— Ну что, я была права? Не напрасны мои подозрения? Муж хотел подтвердить ее правоту, но она, не дожидаясь его слов, зная ответ наперед, придвинулась к нему ближе и отрывисто, чеканно, полушепотом выдала: — Тебя хотели убить! Ты это понял? Мне сказали, что Глеб живехонек, скачет, как молодой козел! А ты вот здесь! Как видишь, она уже спуталась с Корозовым! А ты все долдонил: «Сынянов, Сынянов». С Глебом она стакнулась. Уже сговорились и начали действовать! Тебе отвели место на кладбище! Правда, на сей раз получилась осечка. Но Тамарка на этом не остановится, пока ты не исчезнешь, как твой отец! Я ее чувствую, змею подколодную, всем своим нутром чую! Двое больных, находившихся в палате, понимая, что мешают разговору, вышли за двери. Артем и Райка остались наедине. Она распрямилась на стуле: — Что ты намерен делать? У мужа не было ответа на ее вопрос. Он не знал, как должен теперь поступить, вернее, не решался сказать об этом. Райка смотрела снисходительно: — Будешь ждать следующего раза? Думаю, недолго ждать придется. Пусть тогда заранее с тебя мерку снимут, чтобы мне потом не мучиться с заказом гроба. Артем покраснел, краска разлилась не только по лицу, но и по груди. — Что ты предлагаешь? — спросил, как бы цепляясь за соломинку. Жена щипками пальцев нервно подергала за бока легкую безрукавную бирюзовую кофточку с глубоким вырезом на груди, выше подтянула подол синей юбки, который и без того был задран дальше некуда, чуть вытянула вперед длинную шею и отчетливо произнесла: — Успеть раньше Тамарки! Артем нагнул по-бычьи голову. Она всегда как будто читала его тайные мысли, опережала на шаг, подталкивала там, где он еще не набрал уверенности. Вот так просто, успеть раньше, и все. А ведь действительно — так просто. Чего он сам не решился раньше нее сказать об этом? Почему он всегда тормозит? Пора бы давно уже отпустить тормоза. Мужик все-таки. Райка подбодрила: — Я не сомневаюсь, что ты способен организовать ее, — она пальцем в воздухе прочертила крест и резко закончила, — скажу прямо, убийство! Артем вздрогнул, опасливо глянул на дверь и прижал палец к губам. Сумасшедшая баба, она тут не только распугает всех больных в палате, но всю больницу может поставить на уши. Прошептал: — Ты чего так громко? Тише не умеешь? Положил ладонь ей на колено, точно остужал пыл. Райка удовлетворенно улыбнулась. Значит, зацепила, раз заволновался, а то сидит и ждет у моря погоды. Шевелиться должен, шевелиться. Ответила: — Умею! Да только ты от страха глуховатым стал на оба уха. Приходится кричать, чтобы услышал. О чем ты еще раздумываешь? Боишься из копытца водицы испить, не хочешь быть козленочком? Не бойся! Козленочком ты не станешь — ты станешь козлом, если будешь бояться, а точнее трупом козла! А вот Тамарка не боится, она свое дело сделает, если ты шляпой окажешься! И не надейся, дорогого памятника ты не заслужил! Артем все еще неуверенно крякнул, бегая глазами, как человек, который не может самостоятельно принять окончательное решение: — А Корозов? Женщина выгнула спину, как бы обращая внимание на свою фигуру Впрочем, делал она это не для него, с ним уже все ясно, он ей неинтересен. Делала скорее для самой себя, чтобы даже сейчас чувствовать себя в тонусе. Приглушила голос: — А что Корозов? — Помолчала. — Ему дорога в том же направлении! Артем тронул раненое плечо, заелозил на кровати, матрац под ним то ли зашуршал, то ли заскрипел. — Да, — в конце концов после минутного молчания сказал он, — я так же думаю! — Наконец-то, — Райка облегченно вздохнула, — хоть думать начал правильно. А то я уже решила, что ты в рохлю превратился, мозги пропил окончательно. Протянула руку к пакету и мгновенно перевела разговор на другую тему: — Я тут фруктов принесла разных. Ешь, поправляйся. И вновь вернулась к прежней беседе, заговорила назидательно: — Не теряй время, оно бесценно! Не меня хотят убить, а тебя! Ты сын своего