– До восьми. – Это ты через весь город по темноте поедешь? – Ни чего страшного, мы с ребятами до остановки вместе дойдем, а там я на автобус и домой. – Будешь дома когда? – С учетом сборов и дороги, к десяти буду. – Я позвоню в десять. – Хорошо. Глава 11. Вот чего я хочу – Но послушайте, вы ведь нашли план! – Да, – сказал Артур, – нашел. На дне запертого шкафа в заколоченном туалете. А на двери табличка: «Осторожно, леопард!» Адам Дуглас «Автостопом по галактике» На тренировке я постаралась выложиться до предела возможностей. Вынужденное отсутствие физической нагрузки из-за ушибленной ноги плохо сказывалось на настроении. А еще мне нужно было подумать, разложить мешанину мыслей, чувств и гормонов по полочкам, и понять, что делать дальше. Уж очень было стойкое чувство, что это самое «дальше» будет. Тело само делало необходимый комплекс упражнений для разминки, а мозг думал. Подавляющее большинство людей, которые меня нынче окружают знакомы мне уже очень много лет. Я знаю их привычки, слова, жесты, интонации. Прекрасно понимаю, как они поведут себя в той или иной ситуации. У многих из них будет хорошее будущее с семьей, детьми, работой. Некоторые пойдут путем ошибок и разочарований, но в конце концов найдут себя. Именно поэтому я считала, что не вправе вмешиваться в их судьбу. И уж тем более занимать собой чье-либо место. Я в упор не замечала улыбок, взглядов, шуточных обниманий и прочих намеков в свой адрес. С Геннадием вообще держала дистанцию равную полету стрелы. Мне казалось, что стоит чуть расслабится и меня вновь водоворотом затянет в отношения. С другой стороны, мне было ужасно скучно, словно фильм на повторе смотрю. Мозг усиленно искал новые впечатления, новые знакомства, новых людей. Словно открытая форточка в душной комнате были занятия по гитаре и пилону. Словно гроза в середине жаркого лета – встреча с Александром. Эгоизм чистой воды, но мне очень хотелось разговаривать с ним, следить за его мимикой, смотреть в глаза. Просто находиться рядом. Ведь этот человек был мне не известен. Я не знала, что он скажет, как отреагирует на мою ту или иную реплику. Что заставит его улыбнуться, а что появиться двум небольшим складкам между бровей. Умом я понимала, что мое вмешательство повлияет на его дальнейшую судьбу, но так как она мне не была известна, то я решила никаких угрызений совести по этому поводу не испытывать. Вот такая женская логика во всей красе. После разминки начался комплекс на постановку удара. Тут уже все праздные мысли резко улетучились, и следующие пол часа шли упражнения с подходами к «балде» – специальному снаряду, собранному из шин на жесткий металлический каркас и подвешенному к потолку. Мой меч еще не пришел, поэтому тренировалась я простой деревянной палкой. Нужно было провести серию ударов порвать дистанцию, потом опять провести серию ударов. И так три минуты. Неправильно поставленный или слабый удар было видно по отлетающей от шин палке. Раньше именно такие удары у меня и выходили. Теперь палка четко била по шинам. Отметил это Дима, а я подумала, что в прошлой жизни у меня далеко не сразу начало получаться правильно бить, да еще и меч вертелся, как шампур. А сейчас то ли занятия по пилону укрепили мышцы спины и рук, то ли натренированный мозг помнил, как правильно, но дело спорилось в разы быстрее. Да и пятнадцать отжиманий между подходами к «балде» я выдавала с легкостью. После силовых упражнений меня гонял сначала Егор, так как я тоже левша, и наши принципы боя совпадают. Он показывал куда и как бить, как выворачивать корпус, как закрываться щитом, и как из-под щита доставать противника. Потом Владимир, который молча, медленно и беспощадно бил меня одним и тем же приемом, пока я не начинала его видеть и отбивать, а после требовал от меня повторить удар, и только потом, когда я уже беленела от того, что не могу его достать, разбирал технику по буквам. Так приемы выучивались на уровне подкорки, и использовались