– Благодарю вас, Виктор. Надеюсь, это поспособствует нашей работе. Ну, раз мы текущие вопросы порешали, может, вспомним о том, что ты мне обещал на прошлой встрече? – Ты насчет рыбалки? – Да, ты говорил, что тебе есть чем меня, заядлого рыбака, удивить. – С удовольствием удивлю, Джон. Когда Киргсби уже вернулся домой, он узнал, что в Сиднее при загадочных обстоятельствах погиб Николас Шекли. Джон не знал его лично, но был в курсе, что тот курирует секретные исследования в области синергии военных нанотехнологий и вирусной инженерии, а также обеспечивает взаимодействие секретных научных отделов службы безопасности с инопланетянами. Самому Киргсби не приходилось с ними сталкиваться, и вообще об этом не распространялись, но такая информация у него была – сказывались плюсы высокой должности. Сам Джон считал, что такие взаимоотношения должны идти землянам, а точнее, Англо-Австралии, на пользу. Но также он понимал, что все зависит от людей, от того, как они будут распоряжаться результатами такого взаимодействия. И если правда, что именно они, люди, совместно с инопланетянами в ответе за нападение на сына русского министра, то это наводит на кое-какие не очень радостные мысли. О смерти Шекли Джон узнал на специальном информационном канале его службы. Неизвестно, почему человек, который без охраны даже в туалет не ходил, решил поплавать в океане. Неизвестно, как его отпустили. Неизвестно, откуда появилась та акула, но факт есть факт. Выловили только откушенную голову профессора. Или правильно сказать, что ему откусили тело? Вдруг Джон резко остановился. Прямая линия выстроилась четко и однозначно, соединяя ребенка русского министра, пострадавшего от оружия, с которым был связан Шекли, и самого Шекли. А также вдруг припомнились слова Кедрова, что он совершенно не беспокоится о террористах, совершивших нападение на его сына. А ведь под это определение, с точки зрения русских, вполне мог подпадать погибший Николас! Покрутив эту мысль, Киргсби выбросил ее из головы: не его это дело. Пусть разбираются те, кто ответственен за безопасность таких лиц. А у него свои проблемы, которые надо решать. Генерал Орлов – Какое у тебя мнение насчет того, чем занималась Катюшка с твоим братом? Генерал сидел с женой в беседке в саду и медленно попивал чай, только что налитый из самого натурального самовара. Елена составляла ему компанию. Редко им удавалось вот так вдвоем посидеть, поболтать обо всем понемногу, ведь в обычной суете дней часто бывает так, что хорошо если парой слов перемолвишься. – Полезным делом занимаются. Вернее, занимались, – немногословно ответила жена. – А подробнее? – Орлов укоризненно посмотрел на Елену. Та вздохнула и отставила кружку с чаем в сторону: – Они там, в Африке, настоящий оазис устроили. Катюшка занималась ландшафтным дизайном, Колька все делал магически, Сережка тоже при деле был. Вообще, на детей положительно действует дружба с ним. – Дружба? – скептически поднял бровь Орлов. – Думаю, да, – немного подумав, сказала Елена. – Кажется, они по-настоящему подружились. Как ни странно, Колька до сих пор сохраняет в себе юношеское восприятие мира. Даже в какой-то степени максималистское. Когда надо, может сильно менять свое отношение к окружающим, становится очень циничным и скептичным в отношении людей. Но основное его состояние – восторженное юношеское. Порой напускное – это видно. Но, похоже, он и сам все о себе понимает правильно и просто носит самую удобную для него маску – практически естественную. Поэтому и с детьми у него хорошо получается ладить. – Ты поэтому внесла изменения в учебный план Катьки, чтобы она чаще бывала с Ником? – Да, – кивнула Орлова, подлила из самовара чаю, подула на него и отпила. – И не только она. Ксения не стала препятствовать и Сергею тоже позволила изменить учебный план, чтобы они вместе с Катюхой были. – Кстати! – Орлов сделал озорное лицо. – Как ты думаешь, нет ли у детей взаимного влечения? Не стоит ли в этом отношении приглядеть за ними? – Рано, – категорически отвергла Елена. – Катя, может, и созрела, да и кое-какой интерес к мальчикам стала проявлять, к Сергею в том числе, но у него еще нет встречного интереса к противоположному полу. Может, через год созреет. Вот тогда надо будет приглядеть, чтобы чего не