отца! Ты Тамарке как шило в ее подлой заднице, как больной зуб, который надо выдрать вместе с корнем. Поднялась со стула, отодвинула его в сторонку. — Я пойду, мне на работу пора! И пошла неторопливо и грациозно за дверь, легко переступая точеными ногами в босоножках на высоком каблуке, бросаясь в глаза каждому проходящему мимо. Артем потянулся рукой к пакету, достал виноград, отломил веточку и стал по одной виноградине губами отрывать, пережевывать и глотками отправлять в желудок, ощущая странную тоску. Тоску по спокойной жизни, которой у него давным-давно уже не было, но так хотелось все забыть, бросить и спрятаться где-нибудь. Между тем обстоятельства заставляли заботиться об ином. На кону была его жизнь. Он смотрел в одну точку задумчиво и рассеянно одновременно. Соседи по палате вернулись из коридора. Один из них, улыбчивый, с длинным тонким носом, остановился возле кровати Артема, спросил: — Твоя баба? — Сам не знаю. Раньше была, — нехотя отозвался тот, протягивая соседу ветку винограда. — Формы что надо. — Улыбчивый взял виноград и прищелкнул языком: — Есть что помацать. Но, знать, волчица еще та, по всему видно, если что не по ней — глаза выцарапает. Я таких куколок насквозь вижу! Однажды напоролся, — и он отошел к окну, кидая в рот виноград. Артем ничего не ответил, голова была забита своими мыслями. 9 Корозов сидел у себя в кабинете за рабочим столом. С кем-то говорил по телефону и авторучкой делал пометки на листе бумаги, лежавшем перед ним. Едва только убрал телефон, как дверь распахнулась и в кабинет вошел начальник охраны, сразу с порога доложил: — Есть новая информация. Возле дома, где прячем Крючка, нарисовались подозрительные шнурки. Странно ведут себя, явно вынюхивают. Шастают по подъездам, с жильцами что-то перетирают. Мои люди сделали несколько снимков этих типов. Вот, — Исай протянул Глебу смартфон и конверт с бумажными фотоснимками. Корозов встал из-за стола, взял все, минуту сдержанно постоял, потом прошелся по кабинету, внимательно просмотрел снимки в смартфоне. Затем, вернув его Исаю, вытащил фотографии из конверта и так же внимательно перебрал перед глазами: — Ты видел этих персонажей когда-нибудь прежде? — спросил, закончив рассматривать фото. — Нет, — коротко ответил Исай. — Я уже поставил своих ребят приглядывать за домом и за этими шнурками. Сунул смартфон в карман джинсовой куртки. Глеба сообщение насторожило, он не верил в случайности. События так либо иначе крутились вокруг происшествия с Былеевым. Поэтому сразу распорядился: — Смотри не прозевай на этот раз. И срочно подготовь на всякий случай для Крючка другое место. Сообщай мне обо всех телодвижениях этих подозрительных типов. Начальник охраны кивнул и вышел, аккуратно притворив за собой двери. А через сутки он опять появился в кабинете Глеба, принес новые снимки. Сообщил, что нарыли информацию на одного из шнурков, тот оказался из окружения Саженя. Корозов в том же костюме сидел в рабочем кресле, только рубашка на нем под пиджаком была другого цвета. Через стол протянул руку за снимками, взял из пальцев Исая и принялся неторопливо вглядываться. Неожиданно замер, оторопел, не поверил своим глазам. Подозвал Исая ближе, выложил снимки на столешнице: — Узнаешь? — спросил и показал пальцем. Начальник охраны положительно кивнул, дескать, конечно, я уже видел, но Корозова не удовлетворил его кивок. Глеб нахмурился: — Что ты на это скажешь? Исай не выразил своих эмоций, отреагировал спокойно, лишь пояснил, как появились снимки: — Шнурок, которого вели мои люди от самого дома, завернул в пивной бар, заказал пиво и сел за столик, за которым уже сидел Сынянов с кружкой пива. Моему человеку показалось, что они не были знакомы, но двумя-тремя словами все-таки перекинулись. Вроде что-то про пиво. Музыка играла, и мой парень толком не слышал, но сумел щелкнуть их. Корозов сунул снимки в стол. — Скажи своему человеку, когда