— Что ж, — Питер пожал плечами, — теперь у меня есть веские причины не пользоваться этим каналом связи. Так для чего ты собрал нас здесь? — Кто из вас хорошо разбирается в физике? — спросил полковник. — Заново пришлось учить на подготовке, — я пожал плечами; хотел сначала сострить насчет физической подготовки, но, глядя на Питера, передумал. Его физическая форма была как минимум сопоставима с моей, — то есть, знаю кое-что, что можно было усвоить за пару месяцев. — Та же фигня, — сказал Питер, — я фейковый астронавт, вы уже в курсе. — Тогда поясню, — продолжал китаец, — весь этот маневр обхода Луны — полная лажа. С точки зрения физики, при возможностях нашей силовой установки использование такой маломощной гравитационной пращи совершенно не имеет смысла. Мы только потратим лишнее время. И столько же горючего, как если бы непосредственно с орбиты начали разгон к Марсу. — Тогда зачем мы туда летим? — спросил я. — Вот я и надеялся, что, возможно, ты сможешь нам это прояснить, — ответил Чжан. — Русские летали на Луну пару месяцев назад, — небрежно заметил Питер, — по нашим данным, их бывший видящий успел проявить кое-что на обратной стороне. Они — то есть, вы, — он кивнул на меня, — больше десяти лет готовили этот полёт. И аккурат в то время, когда космонавты должны гулять по Луне — случается вся эта история с уничтожением аванпостов. Совпадение? — Во-первых, все-таки не мы, — заметил я, — меня пытались убить спецслужбы родной страны. И я представляю другую организацию. — Ладно, не лезь в бутылку, — примирительно заметил Питер, — если совсем честно, у нашей московской резидентуры тоже была экстренная директива о твоей ликвидации. Мы просто добраться не успели. — Тем лучше для вас, — усмехнулся я; хотел добавить остроту про кровожадных динозавров, но вовремя осёкся. Не время раскрывать особенности своего тюрвинга, — но незадолго до старта на нас напали. Прямо в Звездном Городке. — Кто? — Чжан округлил глаза. — У нас была информация о каких-то ваших ренегатах — повстанцах, — заметил Питер, — мы деликатно не вмешивались, пока вы не попросили самолет НАСА. По нашей информации, ренегаты оказались завербованными шпионами одной из цивилизаций — падальщиков. Русские вместе с вами уничтожили их разведывательный зонд на орбите Земли. Все верно? — Не совсем, — вздохнул я, — это были никакие не ренегаты. Это были пришельцы. У точно такого же, только мёртвого, я нашел тюрвинг. Чжан и Питер пораженно замолчали, и переглянулись. — Ну офигеть, — заметил американец. Полковник что-то резко сказал на китайском. Судя по интонации — выругался. — У вас был какой-то контакт? Они пытались общаться? Выдвигали требования? — спросил американец после долгой паузы. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ага, — кивнул я, — один из них, когда понял, что мы побеждаем, пытался поговорить. Говорил, что ему тюрвинг нужнее. Причем тюрвинг он называл утотом, хотя говорил по-русски. — И что? Вы не пытались выяснить, почему им он мог быть нужнее? — заинтересовался полковник. — Не успели, — я пожал плечами, — его застрелил напарник. А потом застрелился сам. — Сдается мне, Марс может быть только прикрытием… — пробормотал Питер. — …а главная наша цель — на Луне! — закончил за него полковник. — Вот вообще не факт! — возразил я, — для чего тогда городить этот невероятно сложный огород с двигателем? — И то верно, — согласился американец, — ладно. Возможно, не главная цель. Но очень может быть — промежуточная. — О которой нам почему-то не сочли нужным сообщить, — заметил китаец. — Возможно, потому, что пока что и сообщать нечего, — сказал я, — нам дают возможность самим себе найти работу. — Что ж, — кивнул Чжан, — если они этого действительно хотят — давайте этим и займемся. Мы молча разбрелись по каютам, договорившись встретиться через одиннадцать часов на мостике. К тому времени мы подойдем вплотную к Луне, но еще не доберемся до обратной стороны. Совершенно очевидно — нечто интересное нас ждало именно там. Причем оно было достаточно большим, чтобы разглядеть его с орбиты, пускай и низкой. Я привык перед сном принимать душ. Тут тоже можно было это сделать — но ускорение будет дано только после завершения гравитационного манёвра, а до этого времени душем можно было пользоваться только в режиме невесомости. А это — совсем не то. Поэтому я просто вытер лицо влажным полотенцем, разделся, и забрался в постель, не забыв пристегнуть фиксирующие ремни, на случай непредвиденных маневров. Засыпать в теплой и уютной каюте, глядя на звездную россыпь за иллюминатором было на удивление приятно. Земля скрылась из виду, но зато проявился Млечный путь во всем его великолепии. Звездная россыпь, миллиарды миров. И по крайней мере некоторые из них — обитаемы, теперь я это знаю точно. Удивительно, сколько всего на самом деле вмещает та картина, которая сейчас отображается на сетчатке моего глаза… неведомые миры, и целой жизни не хватит, чтобы узнать и увидеть хотя бы их заметную часть… целая пропасть жизней… может, и на меня сейчас тоже кто-то вот так глядит — из