молниеносно, лишь противник на мгновенье открывался. Оттренировавшись, отнесла инвентарь в небольшую кладовку возле спорт зала, умылась, и пошла в раздевалку. Она у нас была одна и общая. Не знаю, как решали проблему ученики этой школы, но тех, кого смущало бы такое положение вещей у нас в клубе не было. Пока переодевалась Егор спросил, чья гитара. – Моя, – отозвалась, натягивая водолазку. – Можно? – Да, бери. Одноклубник расчехлил гитару, и присвистнул: – Ого! Где взяла? – Знакомый сегодня подарил. – Ни чего себе у тебя знакомые – японские гитары из натурального дерева дарят! – он наиграл какую-то простенькую мелодию, – А звучит то, как четко и чисто! Струны мягкие как раз для нежных женских рук. Я посмотрела на свои руки, огрубевшие от пилона и деревянных палок, и хмыкнула. Интересно, зачем Александр мне такой дорогой инструмент купил? Моя то гитара была очень простенькая, и он это видел. Первая мысль была отдать, но я ее тут же задвинула. Нетушки, ему она ни к чему, а мне уж очень нравится. – Да, звучание я сегодня уже оценила, – сказала с улыбкой вспоминая мелодию, что наиграла в кафе. Хорошо, что мой новый знакомый ее не узнал. – Сыграй чего ни будь, – попросил Егор, протягивая мне гитару. Я взяла инструмент. Какая же она легкая, удобная, на грифе лады, обозначенные точками. Приятные посеребренные струны, так и просятся под пальцы. Села, на пару секунд задумалась, а потом сыграла «Двери Тамерлана» Мельницы. Нежная, чарующая музыка разлилась тягучей патокой, а мне вспомнились зеленовато – карие глаза, и улыбка, с которой смотрел Саша на меня в кафе. Что ж спасибо тебе большое за подарок. Еще несколько мгновений после того, как я закончила, в раздевалке было тихо. Потом ребята начали хлопать меня по плечу, трепать по голове, говорить, что круто, и что теперь Егору не одному на турнирах вечерами отдуваться. Я криво усмехнулась, ну да в любом коллективе человек с гитарой, заменяет симфонический оркестр с тамадой вместе взятые. Ладно, я не против. На этом мое благодушное настроение закончилось, так как Вова заявил, что сделал и принес мой ткацкий станок, и достал из рюкзака здоровенную связку деталей: палок, реек и бёрд. – Сама соберешь? – Соберу, – ответила я, мысленно представляя, как понесу домой эту гору деревях, гитару и рюкзак с формой и школьными принадлежностями. Кажется, вся вселенская скорбь отразилась на моем лице. Владимир, это естественно заметил, но понял по-своему. – Что собрать? Просто я решил, что в собранном виде он может в машину не поместиться. – Нет! Что Вы, я сама справлюсь. Просто папа сегодня в командировку уехал, я на своих двоих. – Давай тогда я его домой заберу, а во вторник принесу. – Не надо. Поможете до остановки донести, а там дальше я справлюсь, – Мой хомяк был все же сильнее всех доводов разума. Тут в разговор вмешалась Надя: – Это что Алиса, у нас теперь в клубе ткани ручной работы появятся? – Появятся, если закажите. На таком станке хоть полотняные, хоть простенькие саржевые делать можно. – Отлично! – одобрила Надя, – Тебе с твоими умениями на декоративно прикладное искусство поступать надо. – Куда? – переспросила я. А в голове уже щелкнуло. Ну конечно! Я же там, в будущем последние пять лет сотрудничала с отделом декоративно-прикладного искусства при администрации города. И при этом совершенно не подумала, что есть такой факультет. – В политене, в прошлом году первый набор туда был. У меня племяшка поступила. Ей очень нравится, они там то же ткут на дощечках, плетут всякое, с глиной работают. – Спасибо большое, Надя! – от души поблагодарила я её, – Обязательно схожу и узнаю… Домой я ломилась, как Вини Пух к Сове, ногой стуча в дверь, ибо руки были заняты, а ставить свою поклажу на пол и искать ключи замерзшими пальцами не было моральных сил. Парни, как и обещали проводили меня до остановки, но по какой-то неведомой причине автобуса не было. Поэтому села в холодный трамвай, который мало того, что ехал со скоростью