— Поздно. У нас нет времени. Покушение произошло… во сколько? — Мы смотрели пятичасовые новости. Они сказали — два, нет, три часа назад. — Хорошо, сейчас… — Игнат открыл тумбочку и грустно усмехнулся. Его часы «Longines», роскошный подарок Лютого, находились там, расплющенные с одного бока. Игнат достал их и закрыл тумбочку. В принципе они не подлежат починке, хотя циферблат и скорее всего частично механизм целы. Но корпус надо менять. — Смотри на своих «командирских». Мои стоят. — Семнадцать двадцать две. — Мы уже больше двадцати минут знаем о случившемся. Они — часа три. Лютый, нам надо убираться отсюда, пока целы. Если уже не поздно. Игнат еще раз посмотрел на циферблат своего разбитого «Longines». Часы стояли. Пуля остановила механизм. ЧАСЫ… Что-то опять мелькнуло в голове у Игната. Что-то странное, связанное с этими часами. Неуловимое. КЛЮЧ? ЧАСЫ МОГУТ БЫТЬ КЛЮЧОМ? Бред какой-то… При чем тут это? Но тогда что? Игнату сейчас не было отведено времени размышлять на подобные темы. Он лишь бережно опустил часы в карман, словно с ними могло произойти нечто более страшное, чем уже приключилось. — Давай пересаживайся на свою каталку, — сказал он Лютому. — И вызови кого-нибудь из своих снизу. Не надо всего говорить по мобильному. Просто позови кого-нибудь сюда. Пока Лютый набирал номер мобильного телефона, Игнат выглянул в коридор. И вот тогда он понял, что все вот-вот начнется. У дверей не было охранника Лютого. Только молоденький сержант-милиционер. — Где он? — спросил Ворон, кивнув на место, где стоял охранник. Милиционер ухмыльнулся: — Скоро будет. — Я спрашиваю: где он? Милиционер ничего не знал о Вороне, Ворон никогда прежде не встречал этого милиционера. Но уже кое-что о нем знал. Молоденький парнишка, провинциал, хитроват, на большой подвох не способен, стоять ему здесь осточертело, охранять каких-то быков — и подавно. Но у быков есть деньги. А он к тому же и трусоват. Хотел вспылить, но сдержался. И это правильно. — В туалете он, — сказал милиционер. — Давно? На лице паренька отразилось искреннее недоумение. — Минут двадцать. Видать, скрутило. А что? — Нет, ничего. Игнат бросил взгляд на его застегнутую кобуру — в ней покоился табельный милицейский «макаров». И кобура была из тех, что надо прежде расстегнуть, а лишь потом можно извлечь оружие. Кобуру такой конструкции они в свое время прозвали чемоданом. Из чемодана невозможно быстро извлечь оружие. Эта штука вовсе не предназначена для оперативного реагирования, и, случись что, этот молоденький парнишка лишь успеет ее расстегнуть. Но это все уже было не важно. По той простой причине, что за несколько десятков секунд беседы с милиционером Игнат все сумел увидеть. Когда-то, много лет назад, Учитель Цой преподал Игнату интересный урок о зрении. Он сказал, что зрение бывает разным и большинство людей не осознают того, что они видят. Многие видят лишь ту часть мира, которую они готовы увидеть, лишь то, к чему привыкли, а остальное для них остается скрытым. Это очень досадно, но это отличает обычных счастливых людей от того, кто предпочел путь воина. Когда ты выходишь из темной комнаты, солнечный свет ослепляет тебя. Но это не значит, что нужно оставаться в темноте. — Сейчас ты находишься в комнате, Игнат. Я — за дверью. Выгляни, посмотри на меня и тут же закрой глаза. — С этой фразы начал свой урок Учитель Цой. Игнат так и поступил. Он вошел в спортивный