— Агги, — очередной вздох. — Нам нужно поговорить. — Как ты вообще нашел меня? — Если мужчина чего-то очень хочет… — упирается ладонями в стол и сверлит своими серыми глазами. — И насколько твое желание распространяется в этот раз? — гневно шепчу я. — День? Неделя? Возвращайся к невесте, Стас, там тебя ждут. — Ждут там, а я хочу быть здесь, вот парадокс, да? — Тебя ждали здесь шесть лет, а теперь не ждут. Вот парадокс, да? — Ну, придется потерпеть, — фыркает он. — Потому что я не уеду. Выпрямляется и нахально приподнимает один уголок губ. Его лицо принимает настолько знакомое выражение, что внутри что-то екает. "Это нормально" — говорю я себе. Я росла с этим человеком, я любила его большую часть своей жизни, так быстро все его следы во мне не искоренить. — Где мой чай? — в дверях своего кабинета появляется Рижский. Его взгляд прикован к телефону в руке, пальцы быстро стучат по экрану. Я мгновенно бледнею. Дурацкая ситуация, дурацкая! Вот он мой парень, абсолютно идеальный во всем, а я позволяю себе откликаться на другого. Бред. Сейчас Рижский спросит, что за перец трётся в приемной, и мне придется рассказать. А это не то, чем хочется поделиться посреди рабочего дня со своим непосредственным начальником. Не при таких обстоятельствах. — Я… сейчас переделаю. Разлила, — огибаю Стаса, как бы прикрывая его своим телом, хотя это глупо, понимаю, этого долговязого великана фиг закроешь. Рижский отрывает взгляд от экрана и встречается им со мной. — Агния, — снисходительно вздыхает он, явно намереваясь меня подколоть, но тут видит, что мы не одни. — Вы от Светы? — обращается к Стасу. О, боги. Он так же, как и я изначально, решил, что это очередной кандидат. Да ещё и от Светы! — Нет… — начинаю я, судорожно подбирая слова. — Да! — прерывает мои потуги Стас. Делает несколько шагов вперед, протягивает руку Лёше. — Григорьев Станислав. — Что? — из легких выходит какое-то бульканье вместо вопроса. — Проходите, — мой новый парень любезно приглашает в кабинет бывшего. Какая ирония. — Агния, сделай нам два чая, — обращается он ко мне. Ноу, ноу, ноу. Исключено! И если б тело меня не подвело, я уже бросилась грудью на дверь, крича: это не то, что ты думаешь!!! Но кабинет закрывается, а я стою соляным столбом с глухо бьющимся сердцем и вспотевшими ладошками. Что за хрень творится?! Какой-то театр абсурда. Стас, собеседование, Света. Света! Несусь на ресепшн, желая раз и навсегда низвести Святую Свету до последней грешницы. — Какого черта? — задаю ей тот же самый вопрос, что и Стасу. Блондинка легкомысленно улыбается, держа маску дружелюбия. — Тебе чем-то помочь, Агния? — хлопает пышными ресницами. Нарощенными, как пить дать. — Сейчас в твоих силах помочь только самой себе. Скажи мне, Света, откуда ты знаешь Стаса? — Твоего парня? — ещё одна яркая улыбка на идеальных губах. — Он не мой парень! — А он об этом знает? — она доверительно наклоняется вперед, укладывая все свои достоинства на стол. — А Алексей Викторович? — Когда вы спеться успели? — Он вчера заходил. Как раз, когда ты ползала под столом у босса, отрабатывая навыки, очевидно. Сколько же яда может таиться за сладкой улыбочкой, мама родная! — Мы мило поболтали под ваши стоны. Я вспыхиваю, как спичка. С головы до пят. Не надо было позволять Рижскому творить такое на рабочем месте. Не надо было недооценивать Свету. — И что он делает здесь? — цежу сквозь зубы. — Решила помочь хорошему человеку, пожимает она плечиками. — Двум. — Что за великодушие? — О, я не тебя имела в виду. Стерва. Разворачиваюсь в сторону коридора и, зло вышагивая, возвращаюсь к кабинету. Как раз вовремя: дверь распахивается и появляется высокая фигура бывшего с широченной улыбкой на губах, а следом Рижский, не менее радостный. — До встречи, — пожимают друг другу руки, пока я мысленно совершаю Харакири. Не себе, конечно. — Агния, — долетает до меня суровый голос шефа. — Зайди. Ой-ей. Делаю неловкий шаг вперёд и встречаюсь носом с плечом Стаса, разворачивающегося к выходу. Он перехватывает меня за предплечья и ставит на место. — До встречи, Агния, — коротко сжимает мои руки, подмигивает и удаляется. Сердце бьётся так сильно, что я слышу его в голове. Горячий воздух заполняет легкие, не давая нормально дышать. Леша наблюдает за мной со сведенными бровями. Он что-то знает! Или подозревает. Какая идиотская ситуация! На дрожащих ногах захожу в кабинет, дверь за мной захлопывается, а затем ключ проворачивается в замке несколько раз. Теплые ладони ложатся мне на талию, к спине прижимается крепкое тело. — Где. Мой. Чай? — урчит мне на ухо Рижский. Меня бьет мелкий озноб. Его причины трудно определить: это от волнения, адреналина, страха? ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Прости, — шепчу, скованная непонятными чувствами. — Я тут подумал и решил, что буду вводить санкции: за каждый твой косяк — поцелуй. На сколько я заработал сегодня? Он разворачивает меня в своих руках и вглядывается в лицо. — Что-то не так? — Как прошло собеседование? — начинаю издалека. — Последний кандидат ничего. Плюс по рекомендациям. Не люблю брать людей со стороны, — притягивает ближе к себе. — В прошлый раз это сыграло с тобой злую шутку, — нервно смеюсь я, хватаясь за лацканы его пиджака. Кажется, земля уплывает из-под ног, мир размывается, а сердечный ритм грозит тахикардией. Только не Стас! — О чем ты? Судьбоносное было решение! Если б не твоя подружка Барби, неизвестно, нашли бы мы друг друга в итоге. Короткий поцелуй в нос, горячее дыхание на щеке. Я прикрываю глаза, силясь, наконец, рассказать о Стасе. Предупредить проблему. — Хотя у девушки, которая была на три, больше опыта. И специализация у нее на статистическом анализе, можно будет снять с тебя отчётность. — О! Это… было бы идеально! — хватаюсь за девушку с брекетами, как за чертов спасательный круг посреди Северного Ледовитого океана. — Я ненавижу Excel. — Я заметил, — фыркает Леша мне на ухо. — А ревновать не будешь? — ведет носом по щеке, разнося мурашки по затылку. — К Кате Пушкаревой? — не удерживаюсь от смешка. — Серьезно? — Да, с моим чувством прекрасного ей ничего не светит, — смеётся в ответ Леша. — Хотя, если ее приодеть… Ауч, — потирает плечо, после моего удара. — Я шучу. Хотя кое-кого приодеть так и чешутся руки. — Меня?