Эй, верните эстетику обнаженного тела. Тяну из ее рук полотенце, она крепче сжимает его пальцами. Беззвучная война оканчивается разгромным счетом один — ноль, и из ванной фея выскальзывает в костюме Евы. Впрочем, ненадолго. Ко второму пришествию родных она уже полностью упакована во вчерашнюю одежду и стоит за плитой, варганя какой-то хитрый завтрак. И это зрелище даже лучше, чем то, что я отпечатал на подкорке ранее. Наверное, именно так и понимаешь, что готов к семье. Чужая женщина на твоей кухне не раздражает, а дети, пусть пока и чужие, идеально вписываются в эту картину. Осталось только заделать своих собственных. Окей, Гугл, расписание работы ЗАГСов, Москва. Хочу быть во всеоружии. Глава 25. Готовность номер один Агния — Как мне плохо, — ноет Майя мне в трубку. — С утра же нормально было! — придерживаю телефон плечом, выворачивая содержимое шкафа. Вечером запланировано свидание. Первое официальное! А надеть нечего! — Видимо, с утра отходняк ещё не догнал и не отомстил за вчерашнее винное легкомыслие. А сейчас догна-а-л, — протяжно стонет она. — Все утро трусь у унитаза. Сырок, видимо, тоже не зашёл. — Энтеросгель? — Влад как раз в аптеку пошел, — продолжает она хрипеть, как старый артритник. — А я пока отвлечься от выворачивания нутра хочу. Ну, расскажешь, как у вас там с кудрявым утро прошло? До нас тут кое-что доносилось… — загадочно говорит она. — Да ты врешь! — возмущаюсь я. Не могли же мы… или стены такие тонкие? — Ладно, не доносилось. Да и если б даже захотела, я не услышала, тут со мной желудок разговаривал. Громко и гневно. — Совсем плохо, да? — Бывало и хуже. А ты не отвлекайся. Засадил кудрявый? — Майя!!! Три платья летят на кровать к уже отложенной кучке. — Что? Ты ж сама говорила, Сникерс там размера… — Мы не будем это обсуждать! Не сегодня. Лучше скажи, что мне надеть? Гневно фыркаю, оглядывая ворох совершенно неподходящей обстоятельствам одежды. Что, блин, надеть?! — Я б выбралась с тобой в сэконд, для ритуального обновления гардероба, но мне совсем плохо… — Да отдыхай ты. Просто посоветуй. Я на свиданиях сто лет не была. На нормальных — вообще никогда. Куда нынче ходят вообще? Каблуки или подошва? Юбка или джинсы? — Гусь, с твоими ногами, что ни надень — сплошной секс. А он не сказал, куда вы пойдете? — Не успел. Там дети, сестра, с работы его три тысячи звонков. Скомкано как-то вышло все. Сказал в семь заедет. — Ох, завидую я тебе, Гусь. Романтика, конфеты-мороженка, все дела… — Говоришь так, словно вы с Владом уже двадцать лет в браке и рутину уже не разбавить даже колготками в сеточку. — Да нет, конечно. Все хорошо, просто слегка давит, что никак цели не добьемся. — Может, вы чересчур стараетесь? Сколько таких историй, когда отпустили себя, пустились во все тяжкие и бац! — Ну, тогда по законам жанра, после сегодняшней ночи… — усмехается подруга мне в трубку. — Ой все, закругляем эти разговоры, я слишком волнуюсь. Ты — лечись. Напиши к вечеру, как отойдешь. — Ок-е-ей, — вздыхает Майя. — Не посрами там наше аниматорское прошлое и устрой кудрявому развлекательный вечер! — Я постараюсь. Спустя долгий мучительный час я все же останавливаю свой выбор на спортивном платье, идеально сидящем по фигуре, которое не грех обрамить любимыми кроссами. Такой универсальный наряд: и погулять норм и в кафе нагрянуть на романтик. Если б еще так не сжимался желудок при мысли о первом настоящем свидании… Где-то без двадцати семь я решаю экстренно перекраситься. Смываю дурацкие двойные стрелки и берусь за синие тени. Май права, нужно устроить настоящий праздник! Как назло, именно в момент, когда один глаз уже почти накрашен, а второй — все еще девственное полотно, звонит Леша. От четырех заветных букв на экране сердечко делает громкое бада-бум и пускается плясать Макарену. Провожу сгибом указательного пальца вверх и включаю громкую связь. — Да-да, — отвечаю бодро, докрашивая левое веко в зеркале ванной. — Эм, фея, твоя геолокация завела меня в какое-то гетто. Решила таким хитрым способом от меня избавиться? — Зарулил не туда? — усмехаюсь я. — Видишь перед собой бюст лысого чувака на фасаде здания? — Только не говори, что это твой дом! — с притворным ужасом восклицает Рижский. Или не притворным. — Окей. Это не мой дом, — легко отвечаю я. — Так что припаркуйся в чужом дворе, отыщи неизвестный мне третий подъезд и позвони в совершенно незнакомую двадцать первую квартиру. Мне нужно ещё минут десять. — Черт, — тихо ругается он. — А тачку не стырят, пока я шоркаюсь по сомнительным квартирам? — У нас мирный двор. Почти. — Слушай, и раз уж идёшь в моем направлении, можешь веточек наломать во дворе? Или под каштаном опавшие поищи, а? Запасы подошли к концу, и я всерьез беспокоюсь за сохранность кухонного стола! — Это самое странное начало свидания в моей жизни. Ты сомневаешься, что мне по карману нормальные цветы? — Это не мне. Белке. — Я даже спрашивать не буду, — после секундной заминки, выдает он. — Квартира двадцать один? Я паркуюсь. Спустя несколько минут в дверь раздается звонок. Как есть, с полу-ненакрашенным лицом я иду открывать. Правый глаз приходится прикрыть ладонью, чтоб не позориться, и прямо так, в образе феерической идиотки, косплеющей под пирата, я и открываю Рижскому. Он выглядит почти так же глупо, как я: в одной руке букет цветов, в другой пригоршня каштановых сучьев, а на кончике пальца висит приватизированный им Риббок. Смеяться мы начинаем одновременно. — Что с глазом? — сквозь ржач спрашивает Леша, входя в квартиру. — Еще не приготовился, — хихикаю я, отходя бочком в ванную. — Стой! — тормозит меня. Кладет дары на пол, хватает за талию, приподнимает вверх и целует. — Привет, — широко улыбается, ставя меня на пол. — Теперь иди, Кутузов. Я снова отступаю к импровизированной гримёрке. — А с домофоном что? — доносится из коридора. — А его просто нет, — кричу я в ответ. Берусь за кисточку и повторяю процедуру нанесения жидких теней на правом веке. — Настоящее гетто, — доносится сбоку. Леша уже разулся и активно вторгается в мое личное пространство.