Штучку. Под шагами твари дрожит земля и раскачивается дерево. Или меня шатает от адреналинового шквала? Справа еще вторая гадина завизжала не вовремя – у меня от ее воплей ощущения работы рашпилем по обнаженному мозгу. Глаз непропорционально огромен – с приличный арбуз. Я вижу кроваво-красные и желтые прожилки, какое-то темное пятно в углу – возможно, зарубцевавшийся шрам. И смоляно-черный зрачок, уставившийся на меня без угрозы и эмоций – будто на неодушевленный предмет, подвернувшийся по дороге. Правая лапа пошла в сторону, изготавливаясь для удара. Недостаточно быстро – за гигантизм приходится расплачиваться неповоротливостью. Палец потянул спусковую скобу. Хлопок, отдача. Есть! Не в центр – в самый верх, почти у границы. Амеду тоже повезло: ножи, выпущенные с двух рук, находят цель. Один в зрачке, причем близко к середине, второй уходит в роговицу возле того самого темного пятна. Не знаю, ослепла ли тварь, но на второй выстрел времени нет. Подхватив Штучку, шагнул назад, одновременно разворачиваясь. Прыжок на толстую ветвь, оттолкнуться, на вторую, просеменить до развилки – и вниз, на землю. За спиной гулко стукнуло по дереву, что-то затрещало, зазвенело. Обернувшись, успел увидеть, как лязгающий железом клубок пронесся через крону, – Туку не повезло. Амеда в этих дебрях не разглядел, да и не до созерцания сейчас. При падении дерева ветви, оказавшиеся внизу, сломались, но их обломки не позволили стволу лечь на землю – остался приличный зазор. Я человек не толстый – мне хватило. Перекатился на другую сторону, вскочил на ноги, что было мочи рванулся, выскочив на открытое место. Гигант, углубившийся в густую крону, остался чуть правее: он неистово размахивал лапами, поднимая в воздух десятки килограммов щепок и кусков коры. Пользуясь тем, что со зрением у него возможны проблемы (а на затылке тем более), я подкрался сзади, приставил к коленному сгибу торец Штучки, повторив тот фокус, что вчера проделал с демом. Враг тогда без ноги остался, но этот товарищ оказался серьезнее – устоял, хотя рана вывела его из равновесия: пошатнулся, припал на колено, пригнулся, издал негодующий утробный крик такой угрожающей мощи и эмоционального накала, что его аудиозапись можно смело продавать в аптеках вместо слабительного. Чем больше шкаф, тем труднее его поворачивать, к тому же он в очень неудобной позе. Вот и я не сразу отскочил – время еще есть. Куда бить? Говорят, у него макушка слабое место. Не смешно – меня слишком плохо в детстве кормили, чтобы такой трюк провернуть: хоть он присел и пригнулся, но все равно недостаточно. Ногу я вряд ли отсеку – даже секретное кун-фу с выскакивающим лезвием не довело дело до ампутации. Чтобы снести голову, надо Штучку размером в четыре раза побольше, да и трудно замахнуться на такую высоту. Лапы тоже не подарок, особенно левая. Но все же более привлекательны, и в данный момент, если постараюсь, могу хотя бы одну обработать на всю длину – пока он не выпрямился. Вскинул руки, перехватывая Штучку за самый конец древка. Лезвие ударило снизу вверх, юркнув под правую лапу, глубоко взрезало подмышку. И тут же понеслось дальше, вспарывая податливую плоть, достигло локтевого сгиба, поработало на всю глубину. Все – у меня осталось мгновение, чтобы уйти. Рывок назад. Тварь вслед машет лапой, но та больше не слушается – летит безвольной плетью, цепляясь ладонью за землю. Видимо, удачно подрубил сухожилия, как и рассчитывал. Монстр развернулся, пустил в ход левую конечность. Но я, когда сытый, живое воплощение скорости – матово-черный острый набалдашник, вместо того чтобы негодующе опуститься на мою макушку, проносится впустую, глубоко зарываясь в рыхлый перегной. Тварь, нехорошо таращась поврежденным глазом, окончательно теряет равновесие, припадая на раненую ножку. Высунуть свой левый «бур» быстро тоже не может – он глубоко зарылся, а правая «лопата» без виагры вряд ли поднимется. Я, само собой, не в силах справиться с искушением: ринулся назад, спрятал лезвие Штучки, приставил торец к зрачку, вернул оружие в боевое положение. Глаз взорвался, обляпав меня липкой мерзостью с головы до ног. Амед говорил, что копач быстро заращивает повреждения роговицы? Ну вперед – пусть продемонстрирует чудеса регенерации. Монстр, яростно ревя, вырвал из земли левую лапу, начал слепо размахивать ею перед собой, надеясь зацепить мучителя. Он не мог видеть, как за спиной из скопища веток выбирается сгорбившаяся фигура, закованная в латы. И взмаха топора тоже не заметил. Тук не подвел: не пытаясь замахиваться на невозможное, атаковал поврежденную ногу. Доводилось мне видеть, как этот сильный человек в один удар сносит приличное деревце, вот и сейчас то же самое проделал. Нет – одного удара не хватило. Но горбун бил и бил, с дивной скоростью. А я, обойдя тварь сбоку, угостил ее в голову со своей стороны, отвлекая. Ослепший дезориентированный монстр, атакуемый с разных сторон, представлял собой жалкое зрелище. Его разделывали, будто выброшенного на берег кита, а он лишь орал, неловко отмахиваясь «буром». Тупая гора вонючего мяса. И чего я поначалу так испугался? Это все Зеленый виноват – панику развел. После пятого удара копач рухнул, глубоко зарывшись в лесную подстилку. И тут же на его плечо из скопища ветвей прыгнул Амед. Припал на колено, высоко поднял сомкнутые на рукояти кинжала руки, со всей дури вбил узкое длинное лезвие в макушку. Тело твари еще не начало корежиться в агонии, а я уже не обращал на нее внимания. Не знаю почему, но хескам в вопросе убийства доверяю безоглядно. Если дать им возможность, то клиент неизбежно умирает, и такие исключения, как я, лишь подтверждают правило. К тому же у этого монстра макушка – слабое место. Меня теперь занимал второй. Тот самый крикун, или носач, а может, нюхач. Да все равно уже – затих он что-то. Нет, я не соскучился по его чарующему голоску, но как-то это все подозрительно. Вот только теперь разглядел. Уродец метра полтора ростом. Тоже антропоморфен, весь какой-то серо-бурый, морщинистый, корявый, нескладный, несимметричный. Со спичками-руками, заканчивавшимися веером кривых когтей, с громадным, расширяющимся к кончику мокрым носом, с мелкими глазками, глубоко спрятавшимися над ним. Этой мумии гномика-великана место в стеклянной бочке с формалином, а она карабкается по вывороченным корням с явным намерением добраться до Альры. Та молча обстреливает его с господствующей позиции, причем успешно – «карлик» напоминает подушку для булавок. Но непохоже, чтобы его это сильно беспокоило. Бежать за арбалетом некогда – тварь вот-вот доберется до девушки. Метод скоростного спуска с поваленного дерева пришлось повторять в обратной последовательности, а затем мчаться по стволу. Добрался до комля вовремя – Альра как раз отложила лук в сторону и взялась за короткий меч, пытаясь им пощекотать когтистые лапки. «Карлик» с завидным проворством успевал их отдергивать и подтягивался повыше, примеряясь половчее ухватить рыжую за сапожки. Даже длины Штучки не хватало, чтобы до него достать, а лазить с нею по переплетению корней затруднительно. Выхватив из ножен матийца, я от души размахнулся, швырнул. Попасть острием не получилось, но это и не потребовалось – удар клинка по непонятно за что цепляющемуся «гномику» сработал, как и задумано. Тварь, повторив свой коронный визг, полетела вниз, вращаясь в полете. Приземление было «удачным» – на макушку. Человек бы убился, а эта мерзость села, начала трясти головой, пытаясь сфокусировать зрение. Последнее, что она увидела в своей темной жизни, – как громыхающая железом фигура на бегу замахивается огромным топором. – Альра! Ты жива? – Да!