— Да, меня такой вариант вполне устраивает, давайте начнём общение с нее, — согласился я. — Тогда вперед, кабинет триста двенадцать, Джереми, — задал направление профессор. Мы двинулись по лестнице на третий этаж, в место, где содержались обычные пациенты клиники. Под «обычными» подразумевалось, что это те люди, которые часто контактируют с социумом, почти не опасны и, по большей части, способны вести полноценную жизнь. Что не скажешь о пациентах с четвертого этажа, сущность которых, со слов доктора, таила в себе множество опасностей, взаимодействие с которыми явно не сулило ничего хорошего. Но это и привлекало меня — ужас, который содержали палаты четвертого этажа, неосознанно манящий к себе, вещающий о том, что именно здесь скрывается то, что я так усердно стремлюсь отыскать. — Вот мы и пришли, Джереми, — голос доктора отвлек меня от пробудившихся мыслей. — Отлично, профессор, — автоматически ответил я. — Итак, Джереми, запоминайте, с Элизабет можно разговаривать на любые темы, кроме ее взаимоотношений с отцом, вообще постарайтесь ничего не спрашивать про ее отца, если она сама внезапно не заговорит с вами по этому поводу, но это маловероятно, почти нереально, поэтому не касайтесь этой темы, это табу. И уж тем более учитывайте то, что вы для нее абсолютно незнакомый, посторонний человек. Ну и, конечно, не говорите ей ничего плохого и обидного, ну этого вы и так не стали бы делать, а то у нее еще небольшие сложности с самооценкой, иногда на нее накатывает и она считает себя некрасивой и убогой. — Все понял, мистер Говард, все эти моменты будут учтены, — заверил я профессора. — Замечательно, тогда вперед, — доктор распахнул передо мной дверь триста двенадцатого кабинета. Я вошел в кабинет, который на деле оказался обычным медицинским помещением, как у нас в больнице, где терапевт принимает своих пациентов. За столом сидел еще один доктор, возрастом чуточку помоложе мистера Блэка, больше никого в кабинете не было. — Джереми, позволь представить тебе своего коллегу доктора Генриха Шульца, — произнес профессор, продолжив: — Это наш ценнейший сотрудник, светило психиатрии, сейчас также трудится над одним очень важным научным исследованием. — Генрих, это мистер Джереми Смит, о котором я тебе рассказывал, — представил меня профессор. Мы с мистером Шульцем поприветствовали друг друга, пожав руки. Этот человек был чем-то похож на доктора, тоже сухой и подтянутый, только не такой статный, как профессор, помоложе лет на пять или даже на десять, но, в отличие от профессора не носящий очки, зато украшающий свое лицо большими и довольно пышными усами. — Кого из пациентов выбрал мистер Смит? — прервал мои размышления доктор Шульц. — Генрих, приведите, пожалуйста, мисс Шифер, — Джереми решил начать общение с нее. В ответ на это Генрих лишь молчаливо кивнул и удалился из кабинета. — О, Джереми, позвольте показать вам одну вещь, — доктор Блэк жестом попросил меня следовать за ним. Пройдя несколько дверей, он открыл одну из них и пустил во внутрь. Это оказалась огромная комната отдыха для пациентов, в которой было множество различных настольных игр; книг, с яркими обложками; наборов для лепки и рисования и прочих интересных штуковин. — Здорово, мистер Говард! — восхищенно воскликнул я. — Да, Джереми, мы стараемся не только пичкать таблетками своих пациентов, но и налаживать их досуг, позволяя заниматься интересными и увлекательными вещами, дарующими им положительные эмоции, — рассказал профессор. — Ну что же, пойдемте назад, а то мне очень хотелось показать нашу игровую комнату, — похвастался профессор. Вернувшись обратно в кабинет, мы обнаружили сидящего за столом доктора Шульца, который завидев нас, произнес: — Господа, мисс Шифер ожидает вас в соседней комнате. Мистер Смит, просьба не брать с собой портфель, чтобы не смущать пациента, который будет гадать о том, что там находится, и не представляет ли это для него угрозы. Это касается не конкретно мисс Шифер, но и всех пациентов в целом, это наш внутренний регламент. — А что я могу взять с собой? — поинтересовался я. — Книгу для записей, диктофон, ручку или карандаш, либо какой-то еще подобный инструмент, который вы будете использовать для фиксации разговора, — ответил он. — У меня только записная