— Почему бы нет? И я поцеловал ее снова. Мы были двумя глупыми детьми, которые дурачились, позабыв о завтрашнем дне. Позабыв, что мы по разные стороны. Тиана — за Изельгард, я — за Литонию. И назад, во дворец, мы шли очень медленно. Я отдал Тиане свой плащ, она действительно дрожала после нашего непредвиденного купания. Холодно не было. Наоборот, жарко, горячо. — Спасибо за вечер, — сказала она, когда мы вошли в калитку у дворца. — Я даже забыла, где нахожусь. — Я тоже. Завтра утром зайду за тобой, чтобы ты попрощалась с друзьями. — Хорошо. Спасибо, Илверт. Она коснулась губами моей щеки и убежала первой, а я остался. В комнату не пошел, вместо этого вернулся в сад и долго сидел на скамье, думая о том, как так получилось. Снял булавку-лилию, покрутил в руках. Когда-то этот подарок дал мне силы справиться с очень многим. Лицо дочери дэя Аттеуса скрыло время, но я помнил озеро, на берегу которого мы сидели, и то тепло, которое от нее исходило. Мне тогда было до безумия трудно и страшно. Куда страшнее, чем сейчас, потому что призраки не отступали и я недавно узнал, что это мама убила отца. Пытался ее понять и не мог. И тогда бойкая девочка и ее брат на несколько часов будто выдернули меня из всего этого, дали сделать глоток воздуха. Я почти забыл ее, а вот это ощущение тепла в груди — нет, и сейчас оно неожиданно вернулось. Тогда, когда было так нужно. Я улыбнулся и вернул лилию на место. Наверное, это ирония судьбы. Или то великое проклятие, о котором твердил лер Эйш. То самое, которое притягивает друг к другу мой род, Эйшей и Аттеусов. Только если это проклятие, почему мне так спокойно с Тианой? Разве не должно быть наоборот? Разве не должно небо рушиться на наши головы? Я ничего не понимал и, если честно, не хотел понимать. Среди напряженных событий последних дней сегодняшняя прогулка тоже стала глотком свежего воздуха, и стоило поблагодарить за это Тиану. Било полночь, когда я поднялся и пошел во дворец. Меня, как всегда, сопровождали призраки. Они доложили, что Тиана легла спать, и я приказал охранять ее сон. А в спальне меня поджидал подозрительно довольный призрак отца. — Что? — с порога спросил я. — Ты выглядишь таким счастливым, будто тебе достался главный приз. — О нет, — рассмеялся мертвый король, и стало жутковато. — Я радуюсь, что хоть эта девчонка пришлась тебе по вкусу, а то, если честно, начал уже беспокоиться. Только, боюсь, Осмонд не оценит, что вместо его дочери ты выбрал приемную дочь Аттеуса. — Я еще никого не выбирал, — ответил отцу. — Кому ты врешь? Да ты со своими сестрами разговаривал меньше, чем с этой малышкой. Кстати, переодевайся, иначе утром будешь щеголять не счастливыми глазами, а красным носом и жаром. — Обойдусь без твоих советов. Но разве его угомонишь? Пока я раздевался, отец продолжал потешаться и посмеиваться и, только когда я лег, сказал неожиданно серьезно: — Будь с ней осторожен, Илверт. С этой Тианой Аттеус-Эйш. Если Айк прав, она погубит тебя. — Айка здесь нет, — ответил я тихо. — И мы разберемся сами. Призрак, что удивительно, промолчал, а я впервые за долгое время спокойно уснул. ГЛАВА 28 Тиана Так странно чувствовать себя счастливой в логове врага. Хотя я давно перестала воспринимать Илверта как недруга. С того самого дня, как впервые увидела его, поняла, что не боюсь и говорить об образе злобного некроманта глупо. Ил таким не был. Да, его магия чернее ночи. Да, она пугала до ужаса, но разве можно по типу магии судить человека? Я вот боевой маг. Во всех