— Значит, я глупый, а это вообще твои проблемы? Я решила не сдавать позиций, хотя огоньки, плясавшие в его глазах мне ой как не нравились! — Ну да, типа того! Только я не говорила, что ты глупый, я сказала, что не глупее тебя. Вот. Андрей совсем зажал меня к стенке и как–то пошло оглядел на меня от макушки до пят. — Андрей, что ты задумал? — Отшлепать тебя, чтоб впредь вела себя послушнее. — Что-о? Ну, знаешь ли… Я оттолкнула вовсю веселившегося следователя и села на кровать. — Я смотрю, ты разочарована. А ты ожидала какого–то другого наказания? — Он уже откровенно улыбался. — Ты дурак! Еще и маньяк, оказывается! — Ну вот, опять меня обзываешь! — Между прочим, ты начал первый, и вообще, что за детский сад ты устроил, Элю зачем выгнал? — А ты о своем таксисте собираешься при ней говорить? Ой, а я и забыла про него. — Ну что там?! — я бешено переползла на другую сторону кровати, что не ожидавший от меня такой прыти следователь, невольно подвинулся. — Да ничего, — он лег на спину, и впился взглядом куда–то в потолок. Я тоже невольно подняла глаза, вдруг там что–нибудь интересное. Но ничего нового не обнаружила. — Андрей, — я потрясла его за плечи, и, перекинув ногу, села на него. — Может, ты мне расскажешь?! — Следователь скептически оглядел конструкцию «женщина сверху», однако, ничего не сказал, видимо привык к моему неуравновешенному состоянию. — Не раскалывается он, все отрицает. И адвоката не просит. Он как будто знает, что его оттуда вытащат. — Так и будет, — я вздохнула, — если он в этом уверен, значит у него хорошая защита. А я так надеялась. Слушай, а может мне с ним встретиться? — я от нетерпения заелозила. — Настя, — Андрей снял меня с себя, — благодаря тебе весь мой завтрак просится наружу! — Прости, — я мило улыбнулась. — Зачем тебе с ним встречаться, думаешь, мы не смогли, а ты сможешь из него что–нибудь вытащить? — Может он увидит меня, и как–то себя сдаст? Пока только следователь сдавал позиции. — Хм, я подумаю. Мы оба замолчали. Я чувствовала, как закрываются мои глаза, а и фиг с ним, посплю пару часиков. Я подвинулась к Андрею, и, устроившись на его плече, начала проваливаться в пустоту. Последнее, что я запомнила, был следователь, целующий меня. А может мне это только приснилось. Проснулась я от тисков, которые хотели меня раздавить. Они сдавливали мне бока, грудную клетку, и хотели, чтоб из меня вышел весь воздух. Слегка сориентировавшись, я поняла, что это всего лишь рука следователя, прижимавшая меня к ментовскому телу. Признаюсь честно, я привыкла спать одна и поэтому очень не люблю, когда меня во сне кто–то лишает желанного пространства. Я машинально глянула в окно. Ну ничего себе! Солнце медленно, но верно клонилось к зениту. А учитывая, что сейчас практически самые длинные дни в году, то проспали мы где — то до 9 — 10 вечера. Я попыталась аккуратно высвободиться из–под железной хватки. Куда там! Я даже на миллиметр не продвинулась, а скорее наоборот, Андрей, почуяв неладное, притянул меня ближе к себе. Пришлось брать штурмом. — Андрей, — шепотом позвала я, — Андрюш, ты меня задушишь, а мой труп потом в речку сбросишь, а я слишком молода, чтобы умирать! Мент что–то пробурчал в ответ, но хватку не ослабил. — Андрей, блин, отпусти меня! — крикнула я в ухо следователю. Последний соизволил приоткрыть один глаз. — Я тебя не держу. — Ну да, как же, — я дернулась вперед. — А, и правда, — он убрал руку и повернулся на другой бок. Ну уж нет, хватит спать! Я потрясла Андрея. — Встава-а-а-й! Проспишь все на свете! Он устало отмахивался от меня как от назойливой мухи. В итоге его терпение иссякло, следователь рявкнул на меня, но зато проснулся. Мы вышли на кухню. Элины не было дома. — Куда она делась? — Андрей нервно набирал номер телефона, — от нее все что угодно можно ожидать! — Да что нервничаешь? Сам ее выгнал из дома, а меня, кстати, так и не отшлепал… Андрей прервал увлекательное занятие слушать гудки в трубке и уставился на меня. — Я могу исправить, — прохрипел он. — Сначала поймай! Я не знаю, с чего у меня вдруг появилось такое игривое настроение, да и обещание не флиртовать со следователем я злостно нарушила. Наверное, мне нельзя столько спать. Я перемахнула через диван, так неудачно вставшего на траекторию моего марш–броска и влетела в комнату, попытавшись захлопнуть дверь. Не получилось. Андрей влетел следом, игриво наступая на меня. Я сложила руки в мольбе, сама тем временем думая, как обхитрить мента. Следователь сгреб меня в охапку и начал вытаскивать ремень из брюк. — Ну все, договорилась! — Только не ремнем, это как–то несолидно! Меня разбирал смех от нашей глупости. Я себе даже в юности не позволяла дурачиться, считая это ниже меня. Такое ощущение, что этот мир менял что–то во мне, и мне уже начинала нравиться новая я. Я брыкалась, кусалась, Андрей стойко не поддавался мне. Не знаю, чем бы в итоге завершилась наша игра, но тут в прихожей хлопнула входная дверь, и в комнату просунулась голова Эли. — Все в порядке? Мы с Андреем одновременно заржали, очевидно, вообразив какую картину мы сейчас представляем: следователь с ремнем в руках и со мной наперевес, и я, вцепившаяся зубами Андрею в руку. Элина подняла брови, а затем вышла из комнаты. Следователь отпустил меня, и я завалилась на кровать. — Садюга! — А сама–то, я как будто с вампиром встретился! Я улыбнулась. — Да, кстати, ты так и не рассказала мне, о чем вы говорили со студентом. Вот, романтик, блин! Такой вечер делами испортил. Хотя, что это я, это же мне надо! — Да так… Я вкратце поведала Андрею о нашем разговоре, не забыв описать студента в красках. Правда, следователь, почему–то не проникся моим остроумием. — Нда… — Андрюш, что означает твое нда? Ты меня пугаешь. — Я знаю, о ком говорил твой студент. — Ты об историке? — Я резво перебралась к менту поближе. — А откуда? — Сталкивались… У меня картина завалялась, имеющая какую–то историческую ценность, он вот хотел у меня ее купить. — Завалялась? Какие интересные у тебя эпитета. — Я должен тебе кое–что рассказать, — Андрей заметно напрягся. — Кое — что о себе.