Возможно, в прежние годы генерал и был крепок на выпивку, но с той поры утекло немало времени, так что сегодня последние две или три рюмки были для него явно лишними. Теперь старому служаке, лишенному былого общения, хотелось поговорить. В кои-то веки в его берлоге собрались люди в мундирах, и теперь он торопился высказать им какую-то важную мысль, но вот какую – он уже и сам забыл. Тем не менее и капитан, и доктор внимали его словам с должной почтительностью, а странный моряк просто ел глазами, будто находился в присутствии пророка новой веры. – Полно, дядюшка, – мягко прервала поток красноречия Милютина. – Так вы совсем заговорите наших гостей. – Твоя правда, голубушка, – охотно согласился тот. – Да только чем же их ещё развлекать? – Люсия, милая, не хочешь ли ты сыграть для нас? – повернулась графиня к своей юной спутнице, указав на стоящее в углу фортепиано. – Боюсь, я не слишком хороша в этом, – скромно заметила баронесса, – но если вы настаиваете… – Просим-просим, – с энтузиазмом отозвались Щербак и Недоманский. – А что скажете вы, Дмитрий Николаевич? – неожиданно спросила она, пристально посмотрев на юнкера. – Я?! – смешался Будищев, не ожидавший, что его мнение в этом вопросе будет кому-то интересно. – Я не против… Судя по всему, мадемуазель фон Штиглиц ждала несколько иного ответа, и её прекрасное лицо окрасил румянец. Впрочем, вчерашняя смолянка сумела взять себя в руки и присела за инструмент. Подняв крышку, она несмело тронула пальчиком несколько клавиш, как будто желая убедиться, что фортепиано не расстроено. Судя по всему, звучание вполне устроило юную пианистку, и она начала играть. Елизавета Дмитриевна слушала музыку очень внимательно, как будто Люсия была её любимой ученицей. Когда у девушки все получалось, она благосклонно кивала головой, а если случалась заминка, то в её глазах на мгновение вспыхивало беспокойство. Впрочем, будущая сестра милосердия играла очень хорошо, и поводов для недовольства практически не было. Старый генерал сидел истуканом, но усердно прислушивался. Вероятно, он слабо разбирался в музицировании, но старался не подавать виду. Капитан Недоманский, напротив, изображал своим лицом весьма широкую гамму чувств, от неземного блаженства до бурного восторга, и едва Люсия закончила играть, разразился аплодисментами, которые все тут же поддержали. – Это просто прелестно! – шепнул Дмитрию Щербак, громко хлопая в ладоши. – Наверное, – с досадой отозвался тот. На самом деле ему понравилась и музыка и игра баронессы, хотя он вряд ли мог бы выразить охватившее его чувство словами. Ему просто хотелось бы слушать её и дальше, но, к сожалению, всё закончилось. – Я про вас, – поспешил уточнить доктор, расплывшись в улыбке. Уточнить, что имеет в виду эскулап, Будищев не успел, поскольку графиня Милютина мягким, но при этом не допускающим возражений, голосом попросила его уделить ей несколько минут и плавно направилась в кабинет. Так что ему ничего не оставалось делать, как последовать за ней. – Чем могу быть полезен вашему сиятельству? – спросил Дмитрий, как только они остались наедине. – Присаживайтесь, – предложила она. – Мне надобно серьезно поговорить с вами. – Благодарю, – отозвался юнкер, опускаясь в кресло. – Вы, вероятно, чувствуете себя обиженным… – Почему вы так решили? – Ну, – помялась графиня, – вы так храбро и самоотверженно вели себя во время крушения, а никто из нас даже и не подумал предложить вам гостеприимство, хотя было вполне очевидно, что вам с вашим слугой негде остановиться. – Не берите в голову, – усмехнулся Дмитрий. – Гусь свинье не товарищ. – Вы не правы, – смутилась Милютина. – Лично я была уверена, что кто-нибудь из мужчин непременно даст вам приют. И право же, мне очень неловко, что этого не случилось. Видит Бог, если бы я только могла предположить подобное невнимание, то непременно сделала это сама, невзирая ни на какие условности. – Благодарю за сочувствие, но… мне кажется, вы хотели поговорить не об этом. На лицо Елизаветы Дмитриевны, только что живое и