Это было так… нелепо? Словно охотники при ехали в лес за медведем, но, встретив группу хомяков, вступил и с ними в смертельную схватку. Обливаясь кровью, превозмогая, тратя по десятку ударов на одного ЗВЕРЯ… Нелепо… Ноль-Пятый не любил драм. Вся его жизнь – сплошная драма. Да, разворачивающаяся трагедия была хоть каким-то развлечением среди столетий пустоты. Но за ней неизбежно придут меланхолия и черная депрессия. Ну их… Бог потянулся к следящему артефакту, чтобы отключить его, как одна из сражающихся фигур неожиданно окуталась прозрачным пламенем. – Не понял?… – произнес Ноль-Пятый, роняя недоеденную чипсину. – Это как? * * * – Аз воздам! Отрываюсь по полной. Пьяный от собственного величия, я смеюсь, крутясь волчком и подрубая ноги пятнадцатиметровому мастодонту. Меч вездесущ. Он сбивает дальние атаки, парирует встречные выпады, прикрывает спину и прорубает путь сквозь щиты. Оглядываюсь на копошащиеся позади дружественные цели. Не помню, почему, но убивать их нельзя. Более того – есть чувство, что их нужно довести до купола. Ну что ж, есть упоение в бою. Доведу пузатую мелочь. Главное, что не отстают. Семенят в десятке шагов позади, лавируя среди агонизирующих туш. Постепенно приходит боль. Десятки тысяч Очей Веры сгорают ежесекундно. Рвутся и тут же восстанавливаются мышцы. Меч выворачивает суставы – он ведет свой танец, и я лишь мешаю ему достичь идеальной красоты движений. Лопаются под нагрузкой связки. Нервы лагают в сверхплотном потоке команд. Меч рассекает тела, пользуясь всеми своими козырями. Божественный артефакт, сотворенный в миг озарения. Небесный состав металлов, идеальная проводимость адаманта и прямой доступ к моему балансу. Каждый раз, натыкаясь на все более крепкую броню или более емкостный щит, он просто глубже и глубже зачерпывает веру. Созданный разрушать… И все-таки, несмотря на величие, он был кустарной поделкой абсолютного нуба. Клинок сверкал и стонал, выгорая в запредельном бою. Он пел смертельную песню врагам, но и сам рыдал над своей краткой судьбой. Капли расплавленного металла устилали мой путь. Слишком много энергии он пропускал через себя. Сжигая себя, сжигая меня… Боль и инстинкт самосохранения вернули мне разум. С удивлением оглядываюсь. Вокруг – кровавое месиво. Словно по стае тварей ударил дивизион РСЗО. На камне лавовые лужи. Хлюпает под ногами кровь, стекающая в бездонные трещины. Содрогаются в агонии тела, подергиваются оторванные конечности. Стремительно мелькают логи: полученный урон, расход веры, некрологи убитых тварей. Часть обзора перекрывает окошко алерта. И как я с ним дрался? – Внимание! Вы создали боевую форму. – Эффективность аватара: 370 %. Присвоен статус: Высший. – Минимальный рекомендуемый уровень для использования: 100. – Ваша готовность наносить добро и причинять справедливость оценена по заслугам. Получено достижение: «Добро должно быть с кулаками». Теперь на могилах убитых вами врагов будет высечена надпись: «Во имя добра!» – Уточнение специализации. Присвоен новый статус: Воинствующий бог справедливости. Это я удачно повоевал. Только как выйти из боевой формы? Я горю, мать вашу, горю! Тело полыхало болью и протуберанцами дружественного пламени. Прозрачный огонь не обжигал, но вот питающая его сила… Особенно пугала сжимающая меч рука. Она накалилась, словно силовой кабель под сверхнагрузкой. Плоть краснела, шла пузырями, обугливалась, теряла чувствительность. Я скрипел зубами, но не мог разжать пальцы. Меч настойчиво хрипел свой последний куплет и тянул меня в бой. До купола рукой подать, и впереди остался лишь один противник. Остальные уважительно расступились, и что обидно – не перед нашей крутизной. Усилием воли отключаю чувствительность. Нет сладкого шашлычного запаха, нет боли. Я просто машина утилизации Хаоса. Поработаю, а затем на техобслуживание. Там подшаманят, покрасят – буду, как новенький. Наверное… Впереди несокрушимой скалой возвышался монстр в полсотни метров высотой. Нечто гориллоподобное, матерое, с толстенной непробиваемой шкурой. Засевшие в ней обломанные клинки и наконечники копий сверкают драгоценным мифрилом. Тварь опирается на кулаки гипертрофированных рук и скалится в предвкушении добычи. В глазах – тьма и разум, над виском – знакомый шрам. – Оскверненный Хаосом зверобог (неподконтрольный аватар № 31). Уровень 209. Мать Творца! Как же тебя убивать-то? На груди с тихим звоном рассыпается кулон из камня богини жизни. Судя по всему, времени у меня осталось немного. Истекающий расплавленным металлом меч рыдает о том же самом. Скалюсь твари в ответ, приветственно киваю и тут же атакую! Короткий рывок, уворот от хлестнувшего из-за спины монстра хвоста. Микропорталом прохожу сквозь вставшую перед лицом стену черного огня. Уклоняюсь от ударившего в камень кулака. Полосую его клинком, легко отброшенным силовым доспехом гиганта. Хреново… Порталом выбрасываю себя над головой монстра. Высоковато, но ниже не получается, божество