зал, мгновение смотрел на Учителя, потом закрыл глаза. — Что ты видел? Расскажи мне. — Вы стоите в кимоно, — начал Игнат, — в позе приветствия. Вы босиком, потому что стоите на татами. Ваши волосы схвачены красной повязкой. — Это верно. Что еще? Все как обычно. Игнат видел это много раз. Но продолжил: — Дверь в зал приоткрыта… — Дверь? — Да. Противоположная дверь. Также приоткрыто окно. — Что со мной? Сосредоточься. Игнат еще раз проглядел мысленную фотографию: ничего. Учитель, как обычно, встречает его на татами. Может быть, что-то со стойкой, немного необычна рука, но… — В зале еще есть кто-то? — Нет, — твердо ответил Игнат. — Мне показалось… Нет, все в порядке. — Что? Что показалось? Что не так? Ведь не все в порядке? — Ваша рука… Чуть ближе к пояснице. Но… — Это верно. — Какой-то подвох. Вы правы, что-то не так. — Очень хорошо. Смотри внутрь. Смотри в глубину. Смотри в суть. Что не так? Я обманываю тебя? — Мне кажется, да. — Хорошо. Очень хорошо. Но почему? Глаза Игната были закрыты, и он мысленным взором продолжал блуждать по фигурке Учителя. Что не так? Рука? Допустим. В зале больше никого нет. Ничто не может помешать честному поединку. Может быть, кто-то ждет за дверью? Открытая дверь? Но Игнат не может глядеть сквозь стены, и Учитель не имел бы подобного в виду. Что не так? Рука и открытая дверь… Какая связь? Рука… такое впечатление, что ее собрались отвести назад. Еще не отвели, но вот-вот отведут. Я ОБМАНЫВАЮ ТЕБЯ. Я НЕ ТО, ЧТО ТЫ ВИДИШЬ. Это хотел сказать Учитель? Да. Но еще он сказал, что я должен что-то увидеть. То, что, возможно, спасет мне жизнь. Конечно, перед ним Учитель Цой. Но не совсем. Человек, стоящий перед ним в кимоно, сделал то, чего никогда бы не позволил себе Учитель. ЧТО? Открытая дверь. Рука. И дальше словно вспышка! Взгляд Игната заскользил по предметам, и начало открываться то, чего раньше не было. Дверь распахнута, в коридоре не светло, но достаточно, чтобы разглядеть. Прямо напротив открытой двери видна узкая полоска темного зеркала. Сейчас Игнат совершенно точно вспомнил о ней. Сейчас перед его закрытыми глазами стояло это зеркало! Вот что имел в виду Учитель. Я НЕ ТО, ЧТО ТЫ ВИДИШЬ. Я ОБМАНЫВАЮ ТЕБЯ. Учитель никогда бы не принес на татами то, что принес сейчас человек, стоящий перед Игнатом в кимоно. И это действительно могло бы стоить Игнату жизни. Если бы он купился на обман. В узкой полоске зеркала, еле различимая, все же отражалась спина Учителя, и за поясом на спине находился небольшой револьвер. — Вы пришли на татами с огнестрельным оружием, — произнес Игнат. — Я понял разницу, сэнсей. Я увидел ее в зеркале. — Очень хорошо, — улыбнулся Учитель Цой. — Никогда не забывай, что вещи говорят о себе больше, чем кажется. Теперь ты понял. — Я понял, Учитель. — И никогда не закрывай этого внутреннего видения. ⁂ Не человек видит, благодаря глазу, а глаз — благодаря человеку. Учитель Цой продолжал свои уроки, и Ворон действительно научился видеть. У окружающих предметов имелась своя тайная душа, и у души этой были свои тайные порывы. Сейчас он видел. Сейчас, беседуя с молоденьким сержантом, он успел осмотреться и понять, что вещи опять говорят о себе больше, чем кажется. Вон санитар в белом халате все это время копается с замком, уже слишком долго, чтобы либо попасть ключом в замочную скважину, либо прекратить свое занятие. В самой глубине коридора везут носилки, и парень явно ждет их.