НОВА Голова ощущалась так, словно была под водой. Что-то мягкое прижималось к подошвам босых ног. А руки... Я открыла глаза, несколько раз моргнув, чтобы прогнать пелену. Легкая боль исходила от шеи, — в том месте, куда ткнули иглой с бог знает чем. Не считая ощущения, будто проспала целую вечность, тело не выглядело слишком измотанным, хотя что-то грязное было размазано по коленям. От чрезмерного напряжения мышцы болели, но этого следовало ожидать. Не каждый день я передвигала мертвые тела или спасалась бегством. Меня гораздо больше беспокоило отсутствие одежды и беззащитное состояние. В одном только бюстгальтере и трусиках я оказалась привязана к маленькому деревянному стулу. Руки были надежно связаны за спиной тем, что ощущалось как плотный нейлон. Поиграв с ним несколько минут, поняла, что это ничего не даст. Я осмотрела новую обстановку. К стене слева от меня примыкала большая кровать в стиле барокко, по обе стороны от нее располагались две подходящие тумбочки. Вся комната была сделана в темных, насыщенных тонах и была аккуратной. Все окна закрыты шторами от пола до потолка, вдвое выше меня. Знакомый аромат витал в воздухе, смесь корицы и цитрусовых. Должно быть, это комната Рэтта. Ну, или, по крайней мере, место, где он часто появлялся. Безусловно, пространство было достаточно роскошным. Кем бы он ни был, одно можно было сказать наверняка, у него точно есть деньги. Из холла доносились голоса. Я с трудом слышал, что там говорили, находясь слишком далеко. Маленький скрип заставил мой взгляд устремиться к дверному проему. Сомкнула губы, чтобы смочить слюной рот, тряхнула головой, убирая волосы закрывавшие обзор. Рэтт стоял там со стаканом воды в руке, его довольно симпатичное лицо напоминало нечитаемую маску, которую я терпеть не могла. Он был одет так, как никогда не видела его раньше, — полностью в белую рубашку, которая обнимала его скульптурную фигуру, рукава наполовину закатаны, черные брюки, и вычурные часы, вероятно, стоимостью больше, чем весь мой дом. Однако угольно-черные волосы все еще были уложены по-прежнему. Великолепные чернила на безупречной коже остались там, где были. А изумительные глаза сосредоточены исключительно на мне. Казалось, что он никогда не смотрел на меня, а словно сквозь. Даже сейчас я бы все равно его нарисовала. Он был слишком великолепен, чтобы этого не делать. Чересчур роскошен, чтобы быть долбаным психопатом, тем не менее — вот они мы. — Хорошо выспалась? — спросил он, наконец-то, заходя в комнату. — Это была легкая поездка. — Где я? — Там, где тебе самое место. И твоя подруга также здесь. Эмери. Следовало бы ожидать, что ее поймают. К сожалению, ей не хватало навыков самосохранения и выживания. Я бы не удивилась, если бы она, спрыгнув с крыши, просто постучала в парадную дверь и спросила, отпустят ли нас по-хорошему. Именно поэтому, если кому-то из нас выпал шанс сбежать, это должна была быть она. Оставить ее волкам — значило подписать смертный приговор. — Что вы с ней сделали? — Ничего. На данный момент она в безопасности. Закрыв глаза, сделала глубокий вздох. Не было настроения играть в его игры. — Что это значит? — Именно то, что и сказал. С этого момента, все, что с ней произойдет, зависит от тебя. Услышав щелчок, я распахнула глаза и повернула голову. Он запер нас в комнате. Привязанная к стулу и практически обнаженная, я оказалась в крайне затруднительном положении. В очередной раз натянула путы, но в этом не было никакого смысла. Единственный способ освободиться — это если бы меня кто-нибудь вызволил. В поисках чего-то, что помогло бы, и избегая его пристального взгляда, я вновь огляделась вокруг. — Чтобы привезти тебя сюда, потребовалось больше усилий, чем я изначально предполагал. Ты не любишь облегчать задачу. Я резко повернула голову, разноцветные оттенки залились серебром. — Я никогда не просила тебя делать ничего из этого. А пожилая пара? Необязательно было их убивать. — Ах-ха, их убила пуля, я просто спустил курок. — Да что с тобой не так? — То же самое, что и с тобой. Убиваю всякий раз, когда необходимо, ради того, чтобы заполучить то, что хочу, а сейчас — это ты. Я? Моему сердцу хватило наглости запнуться, будто он только что сделал