— Багха тоже не вернулась. — Мы должны её найти! — решительно заявила она. — Как девочка, которая искала котика! Калидия её волнует меньше, Нагма её не очень любит и упрямо называет «худая-вредная», хотя девушка уже вернулась к нормальному весу. — Я тоже за разведку, — сказал я. — Боевая единица из меня сомнительная, но хотя бы попробую выяснить, что случилось. — Я с вами! — тут же заявила Алиана. — Ни в коем случае, — решительно осадил её я. — У меня хотя бы боевой опыт, а ты будешь балластом. — Я знаю горные тропы! — сказала Анахита. — Могу проводить. — Прекрасно, постарайся описать их словами или попроси Нагму нарисовать. Но со мной ты не пойдёшь, у тебя дочка, ей нужна мать. — Знаешь, — сердито сказала Анахита, — дедушка ей тоже пригодится. Ты за месяц сделал для неё больше, чем… неважно кто за всю её жизнь. — За меня не волнуйтесь, я старый, а значит, осторожный. Прогуляюсь, посмотрю и обратно. Если она в плену, может быть, удастся её спасти. Обменять, например. — На что? — скептически спросила Анахита. — Понятия не имею. Но что-то же им тут надо? И дело тут не в дочери Креона, потому что владетелю на неё плевать. Она не годится для торга или шантажа, поэтому её ценность относительна. В крайнем случае, сдадим им замок. — Замок, за девчонку? — удивилась Анахита. — Нам его не удержать, так что это вариант. Надеюсь, они ещё не узнали, какая тут инвалидная команда засела. Кстати, кто-нибудь видел Берану? Если у неё есть способ командовать Багхой, может быть, есть и способ её найти? Стали вспоминать, кто, когда и где видел мать Калидии — оказалось, что последними были мы с Нагмой. После того, как она стремительно свалила с нашего портретного урока, никому на глаза больше не попадалась. Анахите пришлось самой и качать воду, чтобы помыть дочку, и притащить из подвала уголь для печки. Все согласились, что это странно, — Берана всегда была где-то рядом. Нашлась она в своей комнате, где просто лежит на кровати, глядя в потолок. — Берана, ты не спишь? — спросил я, чувствуя себя весьма неловко. Не знаю даже, она вообще спит? Женщина повернула ко мне голову — глаза открыты. Что-то в ней неуловимо изменилось. — Берана, я не могу приказывать, я не владетель и вообще тебе никто, но Калидия попала в беду. Не знаю, значит ли она что-то для тебя, и что вообще такое теперь «ты», но, если можешь чем-то помочь, — я прошу тебя, помоги. Она ушла с Багхой, я собираюсь её искать. Сможешь подсказать, где? Может, на кисе есть маячок? Женщина встала и принялась молча одеваться. Сбросила домашний наряд, продемонстрировав, что кибернетизация не испортила фигуру, надела защитного цвета штаны, майку с длинным рукавом, тёплую кофту, куртку, натянула высокие ботинки. Всё это со склада, я там видел походное шмотьё. Не думал, что Берана запаслась. Я направился за ней, следуя вниз по лестнице. На складе женщина открыла один из «невскрываемых» сейфов — просто потянула за ручку, и он открылся. Я не успел подробно разглядеть содержимое, но кажется, там оружие. Вытащила два шлема. Один напялила себе на голову, другой протянула мне. — У меня свой есть, — сказал я, но она сунула его мне в руки таким настойчивым жестом, что я не стал спорить. Может, у них по уставу так положено — всем в одинаковых касках ходить. Берана закрыла сейф и уставилась на меня с ожиданием. — Чего? Женщина постучала себя пальцем по шлему. Я вздохнул и надел тот, что она выдала мне. На прозрачном забрале ярче проступили контуры предметов, стало лучше видно в тенях, а ещё на лестнице появилась стрелка вверх. — Так ты собираешься со мной в горы? — догадался я наконец. Берана молча пошла по ступенькам. Я подёргал ручку сейфа — опять закрыто. Вот чёрт. Я зашёл к себе в комнату за разгрузкой, броником и автоматом, потом на кухню — собрал сухпай и взял воду, надел тёплую куртку, тоже взятую из складских запасов. В общем, провозился прилично, но, когда вышел на улицу, увидел, что Берана терпеливо ждёт меня во дворе. * * * Первую пару километров я бодрился, несмотря на нарастающую боль в ногах, но потом плюнул на своё абсурдное джентльменство и отдал рюкзак женщине. То есть, киборгу, конечно. Женщине было бы некрасиво, а киборгу как бы и ничего. Берана прёт в гору, как реактивный трактор, а у меня мышцы ног превратились в ноющий кисель уже на втором подъёме. Сердце колотится, в глазах темнеет. — Да стой ты, горный локомотив, — не выдержал я, — мне надо передохнуть. Я старенький, я ж кони двину. Женщина остановилась, огляделась, села на камень. — Не простудишь себе чего-нибудь? — я пощупал камни, они ледяные после ночи, только что иней сошёл. Я-то предусмотрительно прихватил с собой каремат-поджопник. Берана, разумеется, ничего не ответила, да я и не ждал. Уселся, достал блокнот, карандаш, стал