Все ходы сделаны. Завтра наступит эндшпиль этого сражения. Глава 6 Проснувшись, Джон довольно долго лежал на койке и старался припомнить детали сна. Получалось очень плохо. Приснится же такое. Однако день сегодня обещал быть долгим, и надо было бы уже подготовить свой доклад начальству, да проведать своих друзей, да поблагодарить капитана этого корабля, гостеприимно принявшего их. Так что Джон сбросил остатки сна и приступил к утреннему туалету. Каюта Джона имела свой санузел с пластиковым унитазом, раковиной и душевой кабинкой. Прямо как в капитанской каюте на кораблях Корпуса, а тут, вероятно, у каждого техника такая роскошь в каюте. Джону было не совсем привычно жить в таких условиях на корабле. Приняв душ, он обнаружил совершенно новую униформу члена экспедиционного отряда. «Ну что же, не идти же к командованию в тех обносках, во что превратилась моя форма после этого ночного марафона по лесу», — подумал Джон, натягивая на себя обновку. Обычно ему никогда не нравилось надевать совсем новое, еще не привычное, не ношеное им одеяние, но тут форма легла на него как влитая. Приведя себя в порядок, Джон направился к входной двери и с удивлением обнаружил, что она заперта. Как только он дотронулся до панели электронного замка, на соседней стене ожил экран коммуникатора и мягкий женский голос произнес: — Доброе утро, старший инженер Лайт. Завтрак вам доставят в течение трех минут. Приятного дня. После этого экран погас и не проявлял никаких признаков жизни даже после манипуляций Джона с дистанционным управлением. Джон решил не ждать обещанного завтрака, а взломать электронную панель своей каюты для разблокировки двери и получения возможности связаться хотя бы со своим отрядом по корабельной связи. «Или я заставлю тебя работать, или я ничего не смыслю в электронике!» — именно с таким настроем Джон стал разбираться с электронной начинкой своей каюты и уже более или менее понял, как заставить систему связи работать, но тут дверь отворилась и вошел младший офицер корабля, который вчера встречал их с шаттла и разместил по каютам. В его руках был поднос с завтраком, а на лице широкая дружелюбная улыбка. Казалось, он не снимал ее с лица еще со вчерашнего вечера, в то время как он желал Джону спокойной ночи и, как теперь стало известно, блокировал дверной замок. Оказалось, что его голливудская улыбка и сейчас нисколько не мешает ему вести разговор: — Доброе утро, мистер Лайт. Как спалось? — Хорошо, спасибо. Зови меня просто Джон. От официального тона мои ноги сразу же принимают стойку «смирно». — А вы служили в армии? — заинтересованно осведомился визитер, пройдя в каюту и ставя поднос на небольшой столик у кровати. — Да, было дело. А ты, кажется, Смайли или… — Ларри Фокс. Просто Ларри, Джон. Я могу предложить завтрак для бесстрашного первопроходца Корпуса. Яичница с беконом, кофе с круассанами. Бьюсь об заклад, вы… прости… ты уже давно не имел столь шикарный завтрак в вашем Корпусе. От этого щеголя так и веяло превосходством. Джон сел за стол напротив с иголочки одетого и лоснящегося офицера Корпорации и ответил, стараясь говорить спокойным, дружелюбным тоном: — Такого шикарного завтрака, как, впрочем, обеда или ужина, как яичница из настоящих яиц и бекона, да и, как я чувствую по запаху, натурального кофе, я не ел, кажется, целую вечность. Не буду и сейчас — не люблю плотно есть сразу после подъема. Хотя раз ты принес целый кофейник натурального кофе и две чашки, ладно, составлю тебе компанию, тем более нам есть о чем поговорить. Джон принялся разливать горячий и ароматный напиток по чашкам, стараясь не замечать удивленного выражения лица собеседника. Еще бы, куриные яйца, бекон — все это было такой редкостью даже на космическом корабле Корпорации, что в меню экипажа они могли попасть только пару раз в год, конечно