ему кажется, пусть крестится! Мне здесь ничего не кажется. Я — вижу. И то, что я вижу, — мне не нравится! Если твой человек глух, как филин, и не расслышал их, то я, похоже, хорошо все слышу. И то, что я слышу, мне также не нравится! Немедленно, сегодня же ночью переправь Крючка на новое место! Немедленно! Неспроста задергались у нас перед глазами эти маячки! Ты отслеживаешь их, а они, сдается мне, отслеживают тебя. А ну-ка возьмись за голову и покачай мозгами. Кто такой на самом деле этот Сынянов? Любитель пива или прожигатель жизни? Тут, видно, глубоко зарыта какая-то собака. Почему этот шнурок присоседился именно к Сынянову? Что, не было других свободных столов? Наверняка были. И Сынянов оказался в пивбаре именно перед тем, как там появляется этот тип. Видишь, перед ним кружка, полная пива, еще не успел отпить, очевидно, только что принесли. Думай, Исай, думай. Что это за кроссворд, а может, и никакого кроссворда? Приближалась ночь. Глеб дома был как на иголках. Исай подготовился переправить Крючка на другую квартиру. Докладывал, что вокруг дома спокойно, однако на душе у Корозова почему-то скребли кошки. Не совершил ли он новую ошибку, что ни о чем не сообщил Акламину? Может быть, следовало поставить того в известность, показать Аристарху фотографии и уведомить о своих подозрениях и намерениях? Но, с другой стороны, у Исая все продумано: охрана, машины, маршрут. Глеб лег в постель и, закинув руки за голову, долго смотрел в темный потолок. Блеклый уличный свет слабо пробивался сквозь окно. Рядом, заснув, по-детски посапывала жена Ольга. Он глянул на нее, повернулся набок и закрыл глаза. Машины с охранниками Исая подъехали к дому, где прятали Крючка. Охранники живо высыпали наружу, быстро рассредоточились по заранее обусловленным местам. Встали на площадках подъезда. Исай, мягко ступая по ступеням лестничного марша, поднялся на этаж, осмотрелся, аккуратно позвонил в квартиру, сказал одно слово: — Пошли! А в это время к этому же дому направлялись автомобили Кровельщика. Его человек сидел в засаде неподалеку от дома и по телефону предупредил Леонтия о появившейся охране Корозова. Кровельщик сообразил, что Глеб что-то учуял, коли засуетился среди ночи. Но раздумывал всего минуту. Отменять операцию не стал. На его стороне был фактор неожиданности. Что бы там Корозов ни унюхал, он не мог знать об его операции. Впрочем, здесь Кровельщик не ошибался. Действительно, ни Глеб, ни Исай не предполагали, что ночь готовит им сюрприз. Леонтий приостановил свои машины с торца, на выезде от дома, ожидая нового звонка. И, после того как звонок последовал и сообщил, что из подъезда вывели Крючка, Кровельщик отдал команду: «Вперед!» Сам стал наблюдать со стороны. Исай находился у дверей подъезда, когда из-за угла вместе с шумом моторов вырвался свет фар, осветивший его людей. Из автомобилей высыпали подельники Леонтия, и началась беспорядочная пальба. По автомашинам Исая задолбили пули. Две машины осели на диски с пробитыми шинами. Кто-то громко матюгнулся. Охранники выхватили травматы и стали отстреливаться. Крючок уже был в машине. Исай махнул водителю рукой, чтобы гнал немедля. Тот сорвал авто с места. Стал быстро набирать скорость и уходить на другую сторону длинного дома. Люди Кровельщика кинулись к своим машинам. Одна из машин пробилась между обездвиженными авто Исая и устремилась вдогонку за Крючком. Вторая попыталась сделать то же, но чья-то пуля охранников на время вывела из строя водителя. Автомобиль резко ушел за бордюры и заглох, перегородив дорогу. Перестрелка стала стихать, подельники Леонтия отходили, поняв, что Крючка здесь больше нет. Машина с Крючком завернула за угол и приближалась к выезду на бледно освещенную городскую улицу. Вот уже скоро дорога понесется под колеса. Водитель яростно вцепился глазами в черный асфальт с бледной, плохо видной разметкой и приготовился надавить на газ.