— О, великий Нобиле… — протянул хозяин номера. — Я тоже… я тоже это помню. Я тоже там был! Я там был! Я это видел! Великие, славные времена… Помню. Помню, как они смеялись над нами… Они всегда над нами смеялись. «Итальянцы? Здесь?! В этой стране?! Ха-ха-ха! Те самые итальянцы, что потерпели поражение от голозадых эфиопов?! Заблудились, наверно. Что они могут вообще?» А мы смогли! Да, смогли! Мы показали всему миру, на что способны итальянцы! На что способны настоящие римляне! Ни сам Цезарь, ни Август, ни даже Септимий Север не забирался так далеко — а мы сделали это! «Последние римляне» — так мы себя называли… — Да-да, конечно, — поспешно согласилась «мисс Сильвия», — но я бы хотела вернуться в день сегодняшний. — Армия, полиция и карабинеры на нашей стороне, — сухо сказал один из Последних Римлян. — Но их число ничтожно — как и почти все в нашей несчастной стране. Силы слишком неравны. Враги окружают нас со всех сторон. Как внутренние, так и внешние. Французы, греки, австрийцы, испанцы и даже хорваты в эти самые минуты спорят — кто первым начнет вторжение, чтобы разорвать бедную Италию на тысячу частей. Я не верю, что у них получится, но они обязательно попытаются. Только к тому времени все будет кончено. Опоздавшим достанутся лишь только наши обглоданные кости. Опоздавшим всегда достаются кости… — Хватит, — строго сказала блондинка. — Я начинаю опасаться, что ваше уныние заразно. Если вы будете продолжать в том же духе, мне тоже придется впасть в уныние — и вот тогда мы наверняка проиграем. Что еще вы мне можете сказать? — В назначенный час на площади соберутся все — евреи, очкарики, велосипедисты… — продолжал итальянец. — Евреи?! — изумилась девушка. — А они-то здесь при чем?! — И действительно, — охотно согласился собеседник. — Евреев вычеркиваем. А вот с велосипедистами нам наверняка придется иметь дело, — уточнил Последний Римлянин. — Собственно, они и есть наш самый главный враг. — Велосипедисты? — снова удивилась блондинка. — Но как такое возможно?! — Долгая история… — хмыкнул собеседник. — Я готова выслушать сокращенную версию. — В наши дни популизм в Италии принял форму велосипеда, — пояснил итальянец в кресле. — Они называют свое движение Партия Имперского Спасения Европейской Цивилизации, но люди зовут их просто — «велосипедисты». Их ударные отряды штурмовиков — «велоцирапторы». Вождя партии, очередного «Великого Дуче» обычно сокращенно называют «вело-дуче». С него все и началось. Он первым пересел на велосипед. Мол, на автомобилях в наши дни разъезжают только зажравшиеся буржуи, мафия и прочее ворье. На лошадях передвигаются исключительно пещерные консерваторы, которые собираются утянуть нас обратно в средневековье. Военная техника, броневики всякие, танки, самолеты — ну, это для фашистов, само собой. Пешеходы — это коммунисты, которые собираются загнать Италию в беспросветную нищету и заранее готовят к ней народ. Про нас, «дирижаблистов», говорят, что мы давно оторвались от проблем и чаяний простых людей, потому что парим слишком высоко над землей — именно парим, подвластные бурным ветрам, которые бросают нас из стороны в сторону. Мол, нет у нас ясной и четкой позиции. А вот велосипед — самое то. Золотая середина. Идеальное транспортное средство для простого рабочего человека, среднего честного гражданина. В меру скромное, достаточно прогрессивное. Твердо стоит на земле — не то, что наши дирижабли. Не может взбрыкнуть и сбросить владельца, как лошадь. Не нуждается в топливе, как автомобили или самолеты. Не загрязняет воздух и позволяет поддерживать здоровый дух в здоровом теле. Хотя крайне правое крыло их партии все-таки предпочитает мотоциклы или мопеды, а левое — и вовсе самокаты, но против центристов в настоящее время у них нет никаких шансов. Тем не менее, Вело-Дуче не спешит отталкивать мотоциклистов и самокатчиков, и утверждает, что всякий искусственный конь хорош, если готов унести тебя в светлое будущее, в прекрасный новый мир, строительство которого начнется сразу после победы. «Мы — новые рыцари, — говорит он. — Больше нет патрициев и плебеев. Только мы — новое сословие римских всадников!» — Понятно, — кивнула «Сильвия». — Они, значит, «велосипедисты», а вы, стало быть, «дирижаблисты». Ничего не перепутала? Между прочим, как вы говорите, они сами себя