‒ Попробуй, ‒ говорит он и ставит разогреваться пиццу. Шаурма, наверно, самое восхитительное блюдо, что я когда-либо пробовала. Пряное, ароматное, острое, чесночное. Я издаю стон при первом же куске, затем при втором. Потом и при третьем. ‒ Так, тебе нравится шаурма, ‒ говорит Логан, ухмыляясь. Он вытягивает кусочек пиццы с тарелки и аккуратно передает мне так, что кусочек расплавленного сыра протягивается между нами. Пицца тоже вкусная. ‒ Кажется, я не могу выбрать, ‒ признаюсь я. ‒ Они оба вкусные. Под нависающей частью острова стоит табуретка, я вытаскиваю ее и сажусь. Логан садится рядом со мной и ставит две запотевшие зеленые стеклянные бутылки с белыми этикетками сверху. ‒ Значит, съедим на двоих, ‒ говорит он и крадет вилку из моих рук, чтобы отломить кусочек шаурмы. Я смотрю, как он ест, потому что даже за едой он великолепен. ‒ Что в бутылках? ‒ спрашиваю я, желая попробовать еще что-нибудь новенькое. ‒ Пиво. «Стелла Артуа», если точнее. Попробуй. Он передает мне одну бутылку, и я осторожно делаю первый глоток. Поначалу меня не впечатлило. Оно горькое и немного кислое. Но есть послевкусие, которое приятно раздражает мои вкусовые рецепторы, и я делаю второй более длинный глоток, который дается легче. Прежде чем я это осознаю, выпиваю почти половину бутылки, и моя голова немного кружится и становится неясной. Логан смеется. ‒ Вау, ладно. Полагаю, тебе понравилась «Стелла». Но с другой стороны, как она может не понравиться. ‒ Он тянется за пиццей. ‒ Попробуй пиццу и запей пивом. Ты больше никогда не взглянешь на кулинарное искусство в том же свете, обещаю. ‒ Я уже изменила свое мнение, ‒ говорю я. ‒ Я всегда была за органическую еду, супер здоровое питание. ‒ Веган? ‒ Что это? ‒ Без мяса, без животных продуктов любого вида. Вроде яиц, молока, сыра, если его произвели из молока, веганы не едят ничего этого. ‒ Почему? ‒ спрашиваю я. ‒ Это же странно. ‒ В протест жестокости над животными. Не знаю. Они считают, это хорошо для них, но мне нравится мясо. ‒ Мне тоже. Так что нет, я ем мясо, только обычно лосося, куриц и индейку, вместе с салатом и фруктами. По большей части, вегетарианское, наверно. Немного красного мяса. ‒ Тогда я был бы поосторожней с пиццей. Если твое тело привыкло к чистой пище, жирная пицца может тяжело ощущаться в желудке. Так странно. Неестественно. Сюрреалистично. Просто сидеть на кухне у Логана, пить пиво и есть обычную еду. У меня есть нормальное имя. Я больше не Мадам Икс. И больше не с Калебом. Когда я думаю о Калебе, мое сердце щемит, и я отгоняю все мысли прочь. Я туда не пойду, не сейчас. ‒ Что случилось, Изабель? С Калебом. Что заставило тебя уйти, наконец? – небрежно спрашивает Логан, не глядя на меня и кушая шаурму. Я вздыхаю. ‒ Он... мы... Логан прерывает меня прежде, чем я успеваю заговорить. ‒ Я не хочу давить и буду уважать твои секреты, если ты не хочешь говорить об этом. Но выглядит так, словно это выбило тебя из колеи. Я приканчиваю кусок пиццы и запиваю его глотком пива. И Логан прав, я не думаю, что когда-нибудь смогу снова съесть свой обычный обед, не думая об этой еде. Невзыскательной, в высшей степени нездоровой, но такой вкусной. Я кусаю шаурму, пытаясь сформулировать, что сказать. ‒ Он привел меня обратно в свой дом. Пентхаус? Это весь верхний этаж здания. Во всяком случае, он привел меня туда, и сначала было... хорошо. Но не нормально. Он поцеловал меня, чего обычно не делает. Это было немного странно. А потом... ‒ Я снова вздыхаю, закрывая глаза. Просто скажи это. Преврати это в слова. ‒ А потом он толкнул меня на колени. Засунул... себя в мой рот. ‒ Так тяжело сказать это вслух. Почему? Ощущение, что после произнесения все окажется более реальным. Более, чем реальным. ‒ В самом конце он кончил мне... мне на лицо. И затем вытер своим галстуком, поцеловал меня, словно ничего не произошло и просто... ушел. ‒ Это насилие, Изабель.