В силу специфики своего медицинского образования Павел, конечно, имеет представление о том, как функционирует человеческий мозг на значительно более высоком уровне, чем средний Хомо Сапиенс, но техническая сторона вопроса для него продолжает оставаться непостижимым волшебством. В общих чертах то, что происходит сейчас, является не просто переносом информации на некий «твёрдый» носитель. Носитель, несомненно, был, и даже демонстрировался на вводной лекции. Но лектор обозначил его так: «это просто некий объём неструктурированных информационно-аналитических модулей». Полное понимание того, каким образом его второе «я» упакуется в этот поблёскивающий хромированными сегментами «теннисный мяч» так и не пришло к Павлу. Внутренняя кристаллическая структура «мяча», содержащая сотни миллиардов цифро-аналоговых ячеек с момента начала записи начинает копировать не только информацию, содержащуюся в нейронах мозга, но и располагать модули с конкретной информацией рядом друг с другом так, как они располагаются в живом прототипе. Тончайшие проводящие ниточки – искусственные аксоны и дендриты вырастают именно там, где необходимо, и образуют сложнейшую «паутину» связей, аналогичную копируемой. После этого приходит очередь анализа и записи реакций человеческого мозга на сигналы от внешних раздражителей, поступающих от нервных окончаний в эпителии, от вкусовых рецепторов, обонятельных луковиц, зрительных нервов. В этом помогает обкатанная за годы исследований тестовая программа, пошаговое выполнение которой перекрывает весь спектр возможностей организма чувствовать окружающий мир. Массивы импульсов, параллельно-последовательно гуляющие по сети синапсов живого мозга, постепенно получают своё отражение в мозге искусственном, и происходит чудо – оба начинают работать синхронно. И электронный мозг вдруг осознаёт своё «я», аналогичное копируемому. *** Павел давно потерялся в приятных и противных вкусах и ароматах, перемежаемых диким видеорядом и резкими звуками. Ему кажется, что это продолжается уже много часов и никогда не закончится. Всё его тело покрывается мурашками от нежного, но неожиданного прикосновения. Гибкое женское тело оказывается рядом с ним в полной темноте. Длинные волосы щекочут лицо. Паша пытается пошевелиться, взять процесс в свои руки. Он же не может лежать, как бревно. Но до мускулов не доходят управляющие сигналы, отсекаемые неведомой силой ещё в начале пути. Девушка виртуальна, поэтому невесома. Но ещё как осязаема! Когда она оказывается сверху, Павел ни на миллиметр не погружается глубже в раствор, в котором лежит, зато прекрасно чувствует, как твёрдые соски упираются в его грудь, а также ощущает многие другие, невероятно волнительные действия партнёрши. Молодой человек невольно представляет сначала Ирину, потом Ольгу. Сильнейший оргазм пронзает его тело, и он, наконец, теряет сознание. *** Сквозь закрытые веки – свет. Не открывая глаз, Павел неловко двигает руками, пытаясь нащупать края депривационной капсулы. Раствор сульфата магния уже откачан, но стенки ванны сырые и скользкие. Павел чувствует себя так, будто пробежал десять километров по пересечённой местности и на финише с разбегу саданулся головой о стену. «Что там Ольга говорила про приятный отдых и приятное пробуждение?» Слипшиеся веки открываются с трудом. Надо скорее выбираться, принимать душ, одеваться и бежать собирать вещи. Вечером элбасы увозят всех курсантов в Москву. Рокотов дал неделю отпуска, а потом ждёт в Управлении, чтобы начинать вводить в курс дела. Паша, вспомнив это, вспомнил и «прощальный» ужин, устроенный полковником за день до записи для одиннадцати новоиспечённых лейтенантов. К удивлению и огромной радости Павла, Алексей в их числе. Готовилось всё загодя, и многие, по настоянию Игоря Ивановича вызвали на мероприятие жён и подруг. «Зови свою Ирину, – сказал Паше Рокотов, – чем чёрт не шутит, может, вытащим ещё её из этого дерьма, присыпанного блёстками». Служебные мобили доставили небольшую группу на берег Пестовского водохранилища, а там все перебрались на борт большой яхты. Одеты все лейтенанты соответствующе случаю, весьма