называют? «Партия Имперского Спасения»? То есть и они собираются спасать Римскую Империю? — Конечно, — горько усмехнулся человек в темном углу. — Кому, как не им? Ведь и они тоже — наследники римлян! Но только не тех римлян, которые сражались в рядах легионов, или тех, кто прокладывал мосты через германские реки и дороги через британские болота; и уж точно не тех, что возводили акведуки посреди африканских песков. Отнюдь. Нет и еще раз нет! Эти — достойные потомки тех римлян, которые не были готовы идти на смерть. Которые не были готовы пачкать руки. Которые жаждали только бесплатного хлеба и зрелищ. Которые даже не были готовы убивать за свои идеи — только смотреть, как другие убивают друг друга. Самые ничтожные из плебеев, новая толпа на трибунах Колизея — вот кто они такие. А теперь скажите мне, что должен выбрать простой, честный итальянец, если не хочет ничего выбирать? За кем он должен пойти, если не хочет видеть у власти ни фашистов, ни коммунистов? Если он просто хочет жить и спокойно работать, понимаете — спокойно жить? На кого он должен уповать? Знаете, в эти дни я часто вспоминаю строки одного великого римского поэта — строго говоря, он был греком, но что такое греки, как не еще одна ветвь римлян? Они успешно играли роль римлян тысячу лет подряд, а некоторые из них до сих пор называют себя римлянами… Простите, я отвлекся. Так вот, у него есть поэма про римлян, которые ждут, когда придут варвары и решат все их проблемы. Но боюсь, что дело зашло так далеко, что сегодня нас не спасут даже варвары. Даже чудо нас не спасет! — Я обеспечу вам чудо, — ответила загадочная принцесса. — И варваров тоже. * * * * * * В назначенный день на самой большой площади Города собрались десятки, если не сотни тысяч велосипедистов. Площадь не могла вместить всех желающих «всадников» и их железных коней, поэтому еще больше собрались на окрестных улицах. Сам Вело-Дуче держал речь. — …День настал! — громогласно взывал он, воздевая руки к ясному синему небу, на котором при всем желании невозможно было разглядеть ни единого облачка. — Час пробил! Сыновья и дочери Рима! Наследники его великой славы и доблести! Дети мои — дети Вечного Города! Кто сказал, что Италия спит? Кто сказал, что Империя умерла?! Нет, она всего лишь затаилась — затаилась, как легионы, готовые перейти границу… Тень упала на лицо великого дуче. Крайне удивленный, он даже прервал свою речь, чтобы посмотреть вверх. И поскольку за первой тенью последовала вторая, тысячи «велосипедистов» и «велоцирапторов» последовали его примеру. Их глазам открылось зрелище невероятное и воистину фантастическое. Над Вечным Городом сгущались тучи — в самом буквальном, отнюдь не переносном смысле. Черные, тяжело набухшие грозовые тучи. День, еще недавно бывший ясным и солнечным — а разве могло быть иначе в самый разгар обычного итальянского лета?! — стремительно превращался в некое подобие вечерних сумерек. А потом на лицо одного из «всадников» упала первая холодная капля дождя, за ней последовала вторая — и вот уже разверзлись хляби небесные, и стремительные воды нового великого потопа обрушились на грешную землю. Выступление вождя было решительно сорвано, о продолжении митинга не могло быть и речи. Сам Вело-Дуче и его приближенные поспешили укрыться в церкви по соседству. Другие «всадники» бросились врассыпную, на площади и соседних улицах возникла давка. И это было только начало. За водой последовал град. Сначала мелкий и почти незаметный, едва ли не меньше тяжелых водяных купель, он становился все крупнее и крупнее. Градины размером с горошину, потом с вишню, затем с яблоко, с апельсин и даже с грейпфрут! О, да, итальянцы знали толк в подобных фруктовых аналогиях! Но прямо сейчас от этого не было особого толку. Неожиданное в это время года природное явление стремительно приобретало характер стихийного бедствия и тотальной катастрофы. Гигантские градины выбивали глаза, пробивали головы, ломали кости. Уже не шла речь о том, чтобы не промокнуть — речь шла о том, чтобы остаться в живых — в самом буквальном смысле! Обезумевшие от ужаса люди пытались найти убежище в домах, окружавших площадь — но далеко не всем удалось пробиться через запертые двери и ставни, а если и удавалось — места в таких убежищах хватало не всем. За градом последовали сосульки — гигантские