космического корабля на орбите родной планеты. Такой же парень, с похожими — или совсем другими заботами и проблемами… я попытался представить себе этого таинственного визави. И, сам того не заметив, провалился в сон. Обычно я легко просыпаюсь в нужное время безо всякого будильника. Особенность организма — очень точный внутренний хронометр. Но в этот раз я проснулся от настойчивого треньканья, перемежающегося стуком в дверь. Кто-то активировал сенсорную панель на входе. Я бросил взгляд на информационный монитор у входа. Там отображалась температура, влажность, уровень ионизирующего излучения и, конечно же, бортовое время. Понял, что проспал. Чертыхнувшись, отстегнулся в от постели, и проплыл ко входу, чтобы разблокировать замок. В коридоре висел Питер. Выглядел он по-настоящему обеспокоенным, однако, внимательно меня оглядев, заметно расслабился. — Все в порядке? — уточнил он. — Да, отлично, — ответил я, — наверно, последствия джет-лага. Я раньше никогда не перемещался так быстро в другой часовой пояс. — Ясно, — кивнул американец, и, еще раз оглядев меня с головы до ног, заметил: — отличная форма. — Спасибо, — ответил я, и почему-то покраснел. — Если хочешь сохранить — давай в полёте со мной тренить. У меня есть отличные программы для низкой гравитации. Знакомый физиолог разработал. Что-то, конечно, все равно потеряем, это неизбежно. Но, по крайней мере, потери не будут такими сильными. — Не вопрос, — я кивнул, — вот дадим ускорение — и я готов. Питер улыбнулся, с силой оттолкнулся от переборки и, кувыркнувшись в воздухе, поплыл в сторону рубки. — Не задерживайся, — сказал он, не оборачиваясь, — а то пропустишь самое интересное. «Вот это вряд ли», — подумал я про себя, но промолчал. То, ради чего нас отправили в полёт вокруг Луны, находилось ближе к центру обратной стороны, на низких широтах, в районе кратера Королёв. Это была упорядоченная спиральная структура, состоящая из волнистых перегородок, соединенных толстыми спицами. По правде говоря, сооружение мало напоминало функциональную базу. Совершенно непонятно — как в такой конструкции можно размещать полезные отсеки различной функциональной направленности? Впрочем, возможно, это и не база вовсе. А какой-то отдельный аппарат или прибор. Вот только даже у сложного и громоздкого прибора должна ведь быть какая-то система обслуживания? Если он, конечно, не полностью автономен… Я размышлял таким образом, глядя на раскручивающуюся внизу спираль исполинских размеров, когда вдруг меня осенило: не прибор это вовсе. И не база. Это — огромный маркер, единственная функциональная цель которого — привлечь внимание. Колоссальная упорядоченная структура среди мертвого лунного хаоса буквально кричала любому стороннему наблюдателю: «Заметь меня! Я здесь! Обрати же, наконец, внимание!» Но, когда я впервые её увидел — конечно же, не подал виду, будто что-то заметил. Вместо этого внимательно наблюдал за реакцией моих спутников. Момент был очень тонким: если конструкция не проявлена — я буду первым, кто её проявит. И то, что я видящий, перестанет быть тайной. Но и переигрывать было нельзя: попытка скрыть наблюдаемое, которое уже проявлено, так же гарантированно выдаст во мне видящего, намеренно скрывающего свои способности. Американец заметил «спираль». Я это понял совершено отчетливо — по расширившимся зрачкам, и чуть учащенному дыханию. Он внимательно посмотрел на Чжана, а тот — на меня. — Григорий, — сказал китаец, — ты что-нибудь заметил? Он смотрел только на меня. Плохо. Видимо, что-то заподозрил. Я повернул голову, и сделал вид, что внимательно осматриваю проплывающую вниу лунную поверхность. Дошел взглядом до «спирали». — Офигеть можно! — сказал я, стараясь максимально убедительно сыграть искренне удивление, — оно… оно огромно! От меня не укрылось, что американец с облегчением вздохнул. Чжан улыбнулся одними уголками губ, и тоже переключил своё внимание на лунную поверхность. — Надо активировать оптику, — сказал он, — надо поискать следы посадки возле конструкции. Ровно в тот момент, когда он закончил эту фразу, ожили динамики внешней связи. — Внимание, экипаж, — наземный оператор в ЦУПе снова сменился; в этот раз голос был женским, и довольно приятным, — категорически запрещается проводить дистанционные исследования структуры в кратере Королёв. Повторяю, исследования структуры в кратере Королёв категорически запрещены. Прошу подтверждения. Мы растерянно переглянулись. 14 Последний сеанс видеосвязи состоялся, когда задержка сигнала уже достигала десяти секунд. Не слишком удобно разговаривать — по хорошему, все вопросы можно было решить в переписке. Но именно этот сеанс принёс приятный сюрприз. С экрана на меня смотрели родители. Мама обеспокоенно теребила кончик шарфа. Отец сидел, чинно сложив руки на основательном деревянном столе. Они находились в каком-то помещении, похожем на рабочий кабинет. Правда, не совсем обычный — за окном открывался шикарный вид на заснеженные горы. Разговор вышел странным. Тяжело говорить, глядя в глаза, зная, что слова так сильно запаздывают.