« Все нормально, просто наблюдайте», — написал я. Еще стена, еще. Высота конструкции дошла до высоты двадцать метров. Но я не остановился на этом, продолжая увеличивать ее. Тридцать секунд. Высота тридцать метров, при этом конструкция обрушилась еще раз и внизу ребятам пришлось уйти с того места, где мы держали оборону. « Тим, времени не осталось!» « Все готово», — ответил я. создав очередную стену. « Заклинание исчезло», — появилась надпись от Вишни. И в этот миг конструкция дрогнула и чуть осела. Я спустился вниз и, летая по кругу, стал следить. Остальные ребята с озадаченными лицами тоже подошли. — Стены исчезают через двадцать минут после создания. Посмотрим, выдержит ли этот монстр. Все-таки в четырех кубометрах земли — тонн пять. Четыре кубометра — это одна земляная стена, а над квагаром было тринадцать таких. Проще говоря, как только сфера исчезла, на него обрушилось шестьдесят тонн земли. Стоило мне договорить, как перед глазами появилось сообщение: Вождь яростных северных квагаров убит. Получено: 6 037 500 000 опыта, +603 750 000 за убийство монстра выше вас уровнем. +10 000 000 зен. Лица всех присутствующих вытянулись, глаза, кажется, вот-вот выпадут из орбит. Молчание затянулось, а я даже почувствовал себя как-то неловко. Словно жулик. Все вокруг в поте лица дерутся с монстрами, рискуя жизнью, а я вот просто так, на ходу, создал настоящий обуз, с которым можно не только вождя квагаров убить, а кого и покруче. — А что случилось? — спросила Иллин, непонимающе глядя на нас. — Вождь квагаров убит, — сказала Ласка, покачивая головой. — Вот он его убил. Иллин глянула на меня. Я виновато улыбнулся и развел руками. Челюсть девушки стала медленно опускаться вниз. Глава 24 Тайное совещание. Взяв чашку с дымящим кофе, я уселся за столик. Но не успел пригубить, как за окном раздался грохот взрыва. Я нахмурился, отложил чашку, подошел к окну и выглянул наружу. В соседнем здании на десятом этаже полыхает огонь. — Что там? — раздался позади голос. Я обернулся. Вытирая полотенцем волосы, из ванны вышла Ласка. — Опять беспилотник, — сказал я. Не сумев прорвать оборону и оказавшись в окружении, корпораты уже сами стали обороняться. Строя баррикады, превращая каждый мегакомплекс в настоящую крепость и мобилизуя как можно больше народа, они пытаются сдержать нас, а с помощью беспилотных летательных аппаратов, которые легко можно напечатать на промышленных принтерах, пытаются подорвать нашу военную мощь. Только чаще всего эти беспилотники сбиваются или подавляются при помощи средств радиоэлектронной борьбы и вместо того чтобы прилететь в полицейский участок, военный завод или важную автомобильную развязку, влетают в дома или падают на улицы, убивая простых людей. Я поднял взгляд чуть выше, над крышами зданий огромное голографическое изображение солдат в силовой броне, но со снятыми шлемами. У них мужественные лица. Один — с голубыми глазами и светлыми волосами, второй — чернокожий с темной радужкой глаз, третий — с такой же квадратной челюстью, как у двух других, черноволосый азиат. Под ними красочная надпись, призывающая идти на военную службу, перечисление льгот мелкими буквами, но некоторые слова и цифры, такие как «50 000 кредитов в месяц» или «льготное кредитование под 1%» и так далее — выделены крупно, чтобы глаз цеплялся. Ну и стандартные слова о долге, и о том, что сейчас идет война за наше будущее и мир, в котором будем жить. Ласка проследила за моим взглядом, грустно усмехнулась. — Ни те, кто создавал этот визуальный ряд, ни те, кому адресовано это обращение, не понимают масштаба грозящей опасности, — грустно произнесла она. — Мы настолько привыкли жить в мире и спокойствии, настолько отстранились от попыток познать планету и вселенную, что вместо этого сосредоточились на повседневных бытовых делах, и совсем не осознаем, что стоим на краю пропасти. — Ну, мы-то как раз понимаем, потому что участвуем в этом. А вон те на улице — не совсем. Они думают, что либо за них порешают, либо без них справятся, либо, в конечном счете, для них ничего не изменится, как, впрочем, и те, кто создал этот агитационный сюжет. Они тоже не понимают, насколько все серьезно. — Могу понять почему. Никто не хочет меняться, менять привычный образ жизни, и порою люди просто закрывают глаза на меняющуюся реальность, надеясь, что еще чуть-чуть и будет все как прежде: прекратится появление