Рик понял. Жесткость! В ее голосе не было жесткости! Впервые оранжевая женщина не приказывала, не угрожала, не требовала. Она просила. — Мы все пострадали от вспышки безумия, охватившей наши народы. Вот уже несколько месяцев прошло с тех пор, как стаи кровожадных зверей, бывших нашими земляками, бегали по коридорам башни, нападая на все живое. Мы до сих пор с ужасом и содроганием вспоминаем эти события. Эта рана никогда не заживет. Этот кошмар будет преследовать нас вечно. Она умолкла, словно ей не хватило воздуха. Рик подавил усмешку. Какое лицемерие! Но, что бы он ни думал, прием сработал, и собрание жадно внимало. — Мы поклялись, что не допустим повторения эпидемии, — продолжала Сирират. — Наши ученые напряженно работали, пытаясь найти лекарство, и этот день настал. Они провели опыты, и звери, которым вкололи вакцину, снова стали людьми. Мы вылечили всех, кто не умер, и кого смогли поймать, и теперь в нашей башне нет ни одного зараженного безумием. Рик не верил собственным ушам. Блеф? А может, нет? Может, им действительно удалось вывести вакцину, и Чан намеренно обманывал его, стараясь запутать в паутине лжи, которой оплели эти люди всю свою Империю… Сирират шагнула вперед. — Мы давно искали братьев из других миров. И вот нашли. Помог Рик Омикрон, человек из башни под названием Термополис. Именно он получил сигнал из вашей башни и вычислил ее координаты. Вот почему мы здесь. Мы предлагаем вам дружбу и сотрудничество. Мы готовы привезти первую партию вакцины и вколоть ее зверям. И тогда ваши близкие вернутся к вам — целыми и невредимыми. Мы просим: пожалуйста, сделайте это. Еще есть шанс спасти их. Она отступила на шаг. Ровным, выверенным движением человека, который привык все просчитывать досконально. — Лекарство, — прокатилось по рядам от центра к периферии. — Она говорит про лекарство… — Итак, — вступил Чимека. — Сирират предлагает нам помощь. Теперь нам предстоит принять решение. — Ты знаешь порядок! — крикнул кто-то. — Да! — сказал Чимека. — Знаю. Поэтому до решения мы проведем дебаты. Задавайте вопросы и высказывайте мнения. Все аргументы, все доводы за и против. Тут же взметнулась рука, и слово взяла девушка с пышной, шаровидной прической. — Вопрос. Сирират предлагает вколоть вакцину только зверям или всем, кто переболел бешенством? — Вы услышали вопрос, — Чимека повернулся к мандарину. Впервые она медлила. Рик поймал себя на том, что полностью поглощен происходящим. — Зверям в обязательном порядке, — сказала Сирират. — Остальным по желанию. Девушка села. Вслед за ней встал упитанный паренек в балахоне. — Аргумент. Глаза Сирират не такие как у нас. Значит, она может заболеть в любое время. Прошу принять этот факт к сведению. Паренек плюхнулся на место. За ним последовали другие желающие высказаться, и реплики посыпались с разных концов амфитеатра. Рик пристально следил за Сирират. Держалась она стойко. На каждый вопрос давала емкий ответ, вроде бы по существу, но словно уводящий в сторону. Чимека умело руководил дебатами, публика беспрекословно подчинялась ему. В то же время чувствовалось, что все эти люди равноправны. Рику вспомнились массовые зрелища родной Коммуны — выступления Смотрителя на сезонных играх и сходы по разным вопросам. В его мире дебаты ограничились бы грубой отповедью и разгоном по комнатам. Тем временем сыпались новые вопросы: — Каково население вашего мира? — Он густонаселен — используется каждый квадратный метр. — Как вы поддерживаете энергетический баланс? — При помощи техники. Машины вырабатывают пищу, воду, создают одежду и другие необходимые предметы. — Вы поклоняетесь богам или ваше общество стоит вне религий? — Мы чтим императора. — Вы владеете всеми технологиями предтеч? — Всеми, какие знаем. — Перечислите их, пожалуйста. Короткая заминка, но Сирират уже говорила: — Атомный синтез, трехмерное моделирование, производственные роботы… Знакомые слова, эхом отдающиеся в памяти. И главное, понятен смысл каждого. На Сирират сыпались новые вопросы, а она продолжала держать оборону. Собрание интересовали все подробности, любая мелочь. На некоторые вопросы мандарин отвечала не сразу, на многие односложно, но на большинство — уклончиво. — Каким оружием располагает Империя? Сирират вынула бласт и показала: — Плазменно-энергетическое. В виде снарядов используются шары плазмы, вырабатываемые ручным генератором. — Для чего вам оружие, ведь в вашей Башне нет хищников и других враждебных форм жизни? — Не забывайте про зверей в человеческом обличье, — вмешался Чимека. — Это вынужденная мера, — поддакнула Сирират. — Оружие нужно нам для самозащиты. — Вы могли бы поступить по нашему примеру, — удивилась девушка с длинными пепельно-серыми волосами. — Избавиться от всех старых. Их-то ничто не спасет. — У нас иная политика в этом вопросе, — проговорила Сирират, убирая бласт. — По нашему мнению, проводить подобную сегрегацию бесчеловечно. Рик закусил губу. — У вас интересный строй, — заметил бледнокожий на фоне остальных, почти кремовый юноша. — Подвергаться опасности от новой вспышки, зная, что она возможна и не предпринимая никаких мер у вас считается бесчеловечным, а содержать полицейский аппарат для устрашения большинства — нормальным, хотя последнее как раз бесчеловечно. Сирират жгла его глазами, открывая и закрывая рот, и Рик почувствовал, как его губы разъезжаются в злорадной ухмылке. — Наше общество всем довольно! — отрывисто крикнула она. Повисла короткая пауза. Молодая аудитория замерла, но быстро опомнилась. Слово взял серьезный парень с густыми бровями над глубоко посаженными глазами: — Я думаю, многих волнует этот вопрос. Как Рик Омикрон смог найти нашу башню по сигналу? Ведь, насколько мне известно, за многие годы полета Панафа нам удалось связаться с другой цитаделью только один раз. И тогда все закончилось катастрофой. — Латинополис… — забормотали среди рядов. — Война… древняя война. — Прошу, — Чимека пригласил Рика. — Но прежде, чем Омикрон скажет свое слово, я кое-что поясню. Как вы знаете, связистами становились только те, кто достигал значительного возраста, сорока лет. Связисты всегда подчинялись правительству напрямую и не имели права обсуждать свою работу с остальными. Они всегда были закрытой организацией. Парень вскочил: — То есть ты хочешь сказать, они что-то утаивали от народа? — Я ничего не хочу сказать, — осадил его Чимека. — Ничего, кроме фактов. Остальное — домыслы, которые нуждаются в проверке. Секреты прежнего правительства старшие унесли с собой. Возможно, они контактировали с башнями, а может, и нет. Но связистами всегда были старшие. Это факт. — Э-э, может, позволите и мне вставить пару слов? — вмешался Рик. — Спасибо. Находясь в Башне Мира, я увидел запись обращения от своей сестры, Авроры, которое попало в башню по каналу связи из этого мира. Все, что нам оставалось, вычислить координаты, внести их в навигационный компьютер шаттла и прибыть сюда. Я думал, Аврора здесь, и очень хочу найти ее, мы не виделись многие месяцы. Я… Он помедлил, выбирая подходящее выражение. — Я обещал никогда не покидать ее и должен сдержать обещание. Они разглядывали его, все эти темнокожие люди. Они ждали. У Рика часто забилось сердце. — Я готов пройти, проплыть, пролететь весь мир, чтобы вернуться домой, и ничто меня не остановит. Ничто, кроме смерти. Они смотрели — крупные миндалевидные глаза на овальных лицах. Коричневые люди с широкими губами. — Я готов драться за право вернуться домой, — говорил Рик. — И не боюсь ничего. Рик продолжал упрямо шептать губами: ничего. Ничего. Молчание, долгое, изучающее. Наконец голос, из передних рядов: — Почему ты покинул дом? Рик горько усмехнулся: — Потому что дом покинул меня. Улетел в космос. Стал кораблем. Таким же, как и этот. — Похоже на увлекательную историю, — заметил обладатель того же голоса. — Я мог бы рассказывать ее весь день. — Но мы готовы слушать. — Только после всех дел, — вмешался Чимека, — и только те, кто свободен. Не забывайте о времени. Пока мы сидим здесь, дела стоят. Пока дела стоят, жизнь гаснет. — Он прав, он прав… — зашептало собрание. — Итак, есть ли у кого-то еще вопросы? Аргументы? — спросил Чимека. — Сейчас мы должны решить, принимать ли помощь от народа Сирират или отказаться. Все переглядывались, ища глазами того, кто хотел бы высказаться. Один парень встал и сказал: — Похоже, добавить нам нечего. Верно?