книгах, найденных папой, не было ни одного упоминания о женщинах с таким типом магии, но я же существовала. Да, Ил — некромант, и что с того? Он не выбирал свою силу, это она выбрала его. Коснулась губ, вспоминая вчерашний поцелуй, и улыбнулась. Глупое сердце билось часто-часто, будто хотело вырваться из груди. Как так вышло, что я испытываю симпатию к тому, кого должна ненавидеть? Илверт развязал войну, захватил меня в плен, и лишь стараниями Айка я жива и благополучна. И в то же время Илверт все время царил в мыслях. Он будто пророс под кожу и оставался там, что бы я ни делала. И окончательно изменило мое мнение об Илверте его решение отпустить пленных домой. Сегодня я попрощаюсь с друзьями и пожелаю им счастливого пути. Можно уйти с ними, но… Я не хотела. Вопросов все еще оставалось больше, чем ответов. А еще накануне вечером слуга, который передал мне приказ Осмонда, шепнул: — Его величество ждет отчета. И передает, чтобы вы оставались рядом с некромантом, дейрина Аттеус. Я вернулась в свою комнату, долго сидела перед листом бумаги — письменных принадлежностей во дворце оказалось предостаточно. Если Осмонд думает, я стану писать о чем-то секретном, он ошибается. Но было одно, о чем хотелось рассказать королю Изельгарда, и я красочно описала казнь преступников, убивших ребенка и его маму. Перечитала написанное, улыбнулась, нашла слугу и передала письмо. Тогда я еще не знала, что Илверт отпустит моих друзей, но то, что я осталась в Самарине, не противоречило приказу Осмонда, поэтому у моей семьи не будет проблем. Я всего лишь покорно следую королевскому приказу. А что будет, если Осмонд его изменит, старалась не думать. Утром Илверт, как и обещал, зашел за мной. Он улыбался, и видеть его таким умиротворенным было непривычно, но приятно. — Готова? — спросил он. — Конечно. — Я склонила голову. — Тогда идем. Мы спустились на первый этаж. Идти в подвальные помещения не пришлось — около тридцати человек уже выстроились у выхода. Некоторых я знала, некоторых нет. — Воины Изельгарда, — сказал Илверт, — вопреки тому, что мы с вами враги, я принял решение отпустить вас на родину. Я осознаю, что большинство из вас тут же вернется на поле боя, но часть все-таки задумается о бессмысленности войны. Литония — моя страна. Изельгард отказался обменять вас на моих воинов. Вот только я — не Осмонд. Поэтому мои слуги проводят вас до ближайшей изельгардской части. Идите. Мужчины переглядывались. Я уловила беспокойный взгляд Кея и подошла к нему. — А ты? — спросил он едва слышно. — Ты остаешься? — Да. Так надо, — ответила я. — Я понял. Понял? Вряд ли, но пусть думает, что я шпионка Осмонда. Так будет лучше для моих друзей. — Береги себя, Тиа. — И вы берегите себя, Кей, Свен. Я буду очень скучать. И, надеюсь, еще увидимся. Сделала шаг назад, и пленные под конвоем умертвий пошли прочь. Мудро со стороны Илверта не отправлять к врагам живых, их могли и убить, а что сделают мертвым? Ничего. Двери закрылись за спинами моих друзей, и стало грустно. Вот я и одна. Хотя нет, не одна. — Остается надеяться, что Осмонд не обвинит их в какой-нибудь глупости, — сказал Илверт, когда мы шли обратно в наши комнаты. — Он может. — Почему ты так считаешь? — спросила я. — Успел сложить свое мнение о дядюшке. Я не хотел этой войны, Тиа, но Осмонд отказался помочь мне вернуть части Литонии, завоеванные Веранией, унизил меня и выгнал взашей. А еще матушка говорила: когда мне было семь, Осмонд сговорился с Веранией, чтобы нас убить. — Какой ужас, — замерла