Он вошёл в небольшую лавку с колокольчиком над дверью. Колокольчик громко зазвенел, и Тор даже подпрыгнул от неожиданности. За прилавком лежали пергаментные свитки, раскрашенные в разные цвета: лавандовый, медовый, розовый, бирюзовый. То была лавка писчих принадлежностей. Тор с удивлением разглядывал свитки, не ожидая увидеть столько разных цветов так далеко в Тенях. Не теряя времени, Тор схватил кусок свёрнутого пергамента, чернильницу и перо, чтобы составить список всего полезного, что удастся найти. Следующий дом, похоже, когда-то был таверной. Весь интерьер был отделан красным деревом – от длинной барной стойки до стульев, аккуратно поставленных один на другой. С каждым шагом Тор поднимал кучу пыли и громко чихал. Это место напомнило ему паб в городке Кристаль. «Во имя Эмблем, неужели это было всего несколько дней назад?» – подумал Тор. Казалось, что прошла уже целая вечность. В дальней комнате, которая служила кладовой, он нашёл бак с водой. Отметив это на пергаменте, он пошёл в следующую лавочку. Всего Тор обошёл с десяток зданий; все они на удивление хорошо сохранились и были полны самых разных товаров. В одной лавке нашлись кожаные сапоги, в другой – целая дюжина перчаток, в третьей – золотые карманные часы, в четвёртой – головка сыра, которая, к сожалению, испортилась. Тор считал, что сыр – один из тех продуктов, которые становятся лишь лучше, если полежат, но этот сыр раскрошился в порошок с кислым запахом и консистенцией песка. Он ещё раз принюхался для уверенности и чуть не лишился немногочисленного содержимого желудка. Ну уж нет, подумал Тор и тут же выбежал из лавки. Этот сыр совершенно точно не съедобен. С каждым новым открытием Тора всё больше интересовал вопрос: почему жители города бросили здесь столько ценного? Казалось, словно все сбежали из деревни буквально за одну ночь. Но почему? Наконец он остановился у мельницы. Такой большой он ещё не видел никогда – дверь была втрое выше него. А зайдя внутрь, он удивился ещё больше. Снаружи мельница казалась вполне обычной, пусть и огромной, но вот внутренняя обстановка больше напоминала особняк. Он сразу увидел две изогнутые лестницы, поднимавшиеся вверх, словно половинки сердца. Пол был вымощен чистым белым камнем. У дальней стены стоял очаг, украшенный скульптурой из цветного мрамора. В центре мельницы было пусто – лишь лестницы поднимались наверх, словно на маяке к северу от родной деревни, где он побывал несколько лет назад. Встав в центре, он посмотрел наверх, насчитав по крайней мере ещё пять этажей. Статуи животных и женщин в каменных платьях смотрели вслед Тору; тот прошёл между лестницами в дальнюю часть зала. – Вообще гром и молния, а? Тор резко развернулся, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Неподалёку стоял Энгль, держа в руке стеклянную банку с овощами. – Ещё не испортились, – сказал он, пожав плечами. Тор прошёл вслед за другом на кухню, которая была даже больше, чем в отцовском ресторане. Чтобы его не обвинили в отлынивании от обязанностей, Энгль с гордостью выпятил грудь. – Нашёл наверху кучу кроватей, а простыни там такие мягкие, что ты в жизни не видел. Хочу забрать домой несколько штук. У Тора не было уже никаких сил, чтобы сказать другу, что они вряд ли потащат на себе простыню на встречу с Ночной Ведьмой. – Вода тут тоже есть, правда, немного. – Ничего, – ответил Тор. – Я тоже нашёл немного в пабе. Что-то за спиной Энгля привлекло внимание Тора. Это оказалась картина, написанная широкими мазками. Он прошёл к ней и коснулся красиво отделанной рамы. На картине была изображена семья: мать, отец и двое маленьких детей. Все они были одеты в яркую одежду и улыбались. Они были прекрасны, особенно женщина, чьи блестящие русые волосы казались мягкими как шёлк, а глаза были изумрудно-зелёными. Тор прищурился. – Здесь что-то произошло, – сказал он. Может быть, он ошибался. Может быть, жители деревни не просто собрались и ушли. – Ты о чём? – Осмотрись. Это место не всегда было таким мрачным. * * * Когда они вернулись к Мельде, та уже почти успела довязать свитер; на лбу у неё выступил пот. – К счастью, в кладовке нашлась ткань поплотнее. Я сэкономила