– Подумай о проигрыше, – прошептал на ухо сосед из самолета, поднимая меня на ноги. При этом моя ладонь каким-то образом оказалась на его руке, и я ощутила не слишком накачанные, но достаточно четко выраженные мышцы. От моего прикосновения они дернулись, как будто я ударила парня током. Большие наушники лежали у него на шее, и пока в моих ушах продолжал звучать грубый голос, он отстранился и непринужденно исчез в толпе. Почему-то у меня сердце буквально выпрыгивало из груди. – Идиот, – пробормотала я парню вслед и крепче схватила ручку чемодана. Если альтернативой Итану являются такие типы, я предпочла бы остаться со своим лучшим другом. Я как могла пробиралась сквозь толпу к выходу. Турникет буквально выплюнул меня в вестибюле, и я покрутилась вокруг своей оси, совершенно дезориентированная. Где Ксандер? Внутри меня разлился обжигающий жар, ведь мы не договорились о месте встречи, а мой брат так же, как и я, имел проблемы с ориентацией в пространстве. Я остановилась и сделала глубокий вдох, ощущая, как на меня обрушиваются бесчисленные звуки, образы и запахи. Дрожащими пальцами я отыскала в кармане беруши. Но как раз когда вытащила их, по залу разнесся пронзительный свист, заставивший меня вздрогнуть. Взгляд тут же упал на светловолосого парня, который, широко ухмыляясь, поднял гигантский плакат. В этот миг я поняла, что зря приехала в Нью-Йорк. Люди вокруг уже остановились, посмотрели сначала на моего брата, потом на плакат и разразились громким хохотом. Я почувствовала, как мои щеки наливаются румянцем, и почти бегом бросилась к брату. – Ради бога, Ксандер. Пожалуйста, скажи мне, что держишь не мою фотографию в двухлетнем возрасте в костюме пчелы, на которой написано «Сэм-Сэм, жужжи к своему брату». – Вот и моя пчелка, – совершенно бесстыдно воскликнул Ксандер, взяв в одну руку несуразный плакат, а другой притянув меня к себе. Как он умудрялся одновременно гладить меня по волосам и подмигивать хихикающим девушкам, осталось для меня загадкой. – Ксандер, – я оттолкнула от себя близнеца, – перестань меня смущать! – О, я тоже скучал по тебе, моя милая, – заявил он. – Дай полюбоваться на тебя. Мне только кажется или ты выросла? И это настоящие или ты что-то запихнула в лифчик? – Ксандер, – прошипела я, толкая его в плечо. В ответ он театрально фыркнул. – Моя маленькая пчелка превратилась в женщину. Застонав, я подавила порыв спрятать лицо руками. – Я совсем забыла, как ты раздражаешь. – А я – как весело тебя дразнить. Мы посмотрели друг на друга и звонко рассмеялись. – Рад, что ты здесь, Саммер, – сказал Ксандер, когда мы снова обнялись, и поцеловал меня в кончик носа. Улыбаясь, я потянула его за украшенное серебряными кольцами ухо. – Рада, что могу быть с тобой. Ксандер лучезарно улыбнулся мне, и его светло-карие глаза заблестели. – Всегда. Я даже прибрался, – гордо похвастался он, убирая волосы со лба. А потом поднял мой чемодан и направился к подземной парковке. – Ты же в курсе, что класть посуду в раковину не считается уборкой, верно? – поддразнила я, когда мы спустились на лифте, наконец сбегая от толпы в аэропорту. Головная боль сразу утихла, и я с облегчением следовала за братом до его машины. Но стоило ему остановиться, и я замерла как вкопанная. – Что это, черт возьми? – ужаснулась я, указывая на автомобиль перед нами. На щеках Ксандера показались ямочки, когда он нажал на брелок сигнализации. Монстр перед нами моргнул и бесшумно поднял крышку багажника, очень напоминая при этом акулу на колесах. – Это, моя маленькая невежественная провинциалочка, «Ламборгини». – На этой штуке действительно можно ездить или она просто компенсирует маленький член? – скептически осведомилась я. Брат фыркнул и бросил мой чемодан в багажник. – Во мне нет ничего маленького, Саммер. – Но я видела фотографии, на которых все выглядит