— На первое время сойдет, а там уж со стекольщиком договоритесь… — Я поставлю, — неожиданно предложил Денис. — Завтра узнаю, где стекло можно купить, обмерю все и поставлю. — Тоже дело, — согласился мастер. — Зачем деньги платить, если свои руки есть. За свою работу он, кстати, взял вполне разумную сумму, я за одну только дверь была готова больше отдать. Я думала, что Денис тоже теперь уйдет к себе, в общем-то ничто его больше в моей квартире не держало, но он потоптался на месте и неловко спросил: — Может, давай я тебе помогу прибрать немного? Стекло с пола соберу? — А? Да, хорошо бы. Я огляделась. Крупные куски, которые мастер вынул из рамы, он сложил на подоконнике, а вот то, что полетело на пол, когда бравые омоновцы выбивали окно, так там и валялось. Я принесла щетку, совок, мешок для мусора, и мы дружно принялись за дело. Денис собирал и складывал в пакет крупные осколки, я заметала в совок мелкие… Потом мы навели порядок и у входной двери — там тоже было немного намусорено. Славный он все-таки, этот Денис. Вот, пожалуйста, никто ведь не заставлял его мне помогать, я не просила, он сам предложил. И смотрит на меня так… не знаю, как объяснить, но мне очень приятно. — Чаю хочешь? — спросила я, когда мы закончили. — Или лучше молока? — А есть? — Если ты не все выпил, — пожала я плечами. — Тогда должно оставаться. Мы прошли на кухню — я поставила чайник, а Денис достал из холодильника молоко и сразу отхлебнул прямо из пакета. Я уже не возмущалась, наоборот, почему-то эта его привычка показалась мне необычайно милой. В комнате Ярцев с Леськой пришли к какому-то компромиссу, и раздраженный Владимир Андреевич, не сочтя нужным попрощаться с хозяйкой, ушел. А сияющая Леська впорхнула к нам: — О, чай! Здорово! Хотя, по нашим делам, можно и коньячку… заслужили! Я молча полезла в шкафчик. Не люблю коньяк, но мы сегодня только чудом, не иначе, как Божьим соизволением, живы остались. И по этому случаю выпить рюмочку совсем не грех. Точнее говоря, грех не выпить. Я поставила бутылку на стол и достала рюмки. Да-да, я в курсе, что приличные люди пьют коньяк из специальных бокалов, кругленьких, сужающихся кверху и на короткой ножке — снифтеры называются. Но я считаю, что и рюмочки вполне годятся. Леська тем временем нырнула в холодильник и достала кусок сыра. — Ну что сидишь, как в гостях? Наливай, — скомандовала она Денису. А у меня спросила: — Полинка, а может, еще что сообразишь? Попитательнее? Яишенку, например? А то я что-то проголодалась… — Тетенька, дай попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде, — привычно передразнила я. — Не, подружка, ночевать мы пойдем домой. — Леська неопределенно, но мечтательно улыбнулась. Настроение у меня сразу ухнуло вниз. — Леся, может, давай не сегодня? — Я постаралась сказать это нейтрально, как о чем-то, что меня совершенно не волнует, вроде бы даже скучая. Но Денис насторожился, посмотрел на меня вопросительно. А Леська только хихикнула и подмигнула мне. — Ставь сковородку, а я пока сыр порежу. Леське особенно нравится мой наивоздушнейший омлет, а папа очень любит яичницу с кучей разных добавок — грибы, зеленый горошек, помидоры, сыр, сухарики… Но на этот раз я решила обойтись без выкрутасов, сделала обыкновенную глазунью с колбасой. Пока я занималась яичницей, мы махнули по первой коньячку и сжевали весь сыр — проголодалась не только Леська. Под горячее выпили по второй — Леська весело болтала, я вяло отвечала, а Денис ел молча, регулярно прикладываясь к пакету с молоком. Когда тарелки опустели, подружка сама наполнила рюмки, провозгласив: — Бог троицу любит! Денис, все так же молча, отсалютовал своей рюмкой. Скулы у него слегка порозовели, а челка упала на лоб. Все-таки симпатичный он парень, даже жалко… Сейчас Леська еще пару раз улыбнется, пару раз посмотрит на него своим «особенным» взглядом, и пойдет он, как телок на веревочке. И ладно, и пусть идет! Зачем мне парень, который не может меня оценить? Не понимает, как ему повезло, какое счастье он упускает, как собственными руками разрушает то, что мы с ним могли бы построить… Я чокнулась с Леськой и лихо опрокинула коньяк в рот. Судя по тому, как развиваются события, легкая местная анестезия мне сегодня потребуется. А подружка уже вставала из-за стола. — Ой, что-то меня повело сразу… — В подтверждение своих слов она качнулась и оперлась рукой о стену. — Не, в таком состоянии на мотоцикл лучше не садиться. Денис! Ты, как порядочный человек, просто обязан доставить меня домой! — Обязан? — Мне показалось, или он совсем не обрадовался? — А как же! — жизнерадостно заверила Леська. — Непременно обязан! Ты же не можешь допустить, чтобы нетрезвая женщина топала пешком, одна, по ночному городу… у нас уличная преступность еще не изжита, это я тебе как специалист говорю. Денис бросил на меня странный взгляд — я старательно вычищала кусочком хлеба и так уже почти блестящую тарелку — и тоже встал. — Хорошо. Сейчас