несколько часов работы, не пришлось пришивать ко всему шерстяные подкладки… – Она привстала из-за ткацкого станка. – А у вас как дела? Еду нашли? Энгль ухмыльнулся. – Много. Правда, она хорошо спрятана. Они пообедали на мельничной кухне: нашли в ящиках ложки и выскребли из банок кукурузу и прочие овощи. Это хорошо. На одном хлебе им не прожить. Чтобы встретить ведьму во всеоружии, нужно восстановить силы. Мельда согласилась с предположением, что жители деревни явно встретились с чем-то настолько страшным, что заставило их бежать, бросив всё, даже самое ценное. Впрочем, она была уверена: от чего бы те ни сбежали, сейчас оно уже давно исчезло. Тор надеялся, что она права. Взяв коробок спичек, которые Энгль нашёл в буфете, они разожгли очаг, в тепле которого Тор наконец согрелся, а потом поднялись на второй этаж. Каждый нашёл для себя по комнате. В комнате Тора стояли волшебные часы-дракон, которые дышали огнём, когда было пора вставать; должно быть, когда-то они принадлежали мальчику, изображённому на картине. Хотя он впервые за несколько дней лежал в удобной постели – с покрытыми пылью подушками и покрывалами и даже шерстяным одеялом, – Тор никак не мог уснуть. Мысли метались в голове, словно плохо сконструированный корабль в бурю. Скорее даже не мысли… а страхи. Тор боялся неудачи. Именно поэтому он ненавидел свою эмблему лидера и даже не пытался хорошо учиться в школе. Его мама была едва ли не самой лучшей касикой за последнее столетие – как он вообще мог с ней сравниться? Так что вместо того чтобы пытаться жить по её недостижимым стандартам, Тор убедил себя, что ему не нравится лидерство, и он получил не ту отметку. К сожалению, он начал понимать, что, скорее всего, был не прав. Может быть, он получил правильную эмблему – но слишком боялся потерпеть неудачу, используя её? * * * Возможно, всё дело было в Тенях и в том, как они действовали на сознание, возможно, в чём-то другом, но Тор не мог уснуть ещё несколько часов. Страх превратился в беспокойство, а беспокойство – в чувство вины. То был бесконечный цикл, из-за которого казалось, словно всё тело превратилось в кружащуюся чёрную дыру. Он не собирался убивать ведьму – а это значит, что нужно как-то убедить её снять проклятие. Но он даже не представлял себе, как это сделать. В очередной раз ругая себя за то, что не может уснуть, он услышал скрип. Тихий стон половицы, на которую кто-то наступил. Он встал и зажёг свечу на прикроватном столике. Если Мельда не спит, может быть, нужно что-то сделать. Он был готов заняться чем угодно, лишь бы не оставаться наедине с мучительными мыслями. И в самом деле, когда Тор открыл дверь, он увидел Мельду, одетую в ночную рубашку, судя по всему, позаимствованную в одном из комодов. Девочка повернулась к нему, её глаза были широко раскрыты. – Ты слышал? – прошептала она. Тор прищурился. – Это была не ты? Мельда покачала головой. Они тихо дошли до комнаты Энгля. Тот раскинулся в кровати, словно серебряный сокол в полёте – ему явно ничего спать не мешало. Тор разбудил его, ткнув пальцем. Раздражённо ворча, Энгль пошёл с ними по коридору, всё ещё полусонный. В темноте они дошли до середины второго этажа и посмотрели наверх. На самом верхнем этаже ребята увидели огонёк. Мельда повернулась к мальчикам. Её лицо было очень серьёзным. – Здесь ещё кто-то есть. * * * Они поднялись по спиральной лестнице; Тор крепко держал подсвечник обеими руками на случай, если придётся применять его в качестве оружия. Энгль уже совсем проснулся и прикрывал тыл; его зубы стучали, словно он каждое мгновение ожидал появления призрака. Мельда шла первой, Тор – за ней. Он шагал как можно тише, просчитывая каждое движение: сначала пятка, потом свод стопы, потом носок, равномерно распределяя вес. А потом Энгль наступил на незакреплённую половицу, и громкий стон дерева разнёсся на всю мельницу. Тор застыл. Мельда ахнула. Несколько мгновений стояла полная тишина, и Тор успел вздохнуть с облегчением. А потом по дому разнёсся голос: – Я знаю, что вы идёте. Мельда прикусила костяшки пальцев. Тор разрывался между желанием со всех ног выбежать из дома и узнать, кто же к ним обратился.