участливое, как будто опустилась вуаль, и оно вновь стало непроницаемым, подобно маске. И только острый взгляд стальных глаз выдавал её волнение. – Дело очень деликатное, и я нахожусь в некотором затруднении, – тщательно выбирая слова, начала она. – Могу ли я вам довериться? – Наверное, – пожал плечами Будищев. – Наверное? – удивленно переспросила графиня и на мгновение сбросила личину каменного равнодушия. – Ну, я же не знаю, о чем вы хотите меня попросить? – Н-да, ваша тетушка говорила, что вы необычный человек, чуждый условностям, но я все-же не думала, что настолько. – Ваше сиятельство, будет гораздо быстрее и проще, если вы перестанете ходить вокруг да около и расскажете, в какой именно услуге нуждаетесь. – Но вы обещаетесь сохранить это в тайне? Дмитрий внимательно посмотрел на сидящую перед ним женщину, напряженно думая, что той могло понадобиться и почему именно от него. Все-таки между дочерью министра и простым юнкером существовала пропасть, пусть и не такая глубокая, как между аристократом и крестьянином. Хотя… она знакома с тетушкой, которой он как-то пообещал оказать любую помощь, какая только может понадобиться. Может быть, всё дело в этом? – Сударыня, – осторожно начал он. – Обещаю, что всё услышанное мною сейчас останется между нами. – Что же, я верю вам, Дмитрий Николаевич, – кивнула графиня. – Вы, насколько я успела вас понять, человек прямой, а потому я буду говорить откровенно. У меня есть основания полагать, что происшествие на железной дороге, жертвами которого мы все едва не стали, не случайно. – Что вы имеете в виду? – Я уверена, что это было покушение. – И на кого же? – На меня. – На вас?! – Именно. – Простите, но я так не думаю. – Но почему? – Слишком сложно и ненадежно. Угробить поезд и почти полторы сотни людей, чтобы добраться до одной высокопоставленной пассажирки… – Просто вы не все знаете. Дело в том, что на меня уже покушались. – И как же? – Однажды меня чуть не сбил экипаж. – Ну, это ничего не доказывает. Лихачи частенько калечат людей, причем даже не со зла. Я с таким сталкивался. – А в другой раз меня чуть не отравили. – Как и когда это случилось? – Около месяца назад, вскоре после происшествия с экипажем. Мне тогда нездоровилось, и я приняла микстуру, от которой мне стало дурно. Врач потом сказал, что если бы не вовремя случившаяся рвота… не могу поверить, что рассказываю вам такие вещи! – Хм… – Вы все ещё не верите? – Как вам сказать, ваше сиятельство. Один случай – случай, два уже интересно, а вот три – система. С вами за достаточно короткий промежуток времени случилось три капец каких… я имею в виду очень странных происшествия. Либо вам хронически не везёт, либо кто-то очень хочет побывать на ваших похоронах. – Я могу рассчитывать на вашу помощь? – Всё зависит от того, на какую помощь вы рассчитываете. – Но… я хотела бы, чтобы вы охраняли меня в дороге. – И только? – Ну, и чтобы защитили в случае необходимости. Я все-таки всего лишь слабая женщина. – На это вы можете рассчитывать в любом случае. Но позвольте вас кое о чем спросить. – Да, конечно. – Почему вы обратились именно ко мне? – Это вышло немного случайно. Перед отъездом я встречалась с вашей тетушкой. Услышав, что я тоже отправляюсь в экспедицию, она рекомендовала мне в случае надобности обращаться к вам, характеризуя как человека надежного и решительного. Узнав, что мы с вами путешествуем на одном поезде, я подумала, что это судьба. А когда увидела, как вы и ваш слуга бросились разгребать завалы, стараясь спасти несчастных… я поняла, если кто и может помочь мне, так только вы! – Понятно, а вы случайно не знаете, кто может желать вам зла? – Боюсь, что нет. У моего отца много противников и завистников, но кто из них мог бы решиться на подобное, я не могу даже представить. – Это осложняет дело. – Так вы возьметесь? – При одном условии. – Я заранее на все согласна… – Не торопитесь. Если вы хотите, чтобы я охранял вас и мадемуазель Штиглиц, вам придется выполнять все мои требования. Только в этом случае можно рассчитывать на успех.