исключая время, когда корабль находился на орбите какой-нибудь планеты сельскохозяйственного класса. — Лучше скажи, Ларри, зачем было запирать меня здесь? Боитесь, что я убегу? — Джон задал вопрос и отхлебнул из своей чашки. Скрыть блаженство от вкуса натурального кофе было нелегкой задачей, с которой он все же справился — не хотелось показывать, что натуральный кофе в последний раз Джон пил только на своем прошлом дне рождения, и то это был подарок от друзей, стоящий немалые деньги. Ларри Фокс с физиономией обиженного младенца стал оправдываться, явно переигрывая: — Ну что вы… ты, Джон. Просто мы закрываем двери по инструкции. Ведь корабли Корпорации порой транспортируют очень ценные грузы, и у нас на борту есть военное оборудование. Так что по нормативам Космофлота… — Да, до меня доходили слухи, что даже транспортные корабли Корпорации имеют на борту орудийные установки, да такие, каких еще лет десять не будет на вооружении Космофлота. Ладно, оставим этот вопрос. А почему я не могу связаться с членами моего отряда? — Джон, у меня ученая степень по психологии и мне кажется, что ты немного зациклен на комплексе жертвы. Все уже закончилось. Ты в безопасности, а Тау-4 в прошлом. А связь не работает просто потому, что коммуникатор в этой каюте неисправен. Ваши друзья уже, наверное, позавтракали и сейчас следуют в кают-компанию на совещание по итогам экспедиции. — То есть как это об итогах экспедиции? Я думал, мы сейчас же отправимся на наш корабль, ведь «Марко Поло» уже должен был появиться здесь. Почему совещание устраивается на этом корабле? Офицер Корпорации выглядел абсолютно спокойным, хотя Джон в последних фразах не смог сдержать своего недоумения. — Успокойся, Джон. Пойдем, и ты сам увидишь своих друзей и все поймешь. Недопитая чашка кофе с глухим звоном опустилась на стол. — Пошли. Не могу сидеть и пить кофе, не понимая, что тут, черт возьми, происходит. Выйдя из каюты, провожатый Джона не сразу повел его в кают-компанию. Офицер Корпорации, похоже, хотел похвастаться своим кораблем и устроил Джону обзорную экскурсию. После того как Ларри во второй раз привел его на палубу спасательных капсул, Джон поинтересовался, не специально ли тот тянет время. На что экскурсовод лишь искренне рассмеялся и признался, что он совсем забывает о времени, когда рассказывает про свой корабль. «Голиаф», а именно так назывался большой транспортник Корпорации, был действительно хорош. Джону в начале его карьеры, во время непродолжительной работы в конструкторском бюро космических кораблей, приходилось иметь дело с чертежами таких космических объектов, но тут он узнавал только корпус корабля. Вся его начинка была заменена и доработана силами Корпорации. Самые современное оборудование и вооружение прекрасно соседствовали с дорогим убранством помещений «Голиафа». — Ларри, пока я иду в кают-компанию — да я и сам уже прекрасно тут ориентируюсь и знаю дорогу, — объясни, неужели все транспортники Корпорации так выглядят изнутри? Теперь понятно, почему Корпорация заявляет о малой рентабельности своей деятельности и не выплачивает дивиденды своим акционерам — все деньги идут на эту роскошь. — Э… э… Ну что ты. Просто это любимый корабль президента Корпорации. Да, нам направо, ты правильно идешь, — Ларри едва успевал за быстро шагающим в правильном направлении Джоном. Теперь экскурсия не затягивалась, и спустя несколько минут они уже подходили к кают-компании. — Зря ты не согласился прогуляться по машинному отделению — такой мощный двигатель стоит только на нашем «Голиафе», достигает полной мощности всего за тридцать минут. Это, конечно, не так быстро, как на мелких звездолетах, но, чтобы двигать наш линкор… то есть, я хотел сказать, транспорт… Джон уже не слышал своего провожатого — вот и кают-компания. После того как ее двери