случилось. Но, мне кажется, между собой у них останутся чисто дружеские отношения. Конечно, всякое может случиться, но мне вот так кажется. – Ну нет так нет, – согласился генерал. Потом немного подумал и сказал: – Наши уже добрались до этого оазиса, смотрят. Говорят – впечатляюще. – Еще бы! Ладно песок и сам оазис – все это инженерная задача, хоть и сложная. А вот то, что там голограммы людей из прошлого ходят, – это действительно впечатляюще, – покачала головой Елена. – Меня до сих пор дрожь пробирает. Катька скидывала мне картинку. Надо бы самой побывать там, только обычным способом не хочу – долго. Хочу Кольку попросить. Он быстро туда меня подкинет, там побродим пару часиков, и можно обратно. – Да… С этой телепортацией очень удобно получается. Стоит пару раз попробовать, и обычные полчаса-час, чтобы добраться почти до любой точки страны, уже кажутся медленным способом. Но и опасно это очень для нас – удивительно, как еще наши заклятые враги не сложили два и два. – Ну у вас, видимо, действительно очень сильные спексты, – улыбнулась Елена. Генерал угукнул в ответ. – Пока раскладывают карты, – чуть помолчав, пробормотал он. – Можно ли привлечь, если да, то в каких объемах, можно ли создать технологию, чтобы не зависеть от него, какие последствия в экономическом, психологическом, политическом плане – вплоть до войны. Есть опасность и для нас – это ведь грозное оружие не в тех руках. Я тебе одну вещь скажу, только ты не обижайся… – Генерал сжал лежащую на столе руку жены. – Еще лет сто назад его, независимо от его пользы и невзирая ни на какие потери, уничтожили бы. – Мне не десять лет, Коля. Все я понимаю. И прекрасно понимаю, что сейчас другие времена. Кроме того, Николай пока приносит одну только пользу, почему бы его не использовать? Генерал кивнул. – И еще. Если вдруг телепортация станет доступной всем людям, это может повлечь за собой серьезные психологические сдвиги у людей, как это произошло с появлением быстрых и доступных летающих автоматических такси, способных доставить в любую точку страны за короткое время. Немного помолчали. – Это надо с Колькой говорить. – Елена пододвинула к мужу поближе банку с вареньем, а то не обращает на него внимания – зря, что ли, доставала? – Поговорим, – вздохнул генерал и потянулся ложкой к варенью. – Меня тут еще спрашивают в службе очистки про него. Некоторые товарищи оттуда оказались причастными к определенным событиям с Ником и хотят подробнее узнать его возможности по изменению окружающей среды, чтобы повысить эффективность своей работы. Уже официальную заявку готовят, – поморщился он. – Понятно, что, пока гриф секретности там стоит, не пройдет заявка, но все равно неприятно – информация начинает лезть во все стороны. – Генерал потер лоб и вернулся к тому, с чего начал: – Ладно очистка зараженных территорий – с этим и сами худо-бедно справляются, вернее, даже совсем неплохо. А вот более глобальные вещи идут с трудом… – Генерал задумался. Елена, заинтересованная словами мужа, спросила: – А что не так? Что ты имеешь в виду под «глобальным»? Генерал вздохнул и тоскливо посмотрел вдаль. Аккурат над ветвями уже отцветающих яблонь на небе видны были красивые облака, преодолевающие огромные воздушные просторы. Иногда генералу хотелось вот так же лететь в вышине, отдаться на откуп ветру и ни о чем не думать. – Да с тундрой у нас проблемы. Забыла уже? Вечная мерзлота уже не вечная. Тает потихоньку, уже сколько хороших мест в болота превратилось. Что делать – непонятно. Даже умники наши не очень понимают. Мне тут скинули сопутствующую информацию… Тяжело… Кое-где тестируют гигантские по мощности холодильные установки на ядерных реакторах. Представляешь, какие дорогие штуки? Проверяют, можно ли хотя бы на время остановить таяние, чтобы придумать что-то постоянное или найти хоть какой-то выход. Или новые технологии. Пробовали даже одного одаренного использовать, он мог большие площади замораживать, но это несерьезно. Временно помогло, а на всю тундру не хватит никаких одаренных, да и не привяжешь их там. – Ну а Ник при чем? Он-то один, пусть и одаренный тоже. – Как-то же он создал устойчивую климатическую систему в своем оазисе? Правда, времени мало прошло, да и непонятно пока, как там все работает, но не думаю, что он этим