– Будут скорректированы ставки налогообложения, – быстро добавляю я. – Мы договорились. Дворяне будут платить свою справедливую долю. Реакция Фарли – едкая. – Звучит так, как будто все вокруг – их справедливая доля. И снова мне хотелось бы с ней согласиться. Хотелось бы мне, чтобы мы могли дать Красным то, чего они заслуживают. К моему удивлению, мне на помощь приходит Радис. – Представители делегации Норты правы, – говорит он, поправляя и без того безупречный воротник своего бело-зеленого костюма. В то время как Дэвидсон сидит неподвижно и его невозможно прочесть, Радису нравится быть в центре внимания и он наслаждается им. Оба они исполнители, умело очаровывающие людей, стремящиеся завоевать сердца – и голоса избирателей. Ни одному королю никогда не приходилось быть таким ловким или харизматичным с таким количеством людей. – Послабления необходимы. Много лет назад мы тоже пошли на этот шаг. – Уступить дюймы сейчас, чтобы в будущем продвинуться вперед на мили, – соглашается Дэвидсон, наконец нарушая молчание. Он поворачивается лицом к Алой гвардии, объясняя им, какие преимущества они могут получить, если согласятся с нашим предложением. – С образованием Свободной Республики все Серебряные, которые присягнули новому правительству, были помилованы за свои преступления против населения Красных и новокровок. Те, кто этого не сделал, были сосланы, их активы конфискованы. Я бы предложил сделать то же самое, но Штаты Норты снова находятся на грани войны, и сейчас там нужен каждый солдат, способный сражаться. Как для защиты своей молодой нации, так и для того, чтобы Алая гвардия не проливала без необходимости кровь собственных бойцов. Едва ли Алой гвардии нравятся эти слова. Генералы и офицеры реагируют так, как будто их попросили выпить яд. Этого я и ожидал. Несмотря на то, что это первое из многих собраний, кажется, что вся неделя уже пошла псу под хвост. «Ни она первая, ни она последняя». – Если вы поможете нам встать на ноги, дадите нам пространство, необходимое, чтобы это сделать… – говорю я, почти умоляя другие делегации. Я понимаю, почему они стоят на своем, но их нужно заставить понять. «Вот как мы побеждаем, только так мы побеждаем». – В общей перспективе это всем нам принесет пользу. Мэра кривит губы. Ее взгляд словно лезвие – очень красивое лезвие, – и мне кажется, что в этой комнате остались только мы одни. – «Цель оправдывает средства». Эта отговорка использовалась для оправдания очень многих злодеяний, Кэл. «Кэл». Она очень долго отказывалась называть меня так, и меня до сих пор бросает в дрожь, когда я слышу это слово. Несмотря на то, что мы стоим по разные стороны баррикад, мне настолько сильно хочется протянуть руку и прикоснуться к ней, что у меня чуть не подгибаются колени. Волосы на моих руках встают дыбом, словно реагируя на выброс электрического тока. – Даю тебе слово, что этого не будет, – хриплю я, мой язык неуклюже ворочается у меня во рту. Что-то смягчается в ее взгляде – или, возможно, это просто игра странного света в горах. Еще рано, в окна светит утреннее солнце. И в золотом свете его лучей она прекрасна. Эванжелина поднимается на ноги, нарочито шумно отодвигая свой стул и громко звякая своими кольцами. Я вижу, что она с трудом сдерживается, чтобы не закатить глаза. – Я бы хотела отчитаться о своих успехах, – протягивает она. Глава 5 Мэра – Офицер Самос? Один из многочисленных помощников Дэвидсона поворачивается на своем месте, вытягивая шею, чтобы посмотреть на Эванжелину. «Офицер». Обращение казалось странным, когда звучало в сочетании с фамилией Кэла, но, глядя на Эванжелину, я понимаю, что ей оно не подходит совершенно. Невозможно представить, чтобы она была у кого-то в подчинении, – не говоря уже о том, чтобы представить ее солдатом. Интересно, какому бедному капитану Монфорта приходится отдавать ей приказы? Если она в принципе вовремя появляется на работе – какой бы она ни была. Если бы я не сидела в первых рядах, я бы уже заглянула в информационный пакет, просто чтобы найти ответ на этот вопрос. К нему приложен список делегатов с фотографиями и резюме каждого из них. Конечно, мне жаль того, кому придется иметь с ней дело. Эванжелина царственна, как всегда, – и неважно, есть у нее корона на голове или нет. Она даже выдерживает достаточно долгую паузу, чтобы обеспечить себе безраздельное внимание публики. Она перебрасывает заплетенные в косу волосы через плечо, и ее серебристые волосы поблескивают в свете окон библиотеки. Через мгновение она складывает унизанные кольцами руки перед собой и говорит: – Моя переписка с Айрис, принцессой Озёрного края, была весьма информативной, – просто говорит она, ухмыляясь, когда при этих ее словах в библиотеке начинается самый настоящий хаос. Она позволяет его волнам разнестись по помещению, явно наслаждаясь каждой секундой происходящего. Члены Алой гвардии гудят и даже не пытаются скрывать, что переговариваются. Я улавливаю только фрагменты их фраз, большая часть из них – та или иная форма слова «предательство». Фарли наклоняется ко мне, ее голос грубый, а движения отрывистые. – Ты знала?.. – начинает она, но останавливается, заметив мой пристальный взгляд. – Откуда? – рычу я в ответ. – Вообще-то мы не подруги по переписке. Понятия не имею, к чему клонит Эванжелина и