раскрылись, он увидел картину, достойную кисти художника. Картина бы называлась «Подписание мирного договора». Посреди большого, светлого и декорированного помещения кают-компании стоял изящный и массивный стол из красного дерева, что было так же неожиданно увидеть на космическом корабле, как айсберг в безводной пустыне. По правую сторону стола стояли друзья Джона: озиравшийся по сторонам Маркус Брут, опустившая глаза Кэтрин Иванова и явно не по своей воле выдвинувшийся вперед и как никогда рассеянный Лукас Леваль. По левую сторону стола находились четверо доселе незнакомых людей, трое из которых, одетых в серую форму сотрудников Службы безопасности Корпорации, так и буравили взглядом вошедшего Джона, а четвертый, явно один из высших чинов Корпорации, перевел внимание от Лукаса, что весьма обрадовало последнего. «Так, двое вышибал с лицами серийных убийц и, наверное, начальник Службы безопасности смотрят на меня, как будто я съел на завтрак их любимую аквариумную рыбку. Еще и этот высший чин Корпорации… неприятная компания», — подумал Джон. Но тут старший офицер обернулся к Джону полностью, и по форме стало ясно, что это капитан корабля. Он обратился к Джону: — Очень рад, что теперь все в сборе. Позвольте представиться, капитан транспортника Корпорации Крис Донахью. Капитан Донахью был уже не молод. Седина затронула не только его виски, его осанка, выправка и внимательно следящий за собеседником взгляд из узких, как амбразуры, прорезей век не давали повода усомниться в компетентности этого человека. Донахью явно привык доминировать в разговоре и после рукопожатия сразу заговорил дружелюбным, но не терпящим препирательств голосом: — Не трудитесь представляться, дорогой главный инженер экспедиции. Я все знаю. Джон Лайт. Храбрый член отряда, взявший на себя командование в столь нелегких обстоятельствах после трагической гибели капитана Маккэнди. Кстати, примите мои соболезнования, — продолжал Донахью ровным тоном, медленно подводя Джона к столу. — Но теперь все ваши злоключения закончились. Вам даже не надо лететь на Новый Рим — все документы, требующие вашей резолюции, уже доставлены на «Голиаф». Вам осталось только подписать их, как это уже сделали ваши друзья. Происходящее нравилось Джону все меньше и меньше. — Что за спешка, капитан? Мы же должны соблюдать некоторые формальности. — Можете быть совершенно спокойны, господин Лайт. Все совершенно законно. Забыл вам представить мистера Гайдерa — нотариуса Межгалактической Юридической лиги. Он заверит вашу подпись, и дело в шляпе. Джон взглянул на входящего в кают-компанию не в меру располневшего человека с рыбьими бездушными глазками на круглом лице и ему показалось, что с таким нотариусом можно провернуть любое дело, которое непременно всегда будет именно «в шляпе». Нотариус был облачен в шикарный кафтан янтарного цвета. Вальяжно подойдя к капитану, он важным и высокомерным тоном обратился к Джону. Его монотонная речь оживлялась лишь дефектами произношения буквы «р»: — Могу заве'ить вас в своей полной компетенции в данном деле в соответствии с частью 5 статьи 113 Общего п'оцессуального кодекса. В документе о п'исвоении статуса планете необходимы хотя бы три подписи научных специалистов экспедиции. В данный момент вы являетесь команди'ом от'яда, так как команди' Дойч в настоящее в'емя не доступен. Ваших трех отчетов вполне достаточно, чтобы зак'ыть это дело. Ста'ший геолог Б'ут и эколог Леваль уже, как видите, поставили свои подписи. Далее… — Погодите, погодите, — Джону казалось, что он, пока спал, пропустил неделю канцелярской работы — такой оперативности в делопроизводстве он и не мечтал видеть в бюрократических механизмах Корпуса. — Надо бы разобраться в этих бумагах. Я даже не знаю, какой статус придать Тау-4, а вы уже состряпали документ. Ого, да