— Я знаю! — огрызнулся я. — Я так и делаю! Не мешайте! На какое-то время он затих. Что ж, надеюсь, нужды в его советах не будет до конца гонки. С пит-лейна мне показали табличку, что у меня быстрейший круг. Хорошо. Значит, в среднем я иду в темпе лидеров и постепенно приближаюсь к отстающим. Несколько витков — и новый этап борьбы. Уже не за горами. Чжоу впереди в полутора секундах… в одной… Приближаться ещё стало труднее из-за «грязного» воздуха, но я продолжал преследование. К тому же китаец стал отваливаться от Ньюи, который сам, в свою очередь, отпустил первую шестёрку и больше с ними не боролся. Я был зол, но эта злость не была слепой — и толкала меня вперёд, вместо того чтобы ослепить и завезти в стену. И вот, наконец, я рядом — на дистанции атаки. Чжоу крылся в поворотах, но я был уверен, что вечно это продолжаться не может. Рано или поздно он допустит ошибку, и тогда я… Начало одиннадцатого круга. Я накатывал с внутренней стороны, воспользовавшись слипстримом. Соперник на «Преме» гнал как мог по внешке, дабы занести в поворот больше скорости. Я уже прикинул траекторию, по которой вытесню его на поребрик и… — Как обстоят дела с балансом? Чего, блин?! От неожиданности я дёрнул рулём, ломая себе комбинацию. Болид вильнул задом и сбросил скорость, понадобилось ещё довернуть, чтоб аккуратно вписаться. Китаец за это время успел отъехать от меня обратно на полсекунды. — FUCK OFF! — заорал я и втопил педаль в пол. На глаза от обидной ошибки навернулись слёзы. Я сморгнул их, восстанавливая ясность ума и настрой на битву. Больше всего я сейчас жалел о том, что не могу выключить радио. Ну всё. Моё терпение лопнуло. Я больше не могу работать с этим человеком. Но все разборки потом. Сейчас надо как-то отыгрывать место. На следующем круге мне таки улыбнулась удача. Задумка с траекторией удалась; более того, китаец слегка даже зацепил гравий. Ну а я поехал дальше, будучи уже восьмым. Всё ещё слишком далеко от Форман. Радио молчало. Возможно, Пауль обиделся и хотел уже сам поговорить с директором о моём поведении. Ну и пусть. Сам виноват. Вдобавок на моей стороне спонсоры, а у него лишь уверенность в своей надуманной правоте и никакого чувства времени. Подобным образом, как с Чжоу, я обогнал в дальнейшем и Ньюи. Затем, снова включив квалификационный темп, стал приближаться к Айлотту. «Према» была чуть быстрее, чем «ВАР», потому пришлось попотеть, оставаясь у неё на хвосте. Новая табличка с пит-лейна: FL ‘35”7 Но всё равно понадобилось целых три круга, прежде чем мне удалось опередить Каллума. Шины от такой напряжённой борьбы, несмотря на все мои старания их сберечь, начали наконец сдавать. Обороняться я мог без проблем, пользуясь тем, что у соперника дела обстояли немногим лучше. А вот догонять… Вот теперь я мог сказать, что сделал всё от меня зависящее. Когда я проехал под клетчатым флагом, фиксируя за собой шестое место, радио не издало ни звука. Инженер не поздравил меня за прорыв в очки буквально с конца решётки. Несмотря на то что я, судя по всему, был единственным из нашей четвёрки, кому это удалось. Но мне от него ничего не было нужно. Из инструмента, нанятого для помощи и наставничества, Пауль превратился в проблему, которую больше не выходило игнорировать. С этим следовало разобраться здесь и сейчас. Радикально. И я был готов на всё, чтобы гоняться в нормальных условиях. * * * — Это неприемлемо! — сказал я. — Так же просто невозможно работать! Мы втроём сидели в гостиничном номере у Тимо Румпфкайля, руководителя команды: он сам, я и Пауль. Директор вызвал нас обоих к себе сразу же после завершения той гонки, очевидно догадавшись, что кое-что во вверенном ему коллективе зашло слишком далеко. Но тогда он сказал нам доработать по-нормальному гоночный день (всё-таки нас ждала ещё вторая квалификация), а уже затем, когда мы все приедем в отель, зайти к нему на разговор. — Я не считаю, что