торжественно. И даже раздолбай Алексей одет почти прилично. Капитан уводит судно в красивую тихую бухту и бросает там якорь. Вокруг только гладкая тёмная вода и холмистые берега, покрытые голым осенним лесом. Смеркалось. Все расположились за столом. Горят свечи, из дефлекторов климатической системы под ноги уютно дует тёплым. Разлили шампанское. – За успех всех наших начинаний! – провозглашает, вставая с бокалом в руке Игорь Иванович. Все подскочили, загалдели, засмеялись. Выпили. Полковник в этот вечер ещё много, витиевато и расплывчато (поскольку присутствовали непосвящённые) рассуждает о делах земных, о делах космических. Паше же запомнились огромные удивлённые глаза Иринки. Для неё всё происходящее выглядит так, будто они с Павлом оказались внутри какой-то виртуальной элитной постановки. Но яхта реальна, реальна вода за бортом, и даже начавший накрапывать нудный дождик тоже реален. Ирина не понимает, что происходит, кто все эти люди, и при чём тут её знакомый – скромный молодой медик. А он пока не имеет возможности внятно объяснить. Стенки ванны скользкие, в каплях раствора, и обессилевший Павел в который раз валится на дно. За пять минут, прошедших после пробуждения ему удалось только освободиться от шлема и развернуться головой к открытому люку – выходу из капсулы. – Паша! – голос Ольги доносится откуда-то снаружи. – Э, ты чего там, совсем обалдела! Я голый вообще-то. Что то булькнуло, будто девушка подавилась смехом. – Дурачок, никто тебя не видит. Принимай душ, одевайся и спускайся на лифте вниз, в коридор. Там общий сбор. Мы прилетели. – Куда прилетели? – Вылезай, а то так и не узнаешь, куда. – Вот доберусь до тебя, ответишь за глупые шутки! – Ой, ой, какие мы оригинальные, прям капец. Ты девятый за последние шесть с половиной минут, из тех, кто мечтает до меня добраться. Снаружи очень тесное помещение, и это прекрасно, поскольку у Паши возникает срочная потребность на что-то опереться; какое-то время он просто стоит, спиной привалившись к стене, собираясь с силами. Стены, пол и потолок из матового белого материала. «Как у нас, в больничных палатах!» – думает Павел. – Одежда в шкафчике справа от душа! Снова надоедливый голос Ольги. Звук идёт откуда-то сверху. Кожу уже начинает стягивать от соли, поэтому Паша спешит в душ. Вода включается сразу, как только за спиной автоматически закрываются створки. Брызжет, кажется, со всех сторон, даже снизу. Температура воды оптимальная, впрочем, регулировок всё равно нет. Молодой человек с удовольствием стирает ладонями соль с тела, массирует лысину. Лысина чешется. Вата из головы никуда не исчезает, но всё равно становится значительно легче. Минуты через три душ прекращает подачу воды, дверки скользят в стороны. На верхней полке шкафчика действительно находится вакуумированный тонкой серой плёнкой свёрток. Плёнка от прикосновения пальцев моментально расползается и бесследно исчезает. Высокие серые берцы Павел обнаруживает на нижней полке. Внутри упаковки, кроме одежды, лежит тонкое одноразовое полотенце. Наскоро обтёршись, Павел одевается. Полувоенная форма из лёгкой натуральной ткани светло-оливкового цвета идеально подобрана по размеру. Берцы также оказываются впору. Панама? Паша некоторое время изучает малознакомый предмет гардероба, не решаясь надеть его на макушку. В итоге так и входит в узкий цилиндр лифта с панамой на локте, придерживая её пальцами за тулью. *** Внизу, в коридоре, все ждут только его. Кучка лысых восемнадцатилетних пацанов восторженно гудит. – Пашка, привет! – это Лёха, конечно, орёт. Миша, Лёша, Костя, Коля, Паша, Витя, Вова, Вася. Александр кивает приветственно, и в то же время удовлетворённо. Панама лихо сдвинута на брови, её жёсткие края лихо вздымаются над затылком. Павел, увидев, что все в головных уборах, тоже осторожно водружает свою панаму на голову. Лёша приветственно хлопает его по плечу, показывает большой палец. Саша командует совсем негромко. – Все в сборе. Строиться. Девять человек выстраиваются кривенькой шеренгой, не по росту. Но Воронцов, похоже, перфекционист. Он тратит некоторое время, чтобы всё исправить.