тут и готовый отчет об экспедиции от моего лица. Что-то я не помню, как составлял его. Жду объяснений. — Только не волнуйтесь, Джон, — тихим мягким голосом стал отвечать капитан Донахью, похлопывая его по плечу. — Тут описание тех событий, произошедших с вами в течение последних двух суток на Тау-4. Мы просто избавили вас от ненужной писанины. Видите ли, при данных обстоятельствах для творчества нет места — вы же знаете, что при обнаружении пиратских баз с планеты снимается протекция Корпуса, разве не так? — Я смотрю, вы тут очень хорошо осведомлены вообще обо всем. И все же для начала я бы хотел связаться с моим командованием на Новом Риме и моими коллегами на «Марко Поло». И что значит заявление вашего юриста «командир Дойч в настоящее время недоступен»? — Видите ли, господин Лайт, дело в том, что «Марко Поло» попал в аварию. Ничего серьезного. Забирая людей с Тау-6, он наткнулся на небольшой астероидный пояс и потерял управление и связь. Сейчас его ремонтируют. Именно поэтому мы вынуждены заниматься делами Корпуса здесь и сейчас, — голос капитана «Голиафа» становился все более твердым и властным. — Так что остается одна формальность. Возьмите ручку. Донахью протянул Джону специальную ручку для подписи документов со встроенным сканером ДНК, который гарантировал невозможность подделки подписи. Все присутствующие в комнате теперь смотрели на правую руку Джона — возьмет ли он ручку для подписи или нет. В такие минуты чувствуешь, что значит слово «предначертано». Кажется, что иного пути нет. Ты всего лишь пешка в гениальной игре какого-то гроссмейстера — исполняй волю хозяина и надейся, что он не пожертвует тобой во имя своих интересов, а доведет тебя до восьмой клетки, где ты сможешь превратиться в важную фигуру. Что может сделать какая-то пешка? Правда, бывали случаи, когда пешки не желали мириться со своей судьбой, случаи, когда они стояли на ключевых позициях. — Ну же, Джон, давай подписывай! — не выдержал паузы Маркус Брут. — Осталась только твоя подпись. Ты же не маленький, понимаешь — так надо. — Да, конечно, Маркус. Ты прав, — Джон склонился над документами с ручкой в руке. — Пусть Тау-4 станет военной базой или рудником. Ты ведь нашел что-нибудь в ее недрах, Маркус? Можно тебя поздравить? — Да, залежи чистого трития и на значительном расстоянии от ядра планеты. Мы разбогатеем. Вот оно — недостающее звено во всей этой цепи событий последних дней. Залежи трития. Для их добычи необходимо практически распилить планету пополам, добраться чуть ли не до ее раскаленного ядра, где термоядерные процессы смогли так изменить водород, что он сам стал источником гигантской энергии. Конечно, при добыче трития об экологии планеты можно будет забыть. Вот почему Корпорация так настойчиво пытается снять протекцию Корпуса над Тау-4. Одна закорючка, и через месяц цветущая зеленая планета превратится в один огромный астероид с глубокими язвинами шахт. То же самое, видимо, дошло и до Лукаса. Видимо, пока Джону предоставлялась совершенно неуместная экскурсия по «Голиафу» под руководством Ларри Флинта, тут, в кают-компании, капитан Донахью смог запутать эколога экспедиции до такой степени, что тот подписал документ. — Джон! Они меня обманули. Не подписывай! Лукас кинулся было к злополучному документу, мирно лежащему на столе, но шеф Службы безопасности, до сих пор не спускающий взгляда бульдожьего лица с исследователей, подбежал к столу первым и схватил Лукаса за руки. — Не обращайте на это внимания, господин Лайт, — придвинулся ближе капитан «Голиафа». — Вы должны были уже привыкнуть к излишней импульсивности вашего эколога. Подписывайте документ. Быстрее! Но Джон давно уже принял решение. Дальнейшие действия ему давались легко, даже с некоторым чувством облегченности и эйфории. Он схватил со стола пачку документов, подписанных