На мгновение воцарилась тишина. Люк и Бобби обернулись, оторвавшись от старого ржавого грузовичка, из-за которого ссорились. Всякий раз, когда Норм смотрел на детей, его словно раздирало надвое. Сердце ныло от того, что его дети ходят в обносках, полученных в подарок от Армии спасения, наподобие тех, какие носили дети ниггеров в восточной части Арнетта. Но в то же время Норма захлестывал ужасный, исступленный гнев, требовавший, чтобы он большими шагами вышел из дома и избил сыновей до полусмерти. – Да, папочка, – тихо ответил девятилетний Люк. – Да, папочка, – эхом отозвался Бобби, которому пошел восьмой годик. Норм задержался на мгновение, не отрывая от них глаз. Потом захлопнул дверь и нерешительно оглядел груду снятой вчера одежды. Она лежала у изножья продавленной двуспальной кровати, где он ее и бросил. «Грязная сука! – пронеслось у него в голове. – Не могла даже повесить мою одежку!» – Лайла! – завопил он. Ответа не последовало. Норм подумал о том, чтобы вновь распахнуть дверь и спросить Люка, куда, на хрен, она ушла. Продукты и товары первой необходимости сегодня не раздавали, а если Лайла опять поехала на биржу труда в Брейнтри, значит, она еще большая дура, чем он думал. Но спрашивать детей Норм не стал. Он чувствовал себя разбитым, и его не отпускала тошнотворная, пульсирующая головная боль. Состояние напоминало похмелье, однако вчера он выпил только три банки пива у Хэпа. И эта чертовски неприятная история. Мертвые женщина и ребенок в машине, мужчина, Кэмпион, который умер по пути в больницу. К тому времени, когда Хэп вернулся, на заправке успели побывать и дорожный патруль, и аварийный тягач, и труповозка из Брейнтри. Вик Полфри дал показания от имени всех пятерых. Владелец похоронного бюро, он же окружной коронер, отказался делать предположения о том, что могло убить этих людей. – Но это не холера. И не пугайте людей подобными россказнями. Будет вскрытие, и вы обо всем прочтете в газете. «Паршивый слизняк», – подумал Норм, медленно одеваясь во вчерашнее. Головная боль все нарастала, грозя свалить с ног. Да уж, деткам лучше бы помолчать, а не то не обойдется без сломанных рук и выбитых зубов. Ну почему, на хрен, они не могут ходить в школу круглый год? Он поразмыслил над тем, стоит ли заправлять рубашку в штаны, решил, что вряд ли президент заглянет сегодня к ним на огонек, и шаркающей походкой, в носках, поплелся на кухню. Яркие лучи солнца, бьющие в восточные окна, заставили его сощуриться. Стоявший над плитой радиоприемник «Филко» с треснутым корпусом запел: Кто ж мне ответит, как не ты, детка? Поймешь ли ты своего парня, детка? Он суперпарень, ты же знаешь, детка. Поймешь ли ты своего парня, детка? Дела, похоже, чертовски плохи, если местная радиостанция, обычно транслирующая кантри, пускает в эфир такой паршивый ниггерский рок-н-ролл. Норм выключил радио, опасаясь, что иначе его голова расколется на части. Рядом с радиоприемником лежала записка, он взял ее, и ему пришлось напрячь глаза, чтобы прочитать текст: Дорогой Норм! Салли Ходжес говорит что ей нужно чтобы кто-нибудь посидел с ее детьми сегодня утром и говорит что даст за это долар. Вернусь к лентчу. Вазьми сасиски если хочешь. Я люблю тебя дорогой. Лайла. Норм отложил записку и постоял, пытаясь вникнуть в ее смысл. Чертовски трудно думать, когда трещит голова. Посидеть с ребенком… доллар. Жена Ральфа Ходжеса. Три этих обстоятельства медленно сложились у него в голове в более-менее связную картину. Лайла ушла присмотреть за тремя детьми Салли Ходжес, чтобы заработать какой-то вшивый доллар, и оставила его с Люком и Бобби на руках. Ей-богу, трудные времена настали, раз мужчина должен сидеть дома и утирать носы мальчишкам, пока его жена добывает этот чертов доллар, за который не купишь даже галлон бензина. Гребаные трудные времена. Накатила тупая злость, отчего голова заболела еще сильнее. Волоча ноги, он добрался до «Фриджидайра» – холодильник удалось купить, когда на заводе была сверхурочная работа, – и открыл дверцу. Большинство полок пустовали, если не считать остатков вчерашней еды, которые Лайла складывала в пластиковые контейнеры. Он ненавидел эти «тапперуэры». Старые тушеные бобы. Старая кукурузная каша. Капелька соуса «чили». Пустота, одни «тапперуэры» и три старые колбаски, завернутые в тонкую полиэтиленовую пленку. Он наклонился, глядя на них, и к знакомой беспомощной злости присоединились гулкие удары головной боли. Выглядели колбаски так, будто в пленку завернули