острые сосульки, которые падали с небес подобно смертоносным стрелам и дротикам. Число тяжело раненых и убитых стремительно росло. Одновременно с сосульками пришли особенно яростные молнии, сжигавшие людей заживо. А потом весь этот небесный арсенал — вода, град, сосульки, молнии — смешался в одно непрерывное жуткое ревущее месиво, несущее беспощадную смерть и разрушение, от которых не было укрытия или спасения… Никто из чудом выживших в тот день на главной площади Рима не мог достоверно сказать, как долго продолжался этот беспросветный ужас. А потом все вдруг внезапно стихло, и на потрясенную землю, покрытую горами изуродованных трупов и расплавленных молниями велосипедов, упала первая снежинка. И тогда на площадь вступила Она. Верхом на могучем белом коне, настоящем гиганте, облаченная в сверкающие доспехи из редких металлов. Ее белокурые волосы венчала изящная диадема, среди лепестков которой сверкали холодным светом алмазы и другие драгоценные камни. Таким же холодным были и Ее голубые глаза, почти равнодушно скользившие по картине всеобщей смерти и разрушения, постепенно исчезающей под новыми слоями снега. На крупе лошади восседала белоснежная с черными пятнами рысь, украшенная серебристым ошейником. Ее сопровождали пешие и конные воины в белоснежных плащах и шлемах. А над головой Ее парили изящные стальные сигары — почти волшебные воздушные корабли, должные вселять ужас и смятения в сердца немногих уцелевших. — …сами понимаете, никакого чуда здесь нет, — невозмутимо говорила Принцесса, обратившись к Человеку-из-Темного-Угла — он сопровождал ее, восседая на маленькой смирной вороной кобылке. Глаза его только каким-то чудом не торопились выскочить из орбит. — Если только не называть чудом последние достижения науки и техники. Нам, жителям северных островов, уже давно приходится бороться с глобальным потеплением, и мы достигли в этом деле немалых успехов. Эти генераторы снега и другие машины, которые вы увидели в деле сегодня — только малая часть наших возможностей. И новые воздушные корабли, конечно. Генерал Нобиле знал, о чем говорит, когда сказал, что дирижабль себя еще покажет. Наши дирижабли питаются от атомных реакторов и только потому способны нестись через сердце подобной бури. Золото, уран и криолит, что мы добываем в Гренландии, пришлись очень кстати, знаете ли. Нашлись люди, которые помогли нам построить эти машины и цеппелины, а у нас нашлось чем за них заплатить — и чем их заправить. И вот мы здесь. Теперь все будет в порядке. Поверьте, вам нечего стыдиться. Нашим предкам и прежде приходилось спасать уставшие от всего древние южные империи. Они спешились у входа в ватиканский Собор Святого Петра и вошли внутрь. Гвардейцы в белоснежных плащах ступали следом. Внутри собора царила непривычная тишина, хотя народу здесь было предостаточно. У алтаря северную принцессу ожидал сам Папа Римский. — Мы ждали вас, дочь моя, — вкрадчиво произнес Великий Понтифик. — Полагаю, что не стоит откладывать церемонию в долгий ящик. Приступим? — Это ничего, что я не католичка? — на всякий случай уточнила завоевательница. — На дворе ХХ век от Рождества Господа Нашего, кого сейчас интересуют такие мелочи… — безнадежно отмахнулся папа. — Все мы дети Божие. Главное, что ты веришь в Господа Нашего Иисуса Христа… ты ведь в него веруешь? -насторожился папа. — Ну… — неуверенно протянула северная принцесса. — Я знаю, что Иисус был могучий конунг, в его дружине было двенадцать берсеркеров… — Хватит, хватит, — в ужасе замахал на нее руками папа, — этого достаточно, больше ничего не хочу слышать. Мне говорили, что подобная ересь существует, а я отказывался верить! — Напрасно, Ваше Святейшество, — заметила «Сильвия». — Как-никак, двадцатый век на дворе, откройте уши пошире — вы еще и не такое услышите! — Как-нибудь в другой раз, — торопливо перебил ее наместник Святого Петра. — Приступим же! — и он принял из рук служителя сосуд с миром. А когда на ее голову опустилась новая корона, все присутствовавшие в зале северные воины и граждане Города дружно прокричали: — Да здравствует и побеждает Сигвальда Августа Магнусдоттир, великая и миротворящая Императрица Римлян и Норманнов, Королева Исландии, Италии, Гренландии, Сардинии и Обеих Сицилий, леди Фарерская, герцогиня Шпицберген и прочая, прочая, прочая!!!