я. — Это всего лишь политика. — Король пожал плечами. — Но я бы на такое не пошел. И я верила его словам. Не пошел бы. — Послезавтра я снова вступлю в бой, — сказал вдруг Илверт. — Пора освобождать и другие города Литонии. Если хочешь, оставайся здесь. — Нет! — поспешно перебила я. — Нет, не хочу. Я пойду с тобой. — Зачем? — Он удивленно вскинул брови. Да уж. Наверное, со стороны казалось подозрительным. — А зачем мне оставаться здесь? — Почувствовала, как краснеют щеки. — Я не хочу. — Но и на поле боя тебе не место, — грустно улыбнулся Ил. — Не беспокойся, как только появится Эйш, я отправлю его сюда, и вы поговорите. — Нет, он будет нужен тебе там. И… я хочу быть с тобой, Илверт. Если честно, я боялась оставаться во дворце одна. А еще боялась за него. Нет, я не стану воевать против Изельгарда, никогда, но хотелось его защитить, вот только Илверт оставался непреклонен: — Прости, Тиа, но девушке не место на войне. Я скоро вернусь, обещаю. Поэтому жди, хорошо? Я только кивнула. Ждать? Чего? Не совершила ли я глупость, что не ушла с друзьями? Впрочем, кто мне запретит последовать за войском Илверта, если я того захочу? Думаю, в огромном дворце можно найти мужскую одежду. Только пусть сначала Ил уедет, потому что его призраки повсюду. Безрассудно? Да. Но когда меня это останавливало? — Будь осторожен, хорошо? — попросила его. — Буду, — кивнул мой некромант. — Вряд ли война затянется надолго, Тиа. Живые не могут противостоять мертвым. Возможно, но и мертвые не всегда могут противостоять живым. Эрвинг Аттеус был уверен, что больше никогда его нога не ступит на землю Литонии. Двадцать два года эта страна оставалась для него лишь жутким воспоминанием, но разве можно предсказать ход жизни? В том-то и дело, что нет. И вот он снова ехал по дорогам этого проклятого края. Копыта лошади вязли в грязи, и, казалось, пути не будет конца. Но именно здесь была его дочь, которую обязательно нужно найти. Войска подходили к Самарину, когда Эрвинг получил письма от старшего сына и от супруги. Эмми писала, что нашелся Ник, и Эрвинг готов был вознести молитвы хоть почитаемым в Изельгарде стихиям, хоть четырем богам Литонии. У его супруги так и сохранилась монетка Тии, которую он когда-то подарил ей, еще находясь в рабстве у Эйшей. Монетка потускнела от времени, но литонская богиня помогла. Двадцать два года брака, трое детей — это не шутки. А когда он попал в плен, казалось, все навеки кончено. Конечно, письмо супруги и встревожило: она писала, что больше не сможет отправлять ему послания, Бранда и Ник оказались в их столичном доме под домашним арестом без права связи с кем-либо. Но главное — все живы и в относительной безопасности. В том, что Ник выкарабкается, Эрвинг не сомневался. Его друг прошел Литонию. Что ему Изельгард? А вот письмо от сына озадачило. Эдгар немыслимым образом очутился в Эйшвиле и передавал ему привет от Аниты. Писал, что попал в магическую аномалию. С ума сойти! Эрвинг перечитывал письмо снова и снова. Сын писал, что вот-вот снова пойдет к Самарину с той частью своего полка, которая попала в туман. Невероятно. До самого Самарина осталось дня четыре пути, когда из Изельгарда пришел неожиданный приказ: остановиться. — Что за глупости? — спрашивал Эрвинг у Азента, своего нынешнего командира. — Почему именно здесь? — Нам ли спорить с королевскими указами, полковник? Азент каждый раз обращался к нему, будто извиняясь. Еще бы, разница в званиях давала себя знать. — Да уж, не нам, — согласился Эрвинг.