членами его отряда и ожидающих его резолюции, и разорвал их на две удивительно равные части. Этого ему показалось мало — он порвал остатки документов еще на две половинки, и листопад из мелких частей бумаги оживил интерьер кают-компании. Пользуясь всеобщим оцепенением от таких действий, Джон в два прыжка пересек комнату и выписал изрядную зуботычину главе Службы безопасности «Голиафа», который, в свою очередь, грохнулся на пол синхронно с последними обрывками документа. Джон обернулся к капитану корабля, но не заметил и тени тревоги на его лице. «Что ж, неплохое начало, теперь нас трое против троих, если не считать забившегося в угол нотариуса и стоявшего за дверью Ларри Флинта», — пробежали мысли в его голове. Неожиданно Джон почувствовал легкий укол в шею, как раз там, где к ней прижималась довольно плотная ткань нового костюма. Все тело как будто онемело и поплыло в невесомости. Ноги подкосились, и Джон с грохотом упал недалеко от недавно поверженного противника. «Упал себе на руку, а совершенно не больно» — почему-то такая «глубокая» мысль была последней, прежде чем он потерял сознание. Конечно, ведь сильный транквилизатор, введенный прямо в шею Джона из воротника его нового обмундирования, мог обездвижить и запутать мысли любого человека. Глава 7 Неизвестно сколько времени прошло, пока Джон очнулся в совершенно темной комнате. Он почувствовал, что сидит на чем-то похожем на кресло, к которому прикованы его руки и ноги. Он долго пытался раскрыть свои веки, пока не понял, что они уже открыты, но кромешная темнота не позволяет ничего увидеть. Попытки пошевелиться не принесли никакого успеха — ноги, руки и даже голова были намертво прикреплены к сиденью. Собраться с мыслями и продумать свое дальнейшее поведение Джону не дали — где-то сзади щелкнул дверной замок, и кто-то вошел. Зажегся свет, который освещал только центральную часть небольшой комнаты, как раз ту площадь, что занимало кресло Джона. Стены комнаты оставались во мраке. Вошедшим оказался одетый в черный костюм высокий человек с бледным невозмутимым лицом. В его правильных чертах лица не читалось и намека на агрессию. Выражением лица он походил на обыкновенного служащего, который вернулся в офис с перерыва на обед, где его ждала интересная работа. Он подошел к небольшому столику рядом с креслом Джона, положил на него аккуратный чемоданчик и совершенно нейтральным тоном спросил: — Имеете ли вы медицинские ограничения, аллергию на лекарства или сердечную недостаточность? Что-либо, что мне следует знать. Со стороны это было похоже на прием у врача, где заботливый доктор расспрашивает пациента о необходимой информации. Но на самом деле именно эти слова и были самым страшным вариантом начала беседы в этих условиях. Джон понял, что находится в камере пыток, и именно так начинает свою процедуру член тайного Ордена Дознавателей. Представитель одной из самых страшных профессий во Вселенной сейчас будет заниматься Джоном. Многие считали, что существование этого тайного общества это лишь миф и легенда, однако Дознаватели не только существовали, но и никогда не оставались без работы. Из-за множественных локальных войн и конфликтов, коммерческих интересов различных частных структур многие организации нуждались в тех, кто сможет выпытать любую информацию у пленных или запугать любого конкурента. — Мистер Лайт, назовите ваши ограничения по здоровью, — снова уже чуть мягче просил Дознаватель. Но Джон понимал, что за этой чуткостью прячется абсолютное пренебрежение к человеческой жизни. Хотя нет. Совсем не так. Члены тайного Ордена Дознавателей высоко ценили человеческую жизнь, ведь только пока их подопечный живет, он может чувствовать боль. Боль, которую Дознаватель может вызвать миллионом способов, для того чтобы добиться своего. Нескончаемую боль.