я такси вызову. — Зачем нам такси? — тут же закапризничала Леська. — Мы пешочком пройдемся, погода прекрасная, и для успокоения нервной системы хорошо! — Полина, ты… — Денис замялся. — Да все нормально, — отмахнулась я, — идите уже! — Вот и Полина нас отпускает, она тоже устала, ей тоже спать пора… — Моя лучшая подруга вцепилась в моего парня… ну как в моего… в парня, которого я хотела бы считать своим, и потащила его к дверям. — Чао, Полинка, до завтра! Денис оглянулся. Кажется, он хотел что-то сказать, но я отвернулась. Пусть уходят. А я сейчас уберу со стола, помою посуду, допью коньяк и… и тоже пойду спать. Одна. Я вышла в коридор, заперла за ними дверь, постояла немного, прижимаясь лбом к прохладному косяку и смаргивая слезы. Потом решительно вытерла глаза и приступила к выполнению намеченного плана. Что там у нас было первым пунктом? Ага, убрать со стола. Все равно я проплакала весь пункт первый и пункт второй и часть пункта третьего, который начала осуществлять параллельно с первыми двумя. В смысле, начала прикладываться к бутылке еще в процессе наведения порядка. Остановить слезы удалось, только когда я устроилась на диване с бутылкой — а зачем посуду пачкать, когда можно отхлебывать прямо из горлышка? Денис вон пьет молоко прямо из пакета, чем коньяк хуже? Ничем не хуже. И вообще, почему я решила, что он мне не нравится? Это Денис мне не нравится, а коньяк — очень даже ничего, оказывается, вполне приятный напиток. Я сделала еще пару глотков, и тут зазвонил телефон. Не экране радостно сияла Леськина мордашка. Я сбросила вызов. Прости, подружка, но мой лимит на сегодня исчерпан. Я не хочу ничего слышать, я не хочу знать никаких подробностей, я вообще хочу забыть, что в моей жизни был такой человек, Денис Селезнев! Леська звонила еще несколько раз, но я не отвечала, сосредоточенно допивая коньяк и думая о том, как жить дальше. Если Денис, как собирался, останется в городе, то он будет жить в соседней квартире — и что? Мы будем сталкиваться у лифта, на лестничной площадке, во дворе, у подъезда… И я буду делать вид, что мне все равно, что он для меня только сосед, человек симпатичный, приятный, но никаких особых эмоций не вызывающий? А я сумею? Нет, суметь-то я сумею, но чего мне это будет стоить! Может, лучше сразу поменять квартиру? А что, продать эту и купить в другом районе, поближе к центру, в хорошем новом доме… Или, наоборот, пустить квартирантов, а самой уехать — завербоваться на Север, например! Хотя нет, это раньше уезжали на Север, а сейчас все едут за лучшей долей в Москву… Вот и я могу двинуть в Первопрестольную! Работу я там найду, хорошие переводчики нужны всегда и везде, а первое время могу и на «Полиглот» продолжать работать, по удаленке… Снова звонок, но теперь дверной. Странно. Что, Леська, раз я трубку не беру, решила сама приехать, поделиться всеми подробностями? Я встала с дивана, вышла в коридор и замерла. А если это не Леська? Если это кто-нибудь… не знаю, подручный Максима какой-нибудь! Не хватало только бандиту вооруженному дверь открыть, мало мне было сегодня приключений! Я на цыпочках подобралась к двери, прильнула к глазку. Как же, увидишь там что-нибудь! На лестничной клетке темно, лампочка не горит! Над головой снова грянул звонок, длинный и настойчивый. — Кто там? — сипло, то ли от коньяка, то ли от страха, спросила я. — Это я, Денис. — Денис? — не поверила я. — А что, ты кого-то еще ждешь? Полин, открывай! — Я вообще никого не жду, — гордо сообщила я и распахнула дверь. — Зачем пришел? Он вошел, запер дверь и только потом повернулся ко мне. — Устал я сегодня. Там коньяк еще остался? Я молча показала бутылку, которую так и держала в руке. — Немного. — Он аккуратно забрал у меня бутылку и допил жалкие остатки. — Ф-фу… Хорошо. А чего мы в коридоре топчемся? Пошли в комнату. — Зачем ты пришел? — повторила я, не двигаясь с места. — В каком смысле? Хочешь сказать, что слишком поздно уже? Надо же — слишком поздно! Как точно сказано! У меня вырвался нервный смешок. Впрочем, заговорила я образцово-ледяным тоном: — Послушай, Денис, ты ушел отсюда с Леськой, вы отправились к ней домой и, насколько я понимаю, планировали провести ночь вместе… — Послушай, Полина, — перебил меня Денис. — Я не знаю, кто там что планировал, но я отвез твою подругу, как она от меня требовала, домой и на том же такси вернулся обратно. К тебе. Господи, ну откуда они берутся, эти слезы? Я ведь не хочу плакать, так почему же глаза опять мокрые? И почему я не могу сказать ему в ответ что-то достойное или даже величественное… Почему я могу выдавить только жалкий лепет: — Но перед Леськой никто никогда устоять не мог… я думала, ты с ней… Несколько секунд он внимательно смотрел на меня, потом притянул к себе и обнял: — Полинка, ты что, действительно решила, что я променяю тебя на твою подругу? Глупая девчонка! Глу-у-па-ая! Я шмыгнула носом, подняла на него мокрые глаза: — Сам дурак!