говорил или делал что-то неправильно, — сдержанно ответил Пауль, после того как я перечислил все моменты с начала сезона, когда меня раздражали выходки инженера. Умолчав, конечно, об эпизоде, когда он увидел меня с Лизой. — Моей задачей было помогать, а при необходимости — заставлять, мотивировать Мика развиваться как гонщика. Странно… Удивлён, что мои советы или, наоборот, их отсутствие вызвали такую реакцию. — Вы уверены, что подбирали для них подходящее время и место? — спросил у него Румпфкайль, а когда Пауль промолчал, директор обратился ко мне: — Я так понимаю, суть твоей претензии только в форме предоставления указаний? Но ты мог бы и не реагировать на это так бурно, а… я не знаю… как-нибудь, что ли, приспосабливаться… — Я пытался, — произнёс я. — Но довольно трудно, знаете, сдерживаться, когда идёшь на обгон на скорости под двести километров в час, а у тебя в это время спрашивают о балансе. Баланс, кстати, был неплохой, иначе бы я не шёл на обгон. Но всё равно — да, это было несвоевременно. А в других случаях… чересчур безальтернативно. — Ты не прав, — сказал Пауль. — Я прежде всего нацеливаю тебя на результат… — Вот видите! — Так, хватит, — прервал нас директор команды. — Я уже понял, что вы не сработались. Вопрос в том, как нам теперь быть дальше. Мы промолчали. Только напряжённо переглянулись. Румпфкайль встал из-за стола и начал прохаживаться по комнате. — С одной стороны — вы, герр Райзер, высокооплачиваемый специалист… Ваши знания ценны для нас, и мы не можем себе позволить вас потерять. Но нам нужен и ты, Мик. В тебе есть потенциал, и после не самого удачного прошлого года ты наряду с Йоэлом можешь принести команде достойные результаты. — Он остановился и поглядел на нас с Паулем. — Вот что. Я не буду просить вас лицемерно пожать руки или о чём-то вроде того. Будьте профессионалами — будьте выше этих мелочных разногласий. Можете хоть друг с другом не разговаривать, мне всё равно — однако обеспечьте мне результат. Это сейчас важнее всего. Идите. Когда мы вышли в коридор, я сразу же направился в сторону своего номера (меня, как обычно, поселили с Эрикссоном), а Пауль остался на месте. — Тебе не следует встречаться с Форман, — донёсся до меня его голос. Я остановился как вкопанный — и обернулся. — Это не ваше дело. — Это дело команды. Отношения с соперниками не должны быть дружескими… или более того. — Вы не имеете права указывать мне, с кем говорить и что делать. — Я холодно посмотрел на него, вскинув подбородок. — У вас нет такой власти надо мной. — Тогда, может, мне стоит поднять эту тему открыто? — изогнул он бровь. — Это уж точно будет непрофессионально. И ещё… герр Райзер, вы что, мне завидуете? Он не ответил — просто отвёл глаза в сторону. Не говоря больше ни слова, я пошёл прочь. Ну его на фиг. Лучше уж и правда — гонять чисто по собственному усмотрению. * * * Воскресенье, 18 июня Между прочим, в предложении Румпфкайля был резон. Перегнав за время перерыва все эмоции в концентрат кристально чистой холодной злости, я на кураже поставил пару неплохих кругов в субботней квалификации. Ну, как неплохих — близко к минуте тридцати пяти; ещё со второй практики это было топовое время. Обычно, если уик-энд начинался посуху, в квалах улучшение относительно тренировок могло достигать и секунды, но пятница была дождевой, так что держак не был настолько накатан. И если на вторую гонке этапа мне удалось заполучить вторую стартовую позицию на одном ряду с Айлоттом, подвинув даже своего обычно более быстрого напарника, — то вот на третью это был полноценный поул. После финиша меня тогда поздравил Йоэл и другие пилоты, а также Матиас, но Пауль на этот счёт не сказал ничего; да и во время сессии он в основном молчал, ограничиваясь сухими указаниями о трафике. Это был мой шанс на воскресенье. Я хотел рвать и метать — и не только из-за конфликта с инженером. Но также для того, чтобы