Марко распахнул перед нами входную дверь, и Сантьяго занес меня внутрь. Я все еще дрожала, хоть в доме меня и окутало тепло. Где-то внутри меня образовался такой холод, что сейчас его, казалось, не растопил бы и бушующий огонь. То, что он сделал этой ночью, это представление и публичное унижение, снова проявление его полного безразличия к моему благополучию? Я не простила ему это. И потому сейчас сомневалась, что Сантьяго взял меня на руки из-за проявления заботы. Нет, я скорее поверю, что он заволновался, что зашел слишком далеко и сломил меня раньше времени. Уничтожил. Сантьяго ведь угрожал убить меня. Но пока не хотел моей смерти. Муж еще не насытился пытками. – Отпусти! – я стала извиваться, когда Сантьяго пронес меня по темному длинному коридору мимо моей комнаты. Я устала и чувствовала слабость, но все равно сопротивлялась. Однако Сантьяго словно не замечал. Мои попытки улизнуть были совершенно бесполезны. Он с каменным лицом продолжал нести меня в темную часть дома. – Я тебя ненавижу, – прошипела я ему, поскольку должна была чувствовать именно это. После всего, что он со мной сделал, у меня не должно было остаться иных эмоций. Сантьяго просто смотрел на меня сверху-вниз, но из-за темноты вокруг я не могла разобрать эмоции, отражающиеся в его глазах. Это было трудно сделать даже при свете. Однако Сантьяго молчал. Не отпускал никаких умных комментариев. Никаких нападок, как вчера за ужином. Молчаливая версия моего по-обыкновению холодного, бесстрастного и бесчеловечного мужа. Мы остановились, и Сантьяго раскрыл двойные двери в конце коридора. Когда мы вошли в огромное помещение, я сразу поняла, что это его спальня. Я даже вытянула шею, чтобы осмотреться. Черные стены, дамасский узор, темные и тяжелые бархатные шторы цвета ночного неба, бледный лунный свет, проникающий сквозь затемненные, как и во всем доме, окна. По центру комнаты стояла высокая кровать, больше которой я никогда прежде не видела. С четырьмя массивными столбиками, толстым пуховым одеялом и подушками, которые Сантьяго небрежно скинул на пол, все еще держа меня на руках. – Я не собираюсь трахаться с тобой, – выплюнула я, когда он снял с меня плащ и уложил на постель, предварительно откинув одеяла. В нос ударил его аромат. Очевидно, Сантьяго уложил меня на свою подушку. – Ты больше не прикоснешься ко мне. Никогда! Слышишь меня? Он проигнорировал мои слова, но стоило ему отпустить меня, я тут же попыталась сесть. Сантьяго быстро приложил палец к моей груди. – Нет, – сказал он, укладывая меня обратно. – Лежи. – Я тебе не собака, чертов ублюдок, – я ударила его по руке, но Сантьяго следом обхватил мое запястье. – А я говорю: полежи, – я услышала, как он открыл ящик тумбочки, а потом заметила кожаные наручники в его руке. – Или я тебя заставлю. – Ты в любом случае их используешь, верно? – Все зависит только от тебя, Айви. Как он мог говорить так спокойно, когда мой голос звучал столь нервно? Даже безумно? Я посмотрела на наручники, затем снова на Сантьяго. Он не шутил. Вздохнув, я легла на спину, а когда он выпустил мое запястье, натянула одеяло до самых плеч и повернулась к мужу спиной. Я услышала, как Сантьяго закрыл ящик и отошел. Когда раздался звук открывающейся двери, я повернула голову и посмотрела, что произошло. Он ушел в ванную. Мгновение спустя Сантьяго вернулся и подошел ко мне со старинным на вид маленьким флакончиком. Подобный я в детстве наполняла песком и называла своей волшебной пылью. Я села, почувствовал необходимость быть начеку и следить за действиями Сантьяго. Поскольку я все еще оставалась обнаженной и чувствовала холод, то крепко прижала к себе одеяло. Я по-прежнему пылала ненавистью к этому мужчине. Моему мужу. Я и сейчас чувствовала его у себя между ног. Сантьяго был очень груб. Однако сила моего оргазма меня шокировала. Голова в маске так сильно закружилась, что я потеряла сознание. Все эти звуки, люди. Звуки секса повсюду. Сантьяго ослепил меня, из-за чего мои чувства лишь обострились. – Я тебя ненавижу, – снова произнесла я, на этот раз почувствовав, как глаза наполнились горячими слезами. – Ненавижу, – я хотела, чтобы Сантьяго знал это. Понял, что эта ненависть сидела глубоко внутри меня, была закована в образовавшийся лед, отныне текший по моим венам. Несмотря на тихий голос в моей голове, напоминавший, что сперва – какое-то неоспоримое мгновение – я ощущала вовсе не ненависть. А ревность. Впрочем, нет. Вовсе не мгновение. – Я ненавижу тебя, Сантьяго де ла Роса, – произнесла я с большей убежденностью, чем чувствовала глубоко в душе. Его сперма засохла на моих бедрах. «Я пытаюсь засунуть в твою утробу ребенка». Нет-нет. Я не могу этого допустить. Я не стану. – Выпей, – протянул мне Сантьяго этот странный маленький пузырек. Я осмотрела его, а потом снова взглянула на мужа и фыркнула. – Ты с ума сошел? – я оттолкнула его руку. – Думаешь, я просто так возьму и выпью твой яд? – Это не яд. Настойка тебя успокоит. – Ну, конечно. Ты еще не готов меня убить. Тебе пока слишком весело, верно? – я отвернулась. – Мне не нужны твои наркотики, Сантьяго. – Выпей, – напряженно произнес он, а когда я не ответила, Сантьяго обхватил пальцами мою челюсть и, впиваясь пальцами в кожу, заставил посмотреть на него. Хотелось бы мне сказать, что скатившаяся на его палец слеза – лишь отголоски пережитого мною ранее. Что сейчас Сантьяго не вызывал у меня никаких эмоций. Не мог заставить меня хоть что-то чувствовать. Однако все это было бы ложью, потому я просто смотрела на мужа. Выражение его лица было странным и трудно читаемым. Он словно был заворожен. Именно в этот миг я смогла хоть что-то разглядеть. Почти незаметную тень. Сантьяго будто боролся с чем-то. Наверное, с желанием убить меня. Чтобы уже не искать отговорки для садистского чудовища внутри него. Я снова фыркнула, разрушая момент. Он моргнул, а я продолжила за ним наблюдать. Иногда я улавливала в его глазах нечто, похожее на боль. Но те несколько раз, когда мне удалось уловить эту эмоцию, она исчезала в следующий же миг. Похоже, сейчас я искала что-то похожее.