– Тогда кому ты принадлежишь? – спрашивает он, взмахивая рукой. – Я в курсе, что ваш вид обожает держать свои семьи при себе, как собственность, я же прав? Я ощетиниваюсь и желаю возразить, вот только, как бы гадко ни было признавать, он прав. – Я живу с отцом, – цежу сквозь зубы. Кажется, он воодушевлен моим ответом, и его глаза загораются. – С отцом, ну конечно. Как его зовут? Открываю рот, чтобы заговорить, но не получается выдавить ни звука. Пускай мы с отцом не ладим, мне противна мысль, что из-за моих слов он может пострадать. – Зачем тебе? Во имя всего святого, что здесь вообще происходит? Он наклоняется и рукой опирается о подлокотник моего стула, после чего смотрит мне прямо в глаза. Я отстраняюсь, насколько позволяет положение, и задерживаю дыхание. – Это я здесь задаю вопросы, – сообщает он. – А теперь скажи его имя. И не смей лгать. Узнаем, что ты нам врала, откусим по пальцу за каждую сказанную тобой ложь. – Ладно, – сдаюсь я, и голос звучит чуть выше, чем я рассчитывала. – Его… зовут Ричард Бельфлёр. Похититель выпрямляется и щелкает пальцами, а затем указывает на фейри за столом. Следующие его слова звучат грозно и твердо: – Ричард Бельфлёр. Фейри прижимает ручку к бумаге и что-то на ней выводит, после чего поднимает взгляд на альфу. Альфа продолжает вещать тем же тоном: – У меня ваша дочь… – Он снова поворачивается ко мне и понижает голос: – Имя, человечишка. Как тебя зовут? Губы начинают шевелиться раньше, чем удается заговорить: – Джемма Бельфлёр. Он возвращается к прежнему тону, и описать я могу его только как «голос злодея». Практически идеальная имитация голоса, которым я награждала антагонистов в любимых романах. – У меня ваша дочь, Джемма Бельфлёр. Она цела и невредима. Пока, – добавляет он зловеще и машет в воздухе рукой, будто пишет. – Выдели слово «пока», хорошо? Фейри у стола кивает и продолжает выводить буквы. – Если хотите ее вернуть, я приму… – Он останавливается, щурится и поджимает губы. Почесывает бороду и смотрит на меня с приподнятой бровью. – Каково состояние твоего отца? – Состояние? – повторяю я. Его лицо искажает гримаса раздражения, и он активно кивает: – Ежегодное жалованье, человечишка. Ежегодное жалованье. Я сужаю глаза, анализируя всю имеющуюся информацию, и прихожу к выводу: – Вы… удерживаете меня ради выкупа? – Так у вас это зовется? – выдает он, хмурясь. – Выкупом, да, – подтверждает женщина-фейри, и