какое-то глубочайшее признание в любви. — Воды? Он держал стакан передо мной. Должно быть, считал меня идиоткой. — И рискнуть вновь оказаться под кайфом? Я в норме. — Я бы извинился за это, только мне не жаль. Если бы ты послушалась меня, эти люди были бы все еще живы, а мне не пришлось бы прибегать к такой... экстремальной тактике. Я покачала головой из стороны в сторону, не веря своим ушам. Он был настолько откровенен, что все притворство исчезло. Это пугало, но и возбуждало меня. — Почему ты это делаешь? Какого черта тебе от меня надо? — В голове звучал крик, в то время как голос был монотонным и невозмутимым. — Ты отлично знаешь, что мне нужно, Нова. Неужели действительно есть необходимость расшифровывать и произносить по буквам? Проклятая флешка. Я сжала пальцы в кулаки. — Неужели все дело в этом? — Выплюнула. — Никогда не отдам ее тебе. — Знаю, что не отдашь, поскольку у тебя ее нет. После того, как расскажешь, где она, мы сможем двигаться дальше. — Или можешь отпустить меня и забыть, что это вообще когда-либо происходило. — Отпустить тебя? — он покачался на пятках с забавной усмешкой на губах. — Знаешь ли ты, что с тобой произойдет, если я сниму защиту? Думаешь, что осознаешь, что происходит. Ты и понятия не имеешь, во что тебя втянул твой говнюк-отец, — он подошел к тумбочке и поставил стакан с водой. — Ты сумасбродная маленькая девочка, которую поймает кто-то в десятки раз хуже меня, или убьют, при попытке сориентироваться в мире, которого тебе не понять. Я проглотила горький привкус от его слов, оставшийся у меня во рту. Все, что он говорил, было правдой, и теперь я знаю, почему меня оставляли в покое так долго, после смерти родителей. Тем не менее, не отказывалась от флешки. — Я не отдам ее тебе, — упрямо повторила. Списывая это на раненую гордость или слабую нить надежды, не могла сообщить ему местонахождение флешки. Не стала бы. Он разрушил всю иллюзию личного пространства и встал передо мной, схватившись за обе стороны стула, а волк, нарисованный на тыльной стороне руки, взирал на меня. Я перевела взгляд на него. Жестокая ухмылка скривила один угол его рта. — Неужели мы должны идти трудным путем? Я приподняла бровь, как бы говоря; испытай меня. Преувеличенно вздохнув, он поднялся в полный рост и потянулся за спину, снимая что-то с пояса. — Помнишь это? Должна бы. Ты попыталась использовать это на мне только вчера утром. Неужели это действительно произошло сутки назад? При виде пистолета, в моей груди воцарилось беспокойство. Он был в моем доме с тех пор, как я уехала. Что еще обнаружил? Ужас двигался как паук по позвоночнику. Я цеплялась за хладнокровный фасад, отказываясь давать ему удовольствие видеть, как напугана. Он опустил пушку чуть ниже, словно я не могла прекрасно разглядеть ее со своего места. — Осталось еще две пули, — заявил Рэтт, проводя прохладным стволом по выпуклости левой груди. — Было бы досадно использовать одну из них на собственной жене. Его жене? В какую извращенную игру он играл? — Пошел ты нах*й, — я сорвалась. — Нах*й меня? Почему с тобой всегда ассоциации с сексом? Он прищелкнул языком в притворном разочаровании и продолжил водить пистолетом вдоль моей разгоряченной плоти. — Тебе необязательно это делать, — попробовала новый подход. — Я не делаю ничего, что не хочу. Ты дважды от меня убежала. Я бы солгал, если бы сказал, что не разочарован твоим регрессом. Регресс? Я никоим образом не была готова следовать за его намеренно сбивающим с толку диалектом. Почти забыла, каково это. Он был искусен, когда доходило до того, чтобы основательно трахнуть мне мозг и оставить в полном беспорядке. — Я не регрессировала, а вернула себе рассудок. Он изобразил то, что могло быть великолепной улыбкой. — Почти мило, как ты притворяешься. Больше нет необходимости лгать, принцесса. Мы оба знаем, что ты не в себе. Нам известно, что твоя голова в ужасном состоянии. И знаешь, что еще? Мы оба знаем, что я необходим тебе. — С чего ты взял, что это притворство? Он схватил меня за челюсть и надавливал, пока губы не приоткрылись. Протест стал приглушенным, когда твердый металл двинулся между ними, скользя по нёбу, задевая верхние и нижние зубы. Я ощутила вкус ствола на языке.