контролирует физику ближнего пространства. Десять метров падения – и я обрушиваюсь на загривок твари. Соприкоснувшиеся доспехи искрят и отталкивают друг друга, словно однополюсные магниты. С силой всаживаю клинок между позвонков. Полсекунды сопротивления сжигают полтора миллиона Очей Веры с баланса. Клинок полыхает, как плазменная дуга, медленно погружаясь в плоть монстра. Сжимающая меч рука неожиданно подламывается и рассыпается кусками обугленного мяса. Из плеча торчит почерневший осколок кости. Всхлипываю, скорее от ужаса происходящего, чем от боли. Перехватываю меч второй рукой и наваливаюсь на него всем телом. Монстр оглушительно ревет, вскидывается во весь рост, бьется макушкой о потолок уровня. Каменное крошево осыпает мое пылающее тело. Клинок погружается все глубже. Кровь зверобога кипит, гейзеры черного пара вырываются из трещин в толстой шкуре. – Дзень! – Истончившийся металл меча обломался у самой рукояти. Лечу вниз, падаю на камень. С хрустом ломаются кости. Очей Веры на балансе – меньше тысячи. Потеряв контакт с мечом, боевая форма наконец-то отключается. Ко мне бежит Ав, падает на колени, подкатом проскальзывает последние метры. В его глазах страх. Страх за меня. Срывает с себя медальон богини, набрасывает мне на шею. Некроз тканей, продолжавший разрушать мое плечо, приостанавливается. Мелкие раны начинают затягиваться, кости щелчками встают на места. – Лаит, надо уходить! Нам его не убить! Это Высший! Измененный Хаосом Высший! Поднимаю взгляд. Монстр ярится, раздирает лапами глубокую рану на загривке, пытаясь добраться до жгучего жала клинка. Дикий рев твари заглушает слова Авося. С потолка валится камень. Столпившиеся за невидимой чертой твари пятятся назад. Мне хреново. Очень хреново. Если в течение ближайших минут не обниму статую богини жизни, то следующее объятие будет уже с богиней смерти. – Отступаем… – шепчу хрипло и тут же невольно зажмуриваюсь от яркой вспышки. Солнце, сиявшее над куполом Цитадели, ударило плазменным протуберанцем прямиком в открытую рану зверобога. Наступила тьма. Светило погасло, отдав всю энергию в едином импульсе. Камень содрогнулся от падения многотонного тела. Облако пыли и кровавой взвеси докатилось до нас и понеслось дальше, разнося весть о смерти одного из гигантов уровня. Все, спекся зверобог. Доулыбался… Глаза постепенно промаргиваются. Оказывается, не так уж вокруг и темно. Плазмоид погас, но защитный купол по-прежнему переливается радужной пленкой. Да и над моей головой все так же плавает крохотная солнечная система. Как уж она пережила все катаклизмы – не знаю. Но судя по цвету третьей от Солнца планеты – там зарождается жизнь. Занятно, хоть и не вовремя. – Погоди… – останавливаю Ава, тянущего меня ко входу в Чертоги. – Харэ отступать. Бегом к куполу, пока твари не очухались! Встаю сам, лишь немного опираясь на плечо Авося. У меня жар – далеко за сорок. Процесс разрушения тканей идет непрерывно. На балансе ноль, регенерация от кулона захлебывается, не успевая латать идущий вразнос организм. Н-да, крепко меня поломала боевая форма. Плюс эманации Хаоса, причем не фоновые, а в хардкорном режиме. Той же крови зверобога я поневоле хлебнул от души… Сиреневый захлопывает проход в Чертоги и спешит к нам. Мы с Авосем медленно ковыляем к арке прохода. Ава бьет крупная дрожь. Только теперь замечаю, что его одежда вся изорвана и залита кровью. Кирка отсутствует, как и большинство внешнего обвеса на поясе. Но сам бог на вид цел. Видимо, в горячке боя успешно залечивал раны, не обращая внимания на целостность и чистоту одежды. На ходу поглощаю оставшиеся кристаллы-накопители. Мало их у нас – но сдохнуть неохота. Плюс семьдесят тысяч на баланс. Надолго не хватит. Пять-десять минут при текущем уровне расходов на регенерацию. Жесть, дешевле сдохнуть… Протягиваю пустые кристаллы Авосю. – Зарядить сможешь? Бог кивает. Сгребает артефакты с ладони, чуть не роняя их в хлюпающую под ногами кровь. Крепко сжимает кулак, пытаясь унять дрожь. Уточняет: – Только не сейчас. Там сосредоточиться надо. Да и не мгновенный процесс. – А заряженные камни остались? Одолжи ненадолго, загибаюсь слегка… – Хаос! – бьет себя по лбу Ав. – Прости, конечно! Держи! Шесть штук, на сто десять тысяч! Благодарно прикрываю глаза. Подвезли снаряды, живем, пехота! За спиной шипят и рвут камень твари – настолько близко к куполу они подойти не могут. А гиганты только сейчас начинают выдвигаться в нашу сторону. Территорию своего собрата они уважали и при жизни – не пересекали. Пара лишних минут у нас есть, а лут сам себя не соберет. Ну да, даже осыпаясь пеплом в самой заднице Древа Миров, я не могу удержать в узде своего хомяка. Слишком уж призывно сверкает дроп в глубокой ране туши зверобога. Силенок у меня, правда, нет. Чувствую себя столетним дедом, который никак не может доползти до заветной завалинки. Но теория руководства гласит: не нужно все делать самому. Делегируй и контролируй.