набрасывать скетч портрета. Надо отдышаться минут двадцать. — Может быть, тебе там и нечего простуживать, — говорю с ней, как с сидящей кошкой, не ожидая ответа. — И очень, кстати, жаль, потому что женщина ты красивая. И дочке твоей, если мы её найдём, очень бы пригодилась мать. Потому что таращит её уже совсем не по-детски, комплекс на комплексе сидит и психозом погоняет. И куда они её загнали прошлой ночью — один Ктулху знает. Ктулху и, я надеюсь, ты. Что скажешь, женщина-паровоз, ты знаешь, куда мы идём, или наугад меня в горы тащишь? На визире моего шлема зажглась стрелочка, показывающая направление. Кстати, отнюдь не на кыштак. — О, ты меня понимаешь, отлично, — кивнул я. — И далеко нам ещё? Стрелочку сменила карта. Очень схематичная и крупная, но привязаться к местности можно. — Спасибо, сразу бы так. Моим темпом долго ковылять, но не так далеко, как я боялся. Вряд ли ты сможешь объяснить, откуда тебе известны координаты, да? Карта погасла, на её месте проявилась простенькая картинка со злым шипящим котиком. — Ого, тут и стикеры есть? — удивился я. — А, стоп, торможу. Это же Багха, да? Надо же, у нас есть канал коммуникации. Слабенький, но лучше, чем ничего. Философский вопрос «А с кем именно я сейчас коммуницирую» оставим на потом. Надеюсь, это настоящая Берана подаёт мне сигналы в узкую щёлку, которую удалось проковырять в блокировке. Но вполне может быть, что это какой-нибудь резервный технический протокол обмена для киберов, как-то совмещённый с интерфейсом шлема. — Значит, я был прав, в ней маячок. Логично. Животное редкое, уникальное, краснокнижное. Дорогое, опять же, наверняка. За ней глаз да глаз нужен. Я разговариваю и рисую, но референс не всплывает. Такое ощущение, что в рисунке не хватает чего-то важного. Увы, я все ещё бесполезен. Печаль. — Прости, Берана, — вздыхаю я. — Мироздание перестало смотреть моими глазами, и я его понимаю. На кой черт ему глаза подслеповатого старика? Так что пойдём потихоньку дальше. Будем делать, что можем, и будь что будет. Сложнее всего встать, разогнуться, сделать первые пять шагов. Икроножные и бедренные мышцы как будто били палками до онемения, и вот это онемение отходит, и приходит боль. Но если её перетерпеть, то втягиваешься и идёшь дальше. Шаг за шагом. Тогда ноги отпускает, и начинает болеть спина. Бронежилет как будто весит тонну, мышцы постоянно напряжены, компенсируя вес боекомплекта в нагрудных карманах нагрузки, автомат перекашивает набок. Раньше я так мог идти весь день, а теперь пара километров — и всё. Пульсация в голове нарастает, каждый шаг отдаётся в затылок… Хреново быть старым. — Стоп, Берана, надо передохнуть, — останавливаю я неутомимую киборгессу. — Идти осталось немного, но лучше мы… То есть я, придём отдохнувшими, а не падая с ног. Вдруг война, а я устамши? Неизвестно, где именно Багха, что с ней, рядом ли Калидия. Вдруг их удерживают в плену? В этом случае мне лучше быть хоть в какой-то форме. Мы снова уселись на камни — я на каремат, женщина просто так. Достал блокнот, карандаш — отвлекусь от боли в ногах. Только нацелился продолжить, она решительно отвернулась. — Что-то не так, Берана? Не рисовать тебя? Женщина кивнула. — Ладно, в гробу отдохну, пошли. * * * Багху нашли в пещере. Она глухо рыкнула на меня, но, увидев Берану, посторонилась и пропустила нас внутрь. Калидия в оболочке — значит, жива. Лежит в выемке каменного пола, рядом несколько мёртвых горных козлов. Горла их разорваны, на полу следы крови. Умная киса поливала оболочку, чтобы та не сожрала носительницу, которая, видимо, без сознания. Сама Багха тоже выглядит пострадавшей — ссадины на шкуре, приволакивает левую заднюю лапу, вмятины на сегментах брони. Похоже, вляпалась наша штурмовая кавалерия. Одна из козлиных туш объедена, значит, кошечка как минимум не потеряла аппетит. Это хороший признак. Девушку кое-как закрепили на Багхе. Сидеть она не может, просто перекинули через спину, как мешок. Кикатта осторожно выползла из пещеры, аккуратно встала на ноги, захромала за нами. Обратно тащились ещё дольше, чем туда, я вымотался окончательно и еле дошёл. Берана отнесла дочь в спальню и как-то уговорила оболочку раскрыться. Я ожидал невесть чего — но кроме нескольких больших синяков, уже почти рассосавшихся, заметных травм нет. Похоже, оболочка, получая внешнее питание, лечила носителя. Когда её сняли, девушка почти сразу пришла в себя. — Ну, что, рад? По-твоему вышло? — это я получил вместо «спасибо». — Ну, давай, скажи своё «Я же говорил»! — Я же говорил, — повторил я за ней без всякого энтузиазма, осторожно пальпируя травмы. Гневный пафос несколько смазан тем обстоятельством, что девушка лежит передо мной голая. В этой позе сложно доминировать, хотя она честно пытается.