Краснею. − Может быть немного. Это не обычная эмоция для меня. Я не знаю, как себя вести в этой ситуации. Он смеется. − Мы пошли на свидание один раз. Я решил поцеловать ее в конце свидания, из-за чего мы оба были смущены... и поняли, что между нами ничего нет. С тех пор мы просто друзья.− Бросает взгляд на меня. − Кстати, ревновать совершенно естественно и нормально. Просто будь честна с собой и со мной. − Это просто ново для меня. Я никогда... мне никогда не приходило в голову ревновать, пока я не увидела Калеба с кем-то еще. Он сделал это нарочно. Он был зол на меня... это длинная история. В общем, он был зол на меня, поэтому он подстроил так, что я увидела, как он целует другую девушку на улице под окнами моей квартиры. Я имею в виду мою старую квартиру. − Я стараюсь не вспоминать этого. Не хочу, чтобы эти воспоминания вытеснили мое новое чувство себя. − Что касается конкретно этой тактики, она была эффективной. Но это был первый раз, когда я помню свою ревность. Я думала, что он был... Не знаю. Не моим, потому что у нас с Калебом все было не так. Просто... мне никогда не приходило в голову, что в его жизни будут другие женщины. И это были не очень хорошие ощущения. − Я так не думаю. − И это все, что Логан говорит на эту тему. Понимаю, он умен. Ничего хорошего не могло быть сказано, такого он мнения о Калебе. Я знаю, как он себя чувствует и почему, и в тот момент не было смысла это обсуждать. Дорога милями ложится под колеса, мелькает за окном. Радио молчит, тяжелая тишина. И я не знаю, куда мы едем. − Чего тебе хочется сейчас, Изабель? − спрашивает меня Логан, нарушая тишину. − Мне интересно узнать, куда ты едешь. Он качает головой. − Нет, я не это имею в виду. Прямо сейчас я везу нас на ужин в один замечательный средиземноморский ресторан, лучший из всех, которые я знаю в Бруклине. Я имел в виду твою жизнь. Тебя. Что ты хочешь? Как ты будешь жить? Разом меня покидает оптимизм. − Я не знаю, Логан. − Я спрашиваю только потому, что к этому времени я изучил тебя достаточно хорошо, и знаю, что ты будешь довольна только, если проделаешь свой собственный путь. − Он протягивает руку и берет мою ладонь, бросает на меня быстрый взгляд. − Ты можешь остаться со мной. Я поддержу тебя. Все, что у меня есть, твое. Если это то, что ты хочешь, тебе никогда не придется работать ни дня в этой жизни. Я не так безумно богат, как Калеб, но я неплохо справляюсь. Ты никогда не будешь ни в чем нуждаться. Я имею в виду, что буду рад тебе, и что у нас с тобой не будет срока давности отношений. Но я чувствую, что тебе нужно твое собственное пространство. Твое собственное дело. Так вот я спрашиваю. Чего ты хочешь для себя? И он прав. Положись я на него − и снова буду чувствовать себя во власти другого. Даже будь это ненамеренно, даже если бы он старался изо всех сил, чтобы убедить меня в обратном, это чувство бы грызло меня изнутри. Так чего я хочу? Я понятия не имею. На что я способна? В чем хороша? Очень долго я сижу, размышляя. И могу сделать лишь один печальный вывод. − Я делала только одно. Я знаю только, как быть мадам Икс, но больше не могу быть ею. Но что еще я могу делать? − Я почти плачу, слезы душат меня, но я сдерживаю их. − А что, если ты больше не будешь мадам Икс, но все равно будешь предлагать ту же самую основную услугу, просто... самостоятельно? Для себя. Не как мадам Икс, а как Изабель де ла Вега? Я дышу, глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, осторожно. − Я... Я не знаю. Смогу ли я? Не знаю. Что я буду делать? Что я делала раньше? − Я исследую шов на кожаной обивке сидения. − Честно говоря, я немного сомневаюсь в нужности услуг, которые я раньше предоставляла. − Видишь ли, я не согласен. Мне кажется, у тебя был очень ценный сервис. Когда имеешь дело с богачами вроде твоих бывших клиентов, забота часто остается в стороне. Для большинства из них самым важным является облик богача. Так что... ты оказывалась с избалованными детишками, которые не воспринимают реальность, не ценят ни труд, ни деньги, они не имеют представления ни о себе, ни о приличиях, ни о морали, ни о чем. И я думаю, твоя истинная ценность в том, что ты показываешь им ориентиры. С тобой они осознают, что мир не крутится вокруг них. Этого не было, нет, и никогда не будет. Он останавливается у бордюра, и я не знаю, где мы, но около ресторана есть парк. Не выбирается наружу, разворачивается на сиденье и заглядывает мне в глаза. − Мне кажется, ты можешь открыть собственный бизнес с той же самой идеей, но на несколько пунктов лучше. Может, у тебя получится сколотить чертово состояние, и ты сделаешь миру одолжение, выбивая дерьмо из избалованных ослов. И я соглашаюсь с этим. − Ты действительно так думаешь? Он кивает. − Действительно. Только дело в том, что ты будешь устраивать это дело на собственных условиях. Без псевдонима. Только ты. Будешь делать то же, что и раньше, встречаться с клиентами, оценивать их и предлагать план помощи или как ты его там назовешь. Научишь их манерам. Самым обычным. Заставишь их обслуживать столы. Заниматься благотворительностью, вроде столовой для нищих. Все, что ты посчитаешь нужным, чтобы вызвать в них изменения. − Как я буду искать клиентов? Я... даже не знаю с чего начать. Он улыбается и сжимает мою руку. − Я могу помочь. Я занимаюсь чем-то вроде того, знаешь ли. Я мог бы даже одолжить тебе сумму для стартового капитала. − Мне нужно подумать. Он соглашается. − Конечно. Это огромный шаг.