несколько иначе. Он закатил глаза. – Залезай, и узнаешь, на что способна эта малышка. Я с большой неохотой подошла к автомобилю. Двери состояли преимущественно из стекла и поднимались вверх. Кузов лежал так низко на дороге, что я не села, а скорее вползла в салон и тут же утонула в кремовой коже. Мой брат весело прыгнул за руль, и дверцы как по волшебству закрылись. Стоило ему завести двигатель, и у меня завибрировало все тело. – Готова? – невинно поинтересовался братец. – Не особенно. – Смущенная, я вцепилась пальцами в ремень. Дьявольское выражение промелькнуло на лице Ксандера, когда он включил передачу и вдавил педаль газа. Машина рычала и прыгала, как пантера. Я взвизгнула. Через мгновение позади нас взревел еще один двигатель. Глаза моего брата метнулись к зеркалу заднего вида, и он помрачнел. – Черт возьми, что здесь делает Блейзон? – проворчал Ксандер. Кто? Где? Стремительно дернув головой, я чуть не получила сердечный приступ, потому что мимо нас промчалась такая же претенциозная машина. Только иссиня-черного цвета, и музыка в ней звучала так громко, что парковка буквально содрогалась от нее. Мы поравнялись на короткую секунду, и за рулем я заметила своего «очаровательного» соседа из самолета. – Высокомерная задница, – прошипел Ксандер и так резко ускорился, что у меня закружилась голова. Второй парень вызывающе прогудел и пролетел мимо нас. – Если говорить о тех, у кого маленький, то ты видела его сейчас, – проворчал мой брат, но, слава богу, сбавил скорость. Я с облегчением выдохнула. – Кто это? – спросила я, надеясь, что у меня не дрожит голос. Хотя это было больше вызвано стилем вождения Ксандера, чем неожиданной встречей с человеком, который сидел рядом со мной в самолете. Мой брат закатил глаза, визжа шинами, выскочил из-за следующего поворота и беспрепятственно влился в городское движение. – Габриэль Блейзон. Диджей, известный под ником 2g4u[4]. В настоящее время портит чарты своим шумом. Габриэль Блейзон, значит. От одного звука его имени волоски на моих руках встали дыбом. Я быстро встряхнулась и с содроганием подумала о музыке, которую он слушал в самолете. Самый настоящий мусор. Если у него нет ничего лучше, то Ксандеру нет нужды беспокоиться. Только одна мелодия все еще эхом раздавалась в моей голове. – Он тоже будет играть на фестивале «Зажигай»? – поинтересовалась я. – К сожалению, да, – ответил Ксандер. – И его музыка сейчас продается лучше моей. Но для этого здесь ты. Вместе мы напишем песню о том, как у Габриэля Блейзона никогда не получится вытащить себя из высокомерной задницы, – усмехнулся брат, и хорошее настроение снова вернулось к нему. – Я подумал, что сначала мы оставим твои вещи в квартире, перекусим, а затем займемся мозговым штурмом. У нас, к сожалению, нет даже двух недель до того, как песня должна быть готова. – Нет проблем, думаю, у меня уже есть идея, – призналась я. То, что Габриэль Блейзон сыграл в этом немаловажную роль, Ксандеру знать не стоило. И Габриэлю Блейзону тоже. – Ого, прекрасно! – Ксандер посмотрел на меня. – Я так рад, что ты здесь, Сэм-Сэм. – Да, – улыбнулась я бурной радости брата и снова утонула в мягкой коже, – я тоже. 6 Взгляни в мои глаза, Что под покровом ночи. Тебе не спрятать дьявола, Тебя всю вижу точно. Планируешь измену, но помни: Всему заплатишь цену. И как бы ни хотела, Тебе не спрятать дьявола, Тебя всю вижу точно. Твоих прикосновений мало, Сливаются огонь и лед, и мы в них таем. – Сюда надо наложить второй бит, – решил Ксандер и постучал пальцем по бумаге. На полу творился настоящий хаос. Вокруг валялись листы с нацарапанными фрагментами текста и листы с написанными на них нотами. Между ними лежал ноутбук Ксандера, на котором он время от времени слушал ритмы, играл с ними, снова отбрасывал и загружал лучшие на разноцветную доску сэмплера.