Я была в раздрае: у родителей просить стыдно, они и так последние копейки выгребли. Навестила Тошку, пыталась не плакать, а потом разревелась в коридоре центра. Именно тогда ко мне и подошел Виталий… Очаровал с первых же минут, успокоил, развеселил. Мы вместе еще раз навестили брата, он от радости онемел на несколько секунд. В отличии от меня, Тоха гонщика сразу же узнал, не то, что я… У нас был красивый, стремительный роман. Не без сложностей, конечно, но… я всегда-всегда верила! Душой, сердцем, телом… Верила Виту. После его травмы все разладилось, а мои попытки растормошить отношения и сделать, как прежде, приводят лишь к раздражению мужа и нашим ссорам. * * * Тем не менее, после встречи с Ларой я все же направляюсь в клинику. До палаты мужа нужно пройти еще добрую треть коридора, но я вдруг замираю, услышав за одной из дверей довольные постанывания. Узнаю голос мужа. — Дааа… Вот так хорошо. Ммм… Глава 7 Инесса Мое воображение мгновенно рисует, как кто-то ублажает моего мужа. Ртом. Или верхом на нем подпрыгивает, раскачиваясь вперед и назад, или… Словом, вариантов масса, но во всех я вижу Вита полностью расслабленным и довольным, сытым, а ее — неизвестную шлюшку — мокрой, растрепанной и очень-очень старающейся угодить звезде. Я ему так сейчас… Не думая, резко шагаю вперед! Нажимаю на ручку, толкаю дверь, влетая яростно. Первое, что я вижу — профиль Вита. Глаза расслаблены, голова откинута. Губы выпускают выдохи, иногда он еще потягивает воздух через стиснутые зубы…. “Ссссс… “ Потом выдыхает: — Ааа… Ругается вполголоса. Мое зрение ползет пятнами. Картинка разваливается на лоскуты. Второе, что я замечаю — у него спущены штаны. Я вижу легкие, хлопчатобумажные штаны, спущенные гармошкой до щиколоток поверх больничных шлепанцев. Он без штанов, постанывает, и я едва не плачу от злости и разочарования. Еще девушка — сидит у его ног, спиной ко мне. Ее коротки пушистый хвостик подпрыгивает, и я… Я не могу смотреть, всхлипываю. — Как ты мог… Ты… Изо рта вырывается лишь одно — тыыыыы… И все, больше ничего! Горло перехватывает проволокой. Вит встрепенулся. — Ин? — уточняет. — Ты бы… дверь закрыла, что ли. Тут процедура. — Как-к-кая?! Там, где у тебя… Девушка разворачивается корпусом ко мне, и я узнаю в ней Татьяну — массажистку Виталия. И еще замечаю то, что мой муж — в трусах. Он в трусах, а ее рука лежит на бедре мужа, чуть ниже шрама. Это ранение едва не стоило Виту жизни, шрам прячется под трусами, левее пупка на несколько сантиметров. — Таня? — моргаю. — Здравствуйте, Инесса, — сухо отвечает она и возвращается к прерванному занятию — разминает мышцы ног. Я краснею. Жар стыда заливает меня с головы до ног и обратно. Вит внимательно всматривается в мое лицо и едва заметно качает головой, тяжело вздыхает, переводит взгляд в окно. Татьяна продолжает свои манипуляции еще несколько минут, потом встает. — Еще один приступ судорог, и я буду вынуждена рассказать врачу, что вы нарушаете график и увеличиваете нагрузки вне разрешенных пределов. Это вам не шуточки, — скупо отвешивает. — В следующий раз мне не звоните, сразу в больницу. Она отходит к раковине, тщательно моет руки, перед этим смотрит на меня осуждающе. Она меня с первого же дня невзлюбила. Я тоже не питаю к ней теплых чувств: слышала как-то, что она обо мне говорила в курилке тренировочного центра. Называла тупой куклой, которой Вит сладкую и сытую жизнь преподнес на блюдечке. Наверное, многие считали так, как она. Но когда я услышала это своими ушами, мне было очень горько и неприятно слышать столько желчной ненависти от человека, которому я, клянусь богом, не сделала ничего дурного! Просто жизнь — такая штука. Иногда сам факт твоего существования бесит кого-то до невозможности. Близкого или не очень, или безумно далекого незнакомца… — Всего хорошего! Собрав свою сумку, Татьяна покидает кабинет. Вит уже натянул штаны. Я несмело к нему подхожу, смаргивая глупые слезы. — Привет. Стою, замерев без движения. В глазах Вита столько всего, я не успеваю разобрать, он распахивает объятия. — Привет, мась. Я скучал. Моя выдержка рушится. Падаю к нему в объятия, такие родные, горячие, знакомые. Он меня обнимает и трется щетиной о волосы. — Я скучал… — повторяет глухо. — Я так скучал! — Мы немного расстались, ты чего? — спрашиваю его и плачу, плачу, гладя небритые щеки. — Нет. Я… У меня была остановка сердца. Только молчи. Слышишь? Я с тобой. Там тебя не было, и мне стало страшно. Я снова плачу, теперь уже не сдерживаясь, смывая слезами страхи и сомнения. Вит обнимает все крепче и крепче, потом сминает пальцами мои скулы и врывается в рот глубоким, взрослым поцелуем. Я отвечаю ему не менее страстно, взахлеб, стону от того, как его пальцы хлопают по попе, сминают ягодицы, подталкивая вперед, ближе. Оооо… С ума сойти, какой напор, бешеная страсть захлестывает. — Вит… Вит, сюда войти могут, — бессвязно стону в его рот. — И ты даже не представляешь, как там в коридоре все хорошо слышно. — Да? — Да. — Плевать! — и новый поцелуй запускает опасную реакцию в моем организме.