взять долгожданный реванш у Форман. С одного захода покорить её я не рассчитывал, но лишняя толика уважения и вдобавок сопернического азарта была бы очень кстати. Тем более, что «Карлины» были наконец-то отодвинуты назад: Норрис обе воскресные гонки должен был начинать с четвёртого места, Форман — с шестого. Нет, они теоретически могли прорваться — но я был уверен, что ни за что не пропущу их вперёд. Это в мои планы никак не входило. Лиза, кстати, за тот инцидент после третьей гонки во Франции получила официальное предупреждение от ФИА. Как и Ральф Арон — с формулировкой «за неспортивное поведение». Три таких предупреждения — и заработавший их пилот теряет десять мест на старте следующего заезда, затем отсчёт обнуляется. Эстонец пробовал возмущаться, но ему прозрачно намекнули, что по факту это он всё начал, а федерация в полной мере вольна определять положение гонщиков. Мне вспомнился эпизод с Мазепиным, которого я в прошлом году удержал от того, чтобы расквасить нос Айлотту за блокировку в свободной практике, и от дальнейшей неминуемой дисквалификации на одну гонку. Но тогда я хотя бы знал, что произойдёт; случая же с Лизой и Ральфом в сценарии не было — в первую очередь потому, что сама Лиза, как и я, была «сторонним» персонажем в турнирной таблице. Ещё впервые увидев её, я начал размышлять о её роли здесь, но пока так ни к чему конкретно и не пришёл. Её путь казался очень похожим на мой, и мне это временами не давало покоя. Возможно, стоит заглянуть дальше, в период её выступлений в картинге… Да и у своего «аватара» не помешало бы поподробнее прояснить легенду. Но всё это потом. А сейчас… будем реализовывать преимущество. На старте утренней гонки заглох Норрис, в один миг провалившись далеко назад и выбыв из борьбы за подиум. Айлотт с поула, не мешкая, рванул вперёд, оставляя меня позади. Пару кругов я пытался бороться, но потом просто смирился с тем, что мне его не догнать, если только он не допустит ошибки. Но британец провёл заезд безупречно, опередив меня по итогу на три с лишним секунды. Форман финишировала третьей, обогнав неплохо квалифицировавшихся Чжоу и моего напарника. Эрикссон старался ехать за мной, но ему отчего-то не хватило темпа, и в результате он пересёк черту в двух секундах за Лизой и в пяти позади меня. Чтобы выйти победителем в споре, мне нужно было в заключительной гонке этапа отыграть не меньше семи очков — разницу между третьим и шестым местом. А значит, нужно было побеждать — притом что все ресурсы для этого имелись. Но реальность, как всегда, оказалась той ещё сволочью. На одном ряду со мной расположился Йоэл, который не меньше моего был нацелен на битву за титул — хотя из-за провального начала этапа и откатился с лидерства на третье место в зачёте. Самое интересное: первой как раз оказалась Форман — и ей даже не нужно было приезжать на подиум, чтобы остаться на этой позиции. Чётная сторона решётки здесь, как обычно, находилась ближе к апексу первого поворота, и швед воспользовался этим по полной программе. Отодвинув меня на внешку чуть не до поребрика, Йоэл протиснулся мимо и покатил к своей четвёртой в сезоне победе. Я навязывал ему борьбу, во многих поворотах мы шли бок о бок… но, видимо, я перегрузил шины, и они стали перегреваться. Когда я сообщил об этом на мостик, Пауль отрывисто посоветовал мне снизить темп и переключиться на оборону. В самом деле — Айлотт ехал не так далеко от меня, а к концу гонки, пользуясь тем, что сберёг на первых кругах резину, и вовсе стал приближаться. Но я действовал грамотно, поддерживал неплохую скорость — и в итоге пришёл вторым, подарив команде подиум и победный дубль. Однако сам при этом был разочарован. Чтобы состоялся реванш, Лиза должна была приехать не выше пятого места. Но ни Чжоу, ни Норрис вновь не смогли оказать ей сопротивления. Сорок четыре очка, заработанных мной, — против сорока пяти, набранных Форман.