чего она может достичь с помощью переписки с Айрис. Мне хочется предположить, что у нее были лучшие намерения – что она сделала это ради дела, – но интуиция подсказывает, что нужно готовиться к худшему. За столом Норты делегация Кэла находится в таком же замешательстве, что и мы. Головы склонились друг к другу, по залу разносится шепот. Джулиан и Кэл поворачиваются друг к другу, и губы моего старого наставника яростно шевелятся, говоря что-то, что никто, кроме Кэла, не может услышать. Ада сдвигается, добавляя свои собственные предположения к предположениям Джулиана. Они внимательно слушают, их глаза горят. Анабель снова вскакивает на ноги. Очевидно, потеря короны превратила ее в кролика. – Эванжелина, что все это значит? – рявкает она. Кажется, еще чуть-чуть, и она устроит ей выволочку. – Премьер? Премьер-министр никак не реагирует, он, как обычно, максимально спокоен. Предполагаю, он уже в курсе: в Республике ничего не происходит без его ведома. И Эванжелина не настолько глупа, чтобы ставить под риск свое пребывание здесь или подвергать опасности дорогих ей людей. Члены делегации Монфора реагируют куда эмоциональнее. Они перешептываются, как и все мы. Помощник шепчет что-то Птолемусу, но тот только отмахивается. Мой живот скручивает от ужаса. Я сжимаю челюсть. Эванжелина вздергивает подбородок, с легкостью выдерживая низкий гул предположений. – Мы обмениваемся письмами уже несколько недель. Она была очень отзывчивой. «Фу, она чересчур наслаждается ситуацией». – Отзывчивой – по какой причине? – выпаливаю я. Она ухмыляется мне, поднимая одну серебристую бровь. – Кто-кто, а ты-то точно должна знать, какие я даю замечательные советы, – кокетливо произносит она, снова поворачиваясь к комнате. Я чувствую очень знакомое желание плюнуть ей в лицо. Забывшись, я бросаю взгляд на Кэла, только чтобы обнаружить, что он уже смотрит на меня. Кажется, он так же раздражен, как и я. Несмотря на то, что минуту назад мы с ним обменивались колкостями, сейчас оба выдыхаем от злости. – Я обратилась к ней как одна принцесса к другой, – говорит Эванжелина. – Я видела восход и падение моего королевства, рожденного войной и войной погубленного. Мой отец отказался адаптировать нашу страну и никогда бы не предпринял тех усилий, которые офицер Калор предпринимает сейчас со своим бывшим королевством. – Королевством, которое потерял еще до того, как он согласился на наши условия, – почти рычит Фарли. Кэл сжимает челюсть, не сводя взгляд с лежащих перед ним бумаг. Под столом я кладу руку ей на запястье. – Полегче, – бормочу я себе под нос. Кэлу и так пришлось через многое пройти. Ему и так от нас досталось. Нет смысла усугублять его положение. Но Эванжелина уступает Фарли, протягивая руку. – Вот именно. Он тоже не смог приспособиться и из-за этого потерял свою корону. Я сказала Айрис, что она может избежать той же участи. Генерал Лебедь, невозмутимая, как и всегда, щурится, глядя на бывшую принцессу. – У вас нет ни права, ни власти давать ей какие-либо обещания. Премьер, держите своих людей в узде. Я ожидаю, что Эванжелина оборвет генерала за ее резкие высказывания. К моему удивлению, она отмахивается от нее. Горы явно пошли ей на пользу. – Я не делала ничего подобного. – Ты сказала ей, что она может согнуться, пока ее не сломали, – задумчиво протягивает Кэл. Ее ехидная улыбка становится холодной, горькой. – Да, именно это я и сделала. Я начинаю понимать, в чем был смысл плана Эванжелины, и аккуратно озвучиваю свои мысли. – Ты сказала ей сделать Красных равных Серебряным, чтобы все подданные короны Озёрного края были равны, – бормочу я. В этом есть логика, но также это опасно – и может привести к поражению. – С представителями в правительстве – для пущей верности, – говорит она, кивая мне. – Ничего не могу сказать про ее мать, но Айрис кажется восприимчивой. Она видела, что происходит в Штатах Норты. Если изменений в Озёрном краю не избежать, наверняка ей бы хотелось, чтобы они были постепенными, а не стремительными. Кэл качает головой и сводит темные брови. – С чего бы ей вообще об этом задумываться? Озёрный край силен, намного сильнее Штатов. – Да, но их силы не смогут перевесить силы этого союза, или, по крайней мере, знают, что им будет очень трудно победить в этой битве. – Она оглядывает комнату, словно удивляясь тому, сколько нас, какая у нас сила и могущество. – И, разумеется, их силы не перевесят их Красных. Их там миллионы. Когда-нибудь этот фитиль загорится, и они тоже потеряют свою страну. – Ее взгляд останавливается на Алой гвардии. Генералы смотрят на нее в ответ, и я пытаюсь представить, что видит Эванжелина. Для одних они террористы, для других – борцы за свободу. Мятежники и революционеры с реальными шансами на победу. Отчаявшиеся люди, готовые сделать ради дела. – Продолжать сражаться с нами – это риск, реальный риск. И Айрис достаточно проницательна, чтобы это понимать. – Или она просто водит тебя за нос. – На этот раз Фарли держит себя в руках, ее голос размеренный и ровный. Под столом она сжимает руки в кулаки. – Убаюкивает нас ложным чувством безопасности и готовится к очередной атаке. Наши солдаты сражаются не на жизнь, а на смерть вдоль речных границ и на севере. Если у их принцессы и есть какие-то сомнения, она, конечно, этого не показывает.