монстров из разлома и война закончится. Наш мир меняется, и от того, как мы будем действовать и насколько будем решительны, зависит, каким он будет. Все эти полумеры, направленные на то, чтобы и привычный образ жизни сохранился и была одержана победа над корпоратами, связавшимися с Богами Хаоса, ни к чему хорошему не приведут. Нужно было сразу бросаться в бой, сразу переходить на жесткий порядок и сражаться изо всех сил. Та возня, что идет сейчас, до добра не доведет. Такое чувство, что Боги Хаоса только и хотели того, чтобы мы били и истощали друг друга как можно дольше, пока они готовят свой план. С этой войной нужно заканчивать как можно быстрее. — Именно поэтому для главного удара и готовятся так тщательно, — сказала Ласка. — Алексей понимает все то, что ты сказал, не хуже нас. — Только вот его исполнители, что пониже рангом и те, кто делает вот такие плакаты — нет. И все это снижает скорость подготовки и качество. Люди, что идут в пункты призыва, морально и психологически не подготовлены. Они идут зарабатывать, получать социальные гарантии. Они не понимают, что это за война. И это проблема. — Да, но тут ничего не поделаешь. Все что мы можем — это делать все от нас зависящее и как можно лучше. Я допил кофе, поставил чашку. Внезапно слева внизу появилось изображение письма. Я дал мысленный указ, пред глазами появилось окно чата: «Тим и Ласка, прибудьте в штаб. У нас главное военное совещание». — Совещание? Чего это он? — удивился я. — Обычно они без нас разрабатывают стратегии ударов. — Ну, вероятно, готовится что-то действительно масштабное. К тому же Шестерня сказал мне перед тем, как покинуть разлом, что был впечатлен твоей тактикой по убийству босса квагаров. Так что он, видимо, решил тебя пригласить — вдруг что-то интересное придумаешь. А меня за компанию. Наверное, считают, что раз уж с тобой вожусь, то и у меня тоже мозги набекрень, а значит, тоже смогу что-то интересное придумать. Я усмехнулся. Вот, значит, как все обстоит. Впрочем, мне, и правда, есть что сказать. * * * В подземный бункер, расположенный под неприметным зданием, которое, впрочем, нехило так охраняется — тут и высокоуровневые аватары, и спецназ в силовой броне, много бронетехники, турели с ИИ и встроенными в них гемами, чтобы различать невидимых или просто существ из разлома, мы добрались через полчаса. Нас привели в просторное помещение с множеством столов, экранами на стенах и кучей людей в форме. Большинство собралось за широким овальным столом в центре, над которым возвышается голограмма города. — Тим, Ласка, сюда, — позвал нас Шестерня. Присутствующие обернулись, глянув на нас с любопытством, ну как на диковинных зверушек. Узнал я только Шестерню, Вишню, старого знакомого — майора Томаса Янга, у которого прибавилось звезд на погонах — значит, уже стал полноценным министром обороны, — мэра Алексея Курчатова и главу полиции Теодора Тэйлора. Остальных в форме полиции и новенькой форме военных вижу впервые. Все в разных званиях, но на немолодых лицах с волевыми подбородками выражение бывалых вояк, привыкших командовать. Впрочем, тут хватает также и немолодых женщин и тоже в форме военных. Всего за столом собралось два десятка человек. — Ну что ж, раз мы все собрались, то давайте проведем совещание. Томас, докладывайте обстановку. — Противники полностью заблокированы. За последние сутки было несколько атак: здесь, здесь и здесь, группами по два-три взвода без поддержки техники. Все атаки были успешно отбиты. На голограмме вокруг небольшой части супер-города появилась красная линия, обозначающая фронт. Судя по ней, корпоратов полностью изолировали от выходов из города, и теперь мы контролируем где-то семьдесят процентов территории города. По мере того как Томас сообщал о расположении сил и направлении атак, на голограмме появлялись точки, а над ними таблички с численностью. — Это были атаки разведывательного плана. Несмотря на провалившееся наступление и ухудшившееся положение, противник не перестает прощупывать нашу оборону и пытается нанести удар там, где посчитает, что она ослабла. В их задачу входит хоть как-то расширить контролируемое пространство. — Какие у нас следующие цели? — спросил Алексей. — Мы заканчиваем перегруппировку и подготовку частей, после чего предлагаю ударить в сторону аэропорта. Это ближайшая стратегическая цель. — Сказал Теодор. — Уверен, что корпораты знают про это, — произнес Томас. — Так что укреплять оборону в этом месте будут основательно. Легкой прогулкой это не покажется, и если мы провалим наступление, то у них появится шанс на контратаку и расширение контроля территории, а то и вовсе на выход к границе города. Сейчас восполнять ресурсы они могут только посредством воздушных коридоров, но это сильно ограничивает их — самолетов у них не так много, да и мест, откуда они могут доставить грузы маловато. В основном, им помогают другие корпорации, у которых остались выходы за пределы городов и доступ к разным рудникам, месторождениям полезных ископаемых и прочему. — Только вчера было зафиксировано несколько стартов, — сказала одна из дам-офицеров — дородная темнокожая и темноволосая женщина на пару голов ниже меня. Но смотрит она на всех таким взглядом, что кажется, будто она как минимум равна по росту, а то и выше — инстинктивно хочется задрать голову. — Почему до сих пор они вообще летают? — спросил мэр. Справа от нас седовласый офицер вытянулся в струнку и быстро затараторил: — От линии боевого соприкосновения до аэродрома порядка ста километров. ПЗКР и системы средней дальности просто не достают — их радиус ограничен тридцатью-пятьюдесятью километрами. Сейчас, конечно, спешно разрабатываются системы с большим радиусом, но на это требуется время. После катастрофы армии, как таковые, исчезли, не осталось ни тяжелой артиллерии, ни дальней ПВО, ни межконтинентальных ракет, только подразделения спецназа на легкобронированной технике, да вертолеты, которые как раз сбиваются ПЗРК и комплексами средней дальности. Так что, по сути, нам сейчас приходится изобретать все заново. — Ладно. Значит, пока перехватить вражеские транспортные суда мы не можем? — уточнил Алексей. — Так точно, господин мэр. Они быстро набирают высоту, а затем на большой скорости прорываются за пределы города и также возвращаются. Поэтому мы и хотим взять аэропорт. Сейчас у нас как раз есть пятьдесят свободных свежесформованных бригад, полностью укомплектованных и обученных. Это резерв, который мы можем ввести в бой и попытаться прорваться к аэродрому. Нам не обязательно захватывать его, достаточно приблизиться на десять километров. С этого расстояния сможем поначалу закидывать его минами, а также устойчиво сбивать взлетающие самолеты с помощью ПВО средней дальности. Противник хорошо укрепился, к тому же активно готовится вновь наступать, набирает новых солдат и производит вооружение. Если мы лишим его аэропорта, то поставки прекратятся. И тогда в условиях изоляции можно занять полностью оборонительные позиции и сдерживать атаки. Рано или поздно у них закончатся людские, а главное военные ресурсы. Как бы тебе ни хотелось, но без взрывчатых веществ нельзя создать пули, снаряды и ракеты. То же самое касается и всякого рода сырья, типа природного газа — без него не будут работать электростанции, а без них ни металлопрокат, ни военные заводы, ни гражданские и даже автомобили без подзарядки остановятся. — Время работает на нас, — понимающе произнес мэр. — А что скажет Шестерня? — Видимо, те кристаллы, что были размещены заранее — были главным козырем для прорыва. Мы осмотрели большую территорию, но признаков других кристаллов хаоса не нашли. Конечно, бдительность снижать не стоит — мало ли где мы проглядели, всякое бывает. Но и чересчур напрягаться по этому поводу тоже не надо. Мы следим за ситуацией. — Это хорошо. Значит, подытожим. Наша стратегия на ближайшее время следующая — добраться до аэропорта и перерезать последнюю линию снабжения, после чего встать в оборону и, защищаясь, ждать, когда противник истощит силы и запасы вооружений. На лицах присутствующих появились довольные улыбки, они начали переглядываться и перешептываться. « Похоже, они считают, что победа уже в кармане», — написала мне Ласка. — В таком случае мы проиграем, — произнес я достаточно громко, чтобы меня услышали все, но при этом не настолько, чтобы это было похоже на крик. Наступила мгновенная тишина, словно разом убрали звук, взгляды присутствующих скрестились на мне. В глазах видно и недоверие, и подозрение, а кто-то смотрит и с презрением — мол, кто это вообще тут такой? Плебей, который должен быть просто рад, что его сюда пригласили, сидеть молча, с восторгом наблюдая за окружающими. Только я молчать не намерен. Оказывается, даже военные не совсем понимают, что нам противостоит.