— Да ты, никак, с ума сошла? — А что? Беламо не устраивает? — Плевать на Беламо и на его студию. — Бен поднял голову, не разжимая объятий. — Тебе нужно как следует взглянуть на себя, солнышко. К чему он клонит? На всякий случай я прибегла к испытанному способу. Шутка — вот идеальный выход из любой ситуации. — Извини, дорогой, трюмо в кармане не поместилось. — Обойдемся. — Теперь мы были похожи на влюбленных эскимосов — если не ошибаюсь, именно у этого народа принято тереться носами, выражая свою страсть. — Зеркало перед тобой. Мои глаза. Взгляни в них — и увидишь себя такой, какой я тебя вижу, солнышко. — Нет уж, лучше не надо. Мало ли чем закончится этот опасный эксперимент. — Прекрати, Элли! Не смей оскорблять любимую женщину Бентли Хаскелла! — Ты просто слепец. — Улыбка чудом держалась на моих губах. — Это тебе нужно взглянуть… в лицо фактам. Разве перед тобой та самая Элли, на которой женился Бентли Хаскелл? Я превратилась в расхристанную домохозяйку. Неухоженную, неряшливую… Эх, да чего уж прилизывать истину… в ожиревшую домохозяйку. — Нет! — Ты видишь только то, что хочешь видеть. — Я вижу прелестнейшую из женщин. — Значит, глаза тебя обманывают. Ты смотришь сердцем. — Что ж… — Бен распустил мои волосы. — Согласен. — Медленно, почти лениво его пальцы высвобождали из плена прядь за прядью. — Ты ведь тоже смотришь на меня сердцем. — Ерунда! — Никогда не страдала одышкой, а тут вдруг на тебе! — Вы, Бентли Т. Хаскелл, великолепны, как ни посмотри! Его губы чуть заметно дрогнули. — Элли, у меня идея. — Да! — Не соглашайся, пока не узнаешь. Я задумал… одну невинную ночную авантюру. — Да!!! — Пикник. — Что? — Помнишь, как мы раньше пировали на свежем воздухе, в тени нашей березы? — То-то и оно, что в тени. — Меня заранее зазнобило от свежести ночного ветра. — Солнечным днем, Бен! — Ай-ай-ай, любимая. Куда подевался твой авантюризм? — Почил в бозе. Точнее, надорвался на службе у "Самого Совершенства", но это уточнение осталось при мне. Не успела я сообщить мужу и о миссис Мэллой. В следующую минуту Бен развил бурную деятельность. Вытянул меня в холл, приказал надеть что-нибудь потеплее, а сам помчался на кухню — собирать корзинку со съестным. — Но, Бен… — прошелестела я вслед. — Как же дети… — Нашла о чем переживать. Звякну Фредди. — Мы и так безбожно эксплуатируем его. — Ерунда! Парень без ума от малышей. Не отнимай у него счастливого шанса лишний разок взглянуть на Эбби с Тэмом и совершить налет на наш холодильник. — А если он уже спит? — Исчерпав все аргументы, я понесла полную чушь. Мой драгоценный кузен вечно хвастает тем, что ложится под утро и тратит на сон не больше трех часов. Бен исчез на кухне, а я на цыпочках поднялась в спальню. Никогда еще супружеское ложе не выглядело так заманчиво. Усилием воли преодолев соблазн, я открыла шкаф, где в мечтах о ночном пикнике коротало время длинное пальто с капюшоном… — Элли! — Бен влетел в спальню, захлопнул дверь и привалился к ней спиной, хватая ртом воздух. — Что? В чем дело? — Пластмассовая вешалка треснула у меня в руках. — Кошмар! — Да говори же! — С детьми все в порядке, не волнуйся. — Бен прижал дрожащую ладонь ко лбу. — Я поднялся в голубую комнату за подстилкой, чтобы нам не сидеть на сырой траве. И что ты думаешь? Там… на кровати… кто-то храпит! — А-а-а! — Это что, объяснение? — Извини, дорогой, забыла тебя предупредить. Миссис Мэллой осталась у нас на ночь. — Это Рокси? Да ее не узнать! — Еще бы. В бигуди и без косметики ее родная мать не признала бы. К тому же в последнее время Рокси вообще сама не своя. Пришла вечером и сказала, что боится оставаться дома. У нее любовь с Уолтером Фишером, твоим приятелем-гробовщиком. Думаю, он ее и напугал до смерти. — Миссис Мэллой и этот… Квазимодо? — Если верить Рокси, мистер Фишер разжег в ней небывалую страсть. Откровенно говоря, я ей сочувствую и завидую. Что может быть чудеснее сладостного любовного предвкушения, от которого екает сердце и кружится голова? — Неужели и у тебя так было? — Да, но… — Солнышко, в любви все может повториться. — Золотые слова… Послушай-ка, ты пережил такое потрясение. Может, отложим пикник? — Ни за что! — Упрямство не всегда похвально, друг мой. — Элли, это же ради тебя! — Он галантно подставил руку, приглашая фею в страну любви. На деле оказалось гораздо ближе — в детскую. — Роскошный лосось, которого я обнаружил в холодильнике, заслуживает того, чтобы его съели с почестями, в родной обстановке. То бишь на лоне природы. Мы по очереди заглянули в дверь. Детки сладко спали под охраной Матушки Гусыни, Кота в сапогах и близнецов-медвежат Томми и Топси. — Кстати, о лососе… — вспомнила я уже на лестнице. — Это не мое произведение. Супруг викарисы приготовил рыбу к ужину, но куда-то срочно умотал, и Эвдора по-соседски угостила нас. — Добрая душа. — Ты как будто недоволен? — Почему же? — коротко хохотнул Бен. — Буду счастлив отведать очередное триумфальное блюдо нашего нового соседа. Так я и знала. Оскорблен в лучших чувствах. Но промолчать-то я не могла! Очень нужно всю оставшуюся жизнь покрываться холодным потом при упоминании рыбы в присутствии Эвдоры и ее супруга! И так уж по уши погрязла в секретах от Бена… один из которых и настиг меня у подножия лестницы. — Элли, в кладовке я наткнулся на пакет с "Травяным тонусом". — Правда? — Отличная приправа. — Неужели? Непроницаемо-загадочный взгляд подтвердил мои худшие опасения. Бен прочел этикетку от начала до конца, сделал неизбежные выводы и готов обвинить жену в тайной принадлежности к СС. Застыв третьим истуканом в компании Руфуса и Рауля, древних рыцарских доспехов, я приготовилась к экзекуции. — Не знаю даже, как и сказать, милая… — Выкладывай как есть! — Ладно. Только имей в виду, что я это сделал без злого умысла. Ни одной секунды не собирался подвергать сомнению кулинарный гений мистера Глэдстона. — Что за… О чем речь, Бен?! — Кажется, пронесло… Силы меня покинули, и я осела, как шоколадный торт. — Видишь ли, решив, что лосось приготовила ты, я позволил себе слегка приправить его "Травяным тонусом". — Он умолк, подозрительно сузив глаза. — Ты чему радуешься? — Понятия не имею. — Пойми, Элли, я преисполнен почтения к талантам мистера Глэдстона…