занимался без расчета на длительный период функционирования. – Ну и чего тянете? Возьми да позвони ему! Генерал покачал головой: – Нет, вот когда мне дадут все расклады и предложения от наших умников, тогда и поговорю с ним на эту тему. – Он в очередной раз вздохнул. – Чувствую, что психологи настропалили наших, чтобы через меня с ним дела вели. Вроде как так он легче на контакт идет. – Ну и правильно. Все-таки он член нашей семьи, пусть так и остается. Через некоторое время генерал сказал: – А еще наши уже давно разрабатывают инженерный план, вернее даже несколько вариантов по поднятию Питера из-под воды. Уже полвека разрабатывают – то технологий нет, то энергетически невыгодно, то землетрясения, то непонятно как крепить… и так далее. В общем, инженера оттуда привлекли для анализа кое-каких вещей, что Ник делал… Твой брат там сделал пещеру для кое-чего – прости, говорить не могу – на глубине около километра в базальтах. Так этот инженер сказал, что если того, кто это сделал, дадут ему в команду, то они серьезно продвинутся в решении вопроса поднятия Питера, а то и действительно поднимут. – Хм… Как думаешь, Коль, доведется ли нам на нашем веку погулять по Эрмитажу, вспомнить молодость? – Елена под столом коленом толкнула ногу мужа и вопросительно посмотрела на него. – Поживем – увидим, – не захотел развивать тему генерал. – Ты лучше скажи мне, как дела с «воскресшими»? Елена немного помолчала. – Да черт его знает, – пожала она плечами. – Обычные люди. Какие были до смерти, такими и остались. По крайней мере, тела. Все болячки, коих не так много, – космонавты же, – все осталось, как было. Шрамы, особенности – те же. Установленные УНИКи исправно функционируют. Если бы я сама не видела лично, а не в записи, что умеет делать Ник, подумала бы, что это постановка. А записи – результат работы сильных вээшников. – Нет, там все настоящее. Камера-то была не одна, да и анализ событий с разных точек зрения с точностью до миллисекунды не сделаешь нормально без мощных хотя бы СУНИКов. И мелочей всех не учтешь, где-то да проколешься. – Это ясно. А вот с психикой интересное дело… – Елена сцепила руки в замок и ненадолго задумалась. – Есть кое-какие девиации, где меньше, где больше. Психика – сложный механизм, мы умеем его довольно хорошо использовать, но мы не боги, и всегда будет что-то неожиданное. Мужики-то толстокожие в основе своей, живы – и ладно, больше им ничего не надо. А вот девчонки… – Елена покачала головой. – Есть, есть изменения в психике, пока наблюдаем. Материала мало еще, чтобы делать выводы. – Что-то серьезное? – Да как сказать. Допустим, в мистику некоторые ударились. То ли видели что-то после смерти и запомнили, то ли еще что… Человек десять решили полностью завязать с космосом. Вроде нормальные люди, все показатели в норме, о смерти не помнят с нашей помощью, а все равно на каком-то уровне чувствуют неприятности вне Земли, не хотят туда возвращаться… В общем, как-то так… – А как на этом фоне Светка? – Здесь, думаю, все более-менее нормально. Светка сама психолог неплохой, хоть и не профильный. Думаешь, чего это она сорвалась в новый медовый месяц? Не знаю, осознанно или нет, но она вывела для себя лучшую линию поведения, чтобы оставить все это позади. Не удивлюсь, если мы скоро с тобой повторно станем бабушкой и дедушкой. Ник Я стряхнул с колена принесенный ветром песок. Вокруг расстилалась пустыня. Раньше недалеко располагался огромный город – Эль-Гиза. Да-да, тот самый, рядом с которым находятся некоторые египетские пирамиды. Сейчас его просто не было. Даже здесь, на вершине одной из трех пирамид, что меня интересовали больше всего, пролетали радиоактивные частицы, излучаемые развалинами. Мне в принципе было все равно, есть радиация или нет, я уже давно подстроил защиту против таких излучений. Но прогуляться по городу, который уже почти не просматривался под нанесенным песком, желания совершенно не было. Тут после двух ядерных взрывов (зачем вообще понадобилось его бомбить? Ни военного, ни какого-либо иного значения этот город в Египте никогда не имел) что-то непонятное случилось с розой ветров, и в течение буквально месяца принесенный песок практически заровнял город. Просто жуть, сколько людей тут погибло! Всегда считал, что эманации смерти, страданий