8. Иисус встречает женщин Иерусалима. 9. Иисус падает в третий раз. 10. Иисус лишен одежды. 11. Иисус пригвожден к кресту – распятие. 12. Иисус умирает на кресте. 13. Тело Иисуса снято с креста – снятие или плач. 14. Тело Иисуса помещают в могилу. Сантьяго Свадьбы в «Обществе», как правило, были большим событием. Члены высшего эшелона придерживались более высоких стандартов, и часто это превращалось в соревнования между невестами. Кто кого превзойдет на мероприятиях. Они заказывали ледяные скульптуры, дизайнерские платья и бриллианты ручной огранки только потому, что имели богатство и власть. На моей же свадьбе никаких фанфар не будет. Единственные приглашенные в собор люди – необходимые для «I.V.I.» свидетели. Была бы моя воля, мы с Айви остались бы наедине со священником, но все мы должны соблюдать определенные правила. Таково одно из них. Когда я стал изучать свое отражение в зеркале, по венам побежало странное напряжение. Мои кожаные оксфорды были начищены до блеска. Изготовленный на заказ черный смокинг от «Brioni» безупречно отглажен, а под ним накрахмаленная белая рубашка. Из-под манжеты выглядывали чернила татуировки, однако моим вниманием завладела та, что была на лице. Айви, вероятно, знала о моих шрамах, но еще не видела меня с черепом на пол лица. Я мог лишь догадываться о ее реакции, когда она дойдет до конца прохода. Что Айви предпримет? Попытается ли убежать? Придется ли Абелю тащить ее обратно к алтарю и утихомиривать горькие рыдания, чтобы она могла вымолвить хоть слово из положенных клятв такому, как я? Эта мысль оставила горький привкус во рту. Когда-то женщины «Общества» падали к моим ногам, желая выйти за меня замуж. Теперь же я не мог быть уверен, предпочтет ли моя невеста проткнуть себя подсвечником, лишь бы не быть со мной. Впрочем, реакция Айви не имела значения. Она была лишь средством для достижения цели. И ее неуважения я не потерплю, как бы ей ни было противно. То же самое касалось брата Айви. Не прошло и мгновения, как в дверях показался Абель, позади которого стоял мой охранник. – Вы звали меня? – спросил Морено. Кивнув, я жестом пригласил его пройти в комнату, которую мне предоставил священник. Гости могли подождать. Но то, свидетелем чего я стал, требовало моего немедленного вмешательства. Нужно было разобраться с Абелем. Он бросил на меня быстрый и хитрый взгляд. По-видимому, Абель считал себя очень умным, уверенный, что одурачил меня своим почтительным фасадом. Я глотнул своего обжигающего виски и поставил стакан на стол, прежде чем снова посмотрел на Абеля. – Разве я не дал понять о своих чувствах, когда Айви касается кто-то, кроме меня? Он переступил с ноги на ногу и заметно побледнел, что я заметил даже в полутьме комнаты. Я видел, что он судорожно соображал, как мне стало известно о том, что Абель только что грубо схватил Айви в часовне. Я мог бы сообщить ему истинную причину, но это разрушило бы иллюзию, что у меня повсюду были глаза, этого мне не хотелось. – Не уверен, что понимаю... Я сделал два шага к Абелю, на моем лице застыла маска безмятежности. Он совсем не ожидал удара кулаком в живот, потому согнулся пополам, кашляя и отплевываясь, словно его никогда в жизни не били. Его невежество и слабость лишь подлили масла в огонь моей ярости. Потребовалось еще два удара, прежде чем Абель рухнул на колени и свернулся в позе эмбриона, задыхаясь от раскаяния. – Я думал, что вы будете не против, если стану держать ее в узде. – Это мои обязанности, – я поставил ногу на его шею и стал давить, пока Абель не принялся царапаться, смотря на меня широко распахнутыми испуганными глазами. На пороге возник мой лучший человек и близкий друг Судья, наблюдая за происходящим со скучающим выражением лица. Сейчас никто бы мне не помешал высосать из Абеля жизнь. – Уясни, что я сейчас скажу, – я так сильно надавил каблуком на горло Абеля, что его глаза чуть не вылезли из орбит. – После того, как отведешь сестру к алтарю и передашь в мое безраздельное пользование, ты больше никогда к ней не прикоснешься. – Не прикоснусь, – прохрипел он, впиваясь ногтями в мои ботинки и, тем самым, портя идеальную пару из итальянской кожи. За эту наглость я убрал ногу от шеи Морено и опустил носок туфель, сильно вдавив его в зубы Абеля. Я даже услышал какой-то хруст, пока он давился и задыхался. Убедившись, что Абель наглотался грязи, которой достоин, я размазал подошвой кровавую слюну по его подбородку и отошел. Абель посмотрел на меня так, будто не верил в произошедшее. – Чертов Морено, – выплюнул я и осушил стакан еще двумя глотками. – Убирайся с глаз моих. Сейчас же. Абель поднялся и, не глядя на меня, направился к двери, сжимая кулаки. Судья отошел, потому Абель беспрепятственно скрылся в коридоре, а я повернулся к зеркалу, чтобы поправить одежду. – Вижу, ты не потерял хватку, – раздался позади знакомый голос, и я обернулся, ошеломленно смотря на своего старого друга. Анжело Августин был моим одноклассником, когда я еще учился в католической школе. Он также был суверенным сыном «I.V.I.», но в отделении Сиэтла. Мы поддерживали тесный контакт все это время, но во плоти я не видел его уже лет шесть. Мы писали друг другу письма и созванивались, но больше ничего, поскольку навещать его в тюрьме никто из «Общества» не посмел бы. Это было слишком рискованно. – Мне ждать еще и команду спецназовцев в качестве свидетелей? – сухо спросил я. Он рассмеялся, но спустя мгновение замолчал, выражением его лица скрывала полутьма. – Меня освободили досрочно.