умирающей черепахи, так еще и сломался. Пришлось оставшиеся две остановки идти домой пешком. Тихо ругаясь на медленно падающие крупные, холодные капли дождя, я вспоминала, мамину любимую фразу о том, что «да» и «нет» весят одинаково. Согласилась бы на предложение Александра – ехала бы в теплой машинке, а так иду со станком в обнимку по темной улице. Нда, правду говорят ум от возраста не зависит. Дверь открыла сестра. Увидела меня, кажется, выругалась, забрала станок. Я зашла, поставила на пол гитару, и начала снимать мокрые сапоги. – Что нашлась пропажа? – махнула она рукой в сторону гитары, – А это что за дрова? – запчасти от станка бесцеремонно сгрузили в угол. – Ты чего так долго? Тут уже телефон оборвали. Какой-то Саша все спрашивал, когда ты дома будешь. С таким надзором и папин total control не нужен. – Хохотнула она. – Угу, – отозвалась я оптом на все вопросы, не вдумываясь в их смысл. Таня знала, что «угу» в нашей семье за ответ не считается, просто междометье, для заполнения паузы. Надо – переспросит, когда я буду в состоянии думать и говорить. – Мама где? – Спросила, проходя в зал. – Ну, раз папа в командировке, мама, ожидаемо на дежурстве. Узнала, что отца дернули, и осталась внеурочно. Есть будешь? – Буду. И есть, и в ванну. Устала, замерзла и дико голодная. Ты, что ужин сделала? Сестра хитро прищурилась. Кулинария не была ее сильной стороной, но в свои четырнадцать лет она могла при желании и пельмени сварить, и печень правильно пожарить и борщ с закрытыми глазами сделать. Тем не менее, помня сделанный ею в восемь лет гоголь-моголь таинственного фиолетового цвета, я все же очень насторожено относилась к ее стряпне. – Сегодня у нас фасоль в томате из банки с тушенкой. Будешь? – Буду, – я подняла большой палец вверх, и пошла набирать себе ванну. Согреться до сих пор не получалось, а в сумме с усталостью, это могло привести к простуде. Что в конце первой четверти мне было совершенно ненужно. Пока ванна набирается, я поем. Потом мыться и спать. Включила кран, пошла на кухню. Зазвонил телефон. Кому интересно неймется время то уже позднее? Взяла трубку: – Да? – А говорила к десяти дома будешь, – голос отдавал таким льдом, что его можно было колоть и сыпать в виски. Отстранено подумала, что сегодня вечером, как раз не помешало бы выпить что-то крепкого, или хотя бы в чай налить. Потом вспомнила, что мне все же шестнадцать, и употреблять алкоголь в столь юном возрасте чревато. Расстроилась. Да, и претензии от малознакомого человека – последнее, что мне хотелось сегодня слушать. К тому же я настолько вымоталась, что сил на анализ ситуации и дипломатию не было. – Ну, иногда все идет не так, как хотелось, – ответила с раздражением. По-хорошему сначала поесть надо было, а потом разговаривать. – Что случилось? Я волновался. Надо было тебя не слушать, а забрать, – недовольство в голосе сменилось беспокойством. Я как-то сразу сдулась, выдохнула. В груди разлилось тепло не хуже, чем от крепкого алкоголя. Чего рычу то собственно? Парень не виноват, предлагал подвести, переживал. Хотя я ему, по сути, совершенно посторонний человек. – Прошу, прощения, Александр, – сказала уже мягче. – Просто трамвай сломался, пришлось две остановки до дома пешком идти, а мне еще одноклубник станок сделал и отдал. – А на улице дождь холодный, – закончил он за меня, – Замерзла? Станок тяжелый? – Замерзла, тяжелый – не стала отпираться. А после с легкой досадой добавила. – В следующий раз буду умнее, и не стану отказываться от помощи, если ее так настойчиво предлагают. – Это хорошо, – согласился мой собеседник. А после небольшой паузы спросил: – У тебя какие планы на завтра? Планы на завтра у меня были глобальные. После школы я хотела побывать в институте и узнать про факультет декоративно-прикладного искусства: условия поступления, оплату, занятия для абитуриентов. – Мне завтра в политен надо съездить, – коротко ответила я. – Давай отвезу, – сразу же предложил Александр.