людей – просто придуманный образ из фантастики. Несмотря даже на то, что сам в последнее время стал чувствительней в этом плане. Даже на корабле, где инопланетяне и люди уничтожали друг друга, я не так остро ощущал подобное. А вот тут… Что-то давило. Души мертвых если и были в этом месте, то я их не видел, так как не всматривался и не искал. Тяжело было находиться тут и не хотелось ничем заниматься. Интернет просветил меня, что в отличие от японских городов, невольных первопроходцев ядерного тестирования на собственной шкуре в двадцатом веке, сюда во время и после разразившейся войны никакие спасательные силы не приходили, ибо все занимались в основном собой. Только сейчас, спустя десятки лет, проводятся какие-то работы. Досталось и пирамидам. Сами они хоть и не пострадали, хотя чем-то со стороны взрывов и пообтесало бока, но песок снова где-то наполовину неравномерно их засыпал. Где-то больше, где-то меньше. От сфинкса осталась только макушка, торчащая из песка. Его, кстати, тоже как наждаком обработали. Астрал тут был сильно перекручен, и информацию было вытаскивать очень трудно, но все же по косвенным моментам мне удалось понять, что закладку ученика жреца-атланта, сделанную тут на черный день, земляне успели пограбить. Только непонятно, полностью вынесли все или что-то осталось. Там ведь неплохие техномагические защитные системы стояли. След вынесенных сокровищ терялся в глубинах астрала, откуда я никак их не мог выцепить. Жрец об этом упомянул мельком, когда делился своими мыслями о наступающих черных днях цивилизации. Несколько статичных изображений – фотографий, если по-нашему, – молодого человека, или хорошо загоревшего, или обладающего слегка красноватой кожей. Именно его улыбающееся лицо находилось на фоне смутно узнаваемого сфинкса. Человек меня не особо заинтересовал, разве что одеждой: ремни поверх накачанного голого торса, шорты до колен и поверх них – юбочка с металлическими полосками. На портупее висели какие-то то ли приборы, то ли амулеты, непонятно. На голове – просто светлая тряпка, закрепленная веревкой или обручем. Совсем как у нас, когда кто-то занят тяжелым трудом. Голова сфинкса выглядела совсем не так, как я привык видеть. Вообще другая голова была, разве что кое-какие знакомые черты угадывались. Бородка, которая вроде бы должна быть и которую потом люди отбили, и тут отсутствовала. Головной убор совсем иной, не египетский. Разумеется, выглядел памятник совершенно новым. Кроме того, вокруг него располагались какие-то постройки, спереди – арка, у лап – стела. Пирамид не было. Или еще будут построены, или все-таки это другое место. Но основное внимание привлекал второй персонаж, стоящий рядом с молодым человеком. Тело – такое же, как у парня рядом, но более сухощавое и буквально переплетенное жилами, а вот лицо, голова – нечто среднее между головой льва и человека. Кажется, мумию именно такого «человека» я нашел в древнем корабле. И, кажется, сфинкс – своего рода шутка Тиорокала, примерно так звучало имя ученика жреца, великого инженера и ученого. «Негатив» его друга, стоящего рядом. То есть у сфинкса голова человеческая, причем конкретной персоны, а вот тело – животного, обитающего в этой местности, типа льва. Видимо, знакомые мне оборотни научились-таки частично менять образ. Неожиданно. А может, и действительно вот так же могли оборачиваться, чтобы голову оставлять человеческой. Ах да, чтобы картина обрела четкость, максимально близкую к реальности, следует сказать, что сфинкс находился не в пустыне, а в долине, покрытой травой и деревьями, недалеко от реки. Так… Кажется, тут все же было что-то, зацепившее мой магический взгляд… Я присмотрелся к развернутому плетению и перемкнул нужное место. Честно говоря, система работы с посохом жреца оставляла желать лучшего. Явно атланты не проходили курс дискретной математики и информационных технологий. Если смотреть по аналогии, то атланты максимально прокачали работу с паром, и их магия напоминала мир огромных паровых дирижаблей и велосипедов против моего мира бензинового двигателя и компьютеров. Зато достигли они в этом высоких вершин. Фотография зашевелилась, мужчина хлопнул стоящего рядом человека-льва по плечу и, глядя в «камеру», сказал: – Меони ануокомара ириоки акуну урангу.