отрезанные члены трех пигмеев, которые живут в Африке, или в Южной Америке, или черт знает где. В любом случае есть Норму не хотелось. Если на то пошло, он чувствовал себя тяжелобольным. Норм подошел к плите, чиркнул спичкой о прибитую к стене полоску наждачной бумаги, зажег ближнюю конфорку и поставил кофе. Потом присел и стал тупо ждать, пока закипит вода. Прежде чем это произошло, ему пришлось срочно выхватить из заднего кармана носовой платок и ловить сопли – так смачно он чихнул. «Похоже, простудился, – подумал Норм. – Только этого не хватало». Но ему и в голову не пришло вспомнить о слизи, которая вчера вечером потоком текла из носа этого парня, Кэмпиона. * * * Хэп работал в гараже, ставил новую выхлопную трубу на «скаут»[9] Тони Леоминстера, а Вик Полфри раскачивался на раскладном стульчике, наблюдал за Хэпом и потягивал газировку «Доктор Пеппер», когда зазвенел звонок входной двери в конторку. Вик скосил глаза. – Дорожный патруль. Похоже, там твой двоюродный брат, Джо Боб. – Ясно. Хэп вылез из-под «скаута», вытирая руки о тряпку, и громко чихнул, пересекая конторку. Он терпеть не мог летние простуды. Самые противные. Джо Боб Брентвуд, ростом почти шесть с половиной футов, стоял у багажника патрульной машины и заправлял бак. За ним, словно мертвые солдаты, аккуратно лежали три сбитые Кэмпионом колонки. – Привет, Джо Боб. – Хэп вышел из конторки. – Хэп, сукин ты сын. – Джо Боб переключил колонку в автоматический режим и перешагнул через шланг. – Повезло же тебе, что этим утром твоя заправка на прежнем месте. – Черт, Стью Редман заметил, как этот парень подъезжает, и вырубил колонки. Искры так и летели. – Все равно повезло. Слушай, Хэп, я ведь приехал не только для того, чтобы заправиться. – Да? Джо Боб перевел взгляд на Вика, который стоял у двери конторки. – Этот старикан был здесь вчера? – Кто? Вик? Да, он приходит почти каждый вечер. – Может он держать язык за зубами? – Ну да. Ему можно доверять. Автоматическая подача отключилась. Хэп выдавил из шланга остатки бензина центов на двадцать, затем вставил пистолет в гнездо и выключил колонку. Вернулся к Джо Бобу. – Ну? Так в чем же дело? – Пошли-ка лучше внутрь. Старика тоже зови. И если есть возможность, позвони всем остальным, кто был здесь вчера. Они пересекли полоску асфальта и вошли в конторку. – С добрым утром, патрульный, – поздоровался Вик. Джо Боб кивнул. – Кофе? – спросил Хэп. – Пожалуй, нет. – Полицейский окинул их тяжелым взглядом. – Не знаю, понравится ли моему начальству, что я тут с вами разговариваю. Не думаю, что они очень обрадуются. В общем, когда эти парни заявятся сюда, не говорите им, что я вас предупредил, ладно? – Какие парни, патрульный? – Парни из департамента здравоохранения, – пояснил Джо Боб. – О Господи, все-таки холера! Я так и знал! – воскликнул Вик. Хэп переводил взгляд с Вика на своего двоюродного брата. – Джо Боб? – Я ничего не знаю, – сказал Джо Боб, усаживаясь на один из пластиковых стульев. Его костлявые колени доставали чуть ли не до подбородка. Он вытащил из кармана форменной рубашки пачку «Честерфилда» и закурил. – Финнеган, коронер… – Этот хитрожопый! – яростно фыркнул Хэп. – Видел бы ты его здесь вчера, Джо Боб! Раздувался, как индюк, у которого впервые встал. Затыкал людям рот и все такое. – Большая жаба в маленькой луже, это точно, – согласился Джо Боб. – Так вот, он позвал доктора Джеймса, чтобы тот взглянул на Кэмпиона, а затем оба позвали другого доктора, которого я не знаю. Потом все трое позвонили в Хьюстон. И около трех часов ночи они приземлились в маленьком аэропорту рядом с Брейнтри. – Они – это кто? – Патологоанатомы. Трое. Провозились с трупами до восьми часов. Вскрывали, наверное. Затем связались по телефону с Противоэпидемическим центром Атланты, и тамошние ребята приедут сюда сегодня. А пока они сказали, что департамент здравоохранения должен прислать сюда людей, чтобы осмотреть тех, кто был на станции прошлым вечером, и тех, кто отвозил Кэмпиона в Брейнтри. Точно не знаю, но мне кажется, что вас хотят посадить на карантин. – Моисей в кусте! – испуганно вырвалось у Хэпа. – У Противоэпидемического центра Атланты федеральный статус, – заметил Вик. – Стали бы они присылать сюда целый самолет федералов из-за обычной холеры? – Понятия не имею, – ответил Джо Боб. – Но я подумал, что вы имеете право знать. Судя по тому, что я слышал, вы просто пытались помочь. – Спасибо, Джо Боб, – медленно кивнул Хэп. – А что сказали Джеймс и другой доктор?