книга и ручка, — сказал я. — Тогда отлично, берите их с собой, а остальное оставьте здесь. Не бойтесь, никто не возьмет, — заверил меня Генрих Шульц. Я оставил портфель, предварительно достав из него записную книжку и ручку, затем зашел в комнату следом за профессором Блэком и доктором Шульцем. — Элизабет, позволь тебе представить мистера Джереми Смита, о котором я тебе говорил, — произнес доктор Шульц. — Здравствуйте, Джереми, — поприветствовала меня симпатичная рыжеволосая девушка, сидящая в комнате за круглым столом. — Привет, Элизабет, — с теплой улыбкой поздоровался я. — Господа, мы не будем вам мешать, но если потребуется наша помощь, то мы будем в соседнем кабинете, — произнес профессор, и удалился, прихватив с собой своего коллегу. — Элизабет, тебе уже сказали, ради чего я пришел пообщаться с тобой? — начал разговор я. — Да, в общих чертах, вы писатель и пишите какую-то книгу, в основе которой будет описание жизни пациентов из клиники для сумасшедших, — ответила она. — Нет, Элизабет, не совсем так, моя книга строится не вокруг жизни сумасшедших, а вокруг жизни тех, на кого другие люди необоснованно и жестоко навесили этот обманчивый ярлык, — серьезным тоном произнес я. — Вы хотите сказать, что вы не считаете нас сумасшедшими? — приподняв брови спросила собеседница. — Вас, не знаю, а вот лично ты на сумасшедшую не сильно похожа, — улыбнулся я. Девушку это немного развеселило, она даже слегка заулыбалась. — Вы тоже не похожи, Джереми, — произнесла она в ответ, посмеиваясь. — Тсс, потише, не выдавай мою тайну, — шепотом произнес я, сделав максимально важное лицо. — Какую тайну? — заинтересовалась девушка. — Я псих под прикрытием, — подмигнул я. На что девушка радостно рассмеялась. — Джереми, вы забавный человек, — ответила она, закрывая рот руками, словно пытаясь удержать выходящий оттуда смех. — Ну иногда бывает, с этим жить как-то легче, — пояснил я. — Думаете стоит попробовать включить это в свою жизнь? — нахмурилась девушка. — Если тебе тяжело, то почему бы и нет, — пожал я плечами. — Вы наверняка знаете историю моей болезни и мои особенности, мне тяжело совладать с собой, я не могу контролировать свои срывы, настроение резко меняется, я впадаю в страшную депрессию, бороться с которой невозможно. И я не могу удержать свои эмоции, они сильнее меня, намного сильнее, — поделилась со мной мисс Шифер. — Как это происходит, Элизабет? — я сосредоточился на словах девушки. — Сначала у меня все хорошо, жизнь идет своим чередом, я учусь, общаюсь с друзьями, гуляю, занимаюсь спортом, потом внезапно все меняется. Знаете, это похоже на то, когда тучи мгновенно набегают на небо, полностью закрывая собой солнце и ты более не видишь яркого света, воспринимаешь все исключительно в этих серых и мрачных тонах. Приходит осознание того, что мир вокруг жесток, враждебен и ненавидит тебя, а ты в нем никто, чужак, изгой и полное ничтожество. И эти вещи становятся неоспоримыми, друзья оказываются не такими уж преданными, увлечения не такими уж интересными, а знания не настолько уж и важными. Не знаю, поймете ли вы меня, но это ужасное состояние, когда ты явно осознаешь, что предан всеми. И я не могу бороться с ним. Это как огромная волна, которая захватывает меня, волна, на фоне которой я песчинка. Мы немного поговорили о ее проблеме, не касаясь запретной темы. Пообщались на тему космоса, звезд и планет, которые ей были крайне интересны. Я внимательно слушал Элизабет, понимая, насколько тяжело ей, как беспощаден недуг, разрывающий ее изнутри, словно яростный и настойчивый монстр, взявший ее жизнь в свои огромные, острые клешни. Я видел, как девушка силилась победить этого монстра, как жаждала сорвать его с себя, но я знал, что все ее попытки были ничтожны и бессмысленны, она никогда не выберется оттуда, никогда не уничтожит его. Единственная ее участь, это вечно жить в компании мощных антидепрессантов, которые уберегут ее от совершения опасных поступков, заключив в тело подавленного и бесчувственного овоща. Я понял, что в этот момент очень сильно захотел помочь ей, но не знал как, я не обладал знаниями, которые бы облегчили ее участь. Я лишь мог немного развеселить девушку, давая ей возможность ощутить себя абсолютно нормальным и здоровым человеком, коим она и являлась на самом деле. — А у тебя есть какая-нибудь фантастическая мечта? — спросил я под конец нашего разговора. — Ну если фантастическая, то полететь в космос. Я хотела бы лететь в межзвездном пространстве, вечно созерцая красоту этого огромного, необъятного и совершенного пространства, которое, я боюсь, что в своей жизни вряд ли когда-нибудь увижу, — с грустью ответила девушка. * * * — Ну что, Джереми, как прошла ваша беседа с мисс Шифер? — поинтересовался профессор, встретивший меня на выходе из кабинета. — Хорошо, профессор, многие вещи удалось проанализировать, ну и в целом это была весьма продуктивная беседа, — произнес я. — Хорошо, Джереми, очень хорошо. Нужен небольшой перерыв или сразу готовы поговорить со следующим пациентом? — спросил он. — Да, можно сразу следующего, — кивнул я. Общение с мисс Шифер погрузило меня в состояние небольшой депрессии, которое хотелось поскорее отогнать, переключившись от внутренних размышлений на общение со следующим собеседником. — Замечательно, тогда Генрих сейчас приведет мистера Оливера Блэнкса. Генрих тем временем забрал мисс Шифер, которая, выходя из кабинета, обернулась в нашу с профессором сторону и произнесла: — Мистер Джереми, вы же еще зайдете поговорить со мной? Мне очень понравилось общение с вами, оно дает какое-то необъяснимое чувство надежды. — Да, Элизабет, я еще обязательно приду побеседовать с тобой. Спасибо тебе за приятную беседу. — До свидания, Джереми, — произнесла Элизабет и вышла следом за доктором Шульцем. Профессор Блэк молча смотрел на меня, но в его глазах читались радость и умиление, которые он испытывал от того, что только что наблюдал, словно я был парнем, который на мгновение осчастливил его горячо любимую дочь. Спустя десять минут вернулся доктор Генрих Шульц, который в сопровождении охранника привел здоровенного детину. Да, габариты впечатляющие, учитывая, что я сам был не маленького роста, но на фоне этого пациента я был просто коротышкой, едва достающим до плеча мистера громилы. Доктор вместе с охранником провели бугая в комнату для беседы, я же вопросительно взглянул на профессора. — Не переживайте, Джереми, он сейчас не агрессивен, несколько часов назад ему дали сильное успокоительное, поэтому разгневаться он не должен. Можете смело начинать общение, — произнес доктор Блэк. — Да, хорошо, профессор, я готов, вот только вы не рассказали мне, о чем мне не стоит с ним разговаривать? — спросил я, представляя, как здоровенный детина обижается на какую-нибудь мою шутку и вскакивает со стула, чтобы оторвать мне голову. А остановить его совершенно некому, два доктора уже далеко не юного возраста и хлюпик-охранник, которому самому уже давно пора на пенсию. М-да, помощи здесь ждать явно не откуда. — А, точно, Джереми, спасибо, что напомнил. У мистера Оливера не стоит спрашивать ничего связанного с его позором или поражением, если говорить о спорте, то только о победах. Если будете говорить о том, как он сюда попал, то всячески постарайтесь обойти темы, которые касаются его задержания, да и всего того, что делалось в его жизни против его собственной воли, — сказал профессор шепотом, наклонившись к моему уху, чтобы пациент в соседней комнате не смог ничего услышать. — Понял, мистер Говард, обязательно учту это, — я сделал глубокий вдох, затем резко выдохнул. — Удачи, Джереми, — профессор похлопал меня по плечу и сел за стол. Я же вошел в комнату. Здоровяк сидел на стуле, на том самом месте, где еще некоторое время назад сидела мисс Элизабет Шифер, поэтому, зайдя в комнату, я даже немного опешил, так как замена одного человека на другого сильно изменила внешность и состояние всего помещения. Лицо Оливера, на удивление, не было похоже на лицо человека, обделенного интеллектом, выглядел он вполне нормальным, абсолютно не похожим на того здоровенного дуболома с детским лицом, коих обычно изображают в фильмах. Вот только нос у него явно был не единожды сломан, так как смотрел уже немного в сторону, на лице также присутствовало несколько шрамов и поломанное левое ухо. Учитывая бурное спортивное прошлое мистера Блэнкса, то все это является вполне закономерными последствиями. — Оливер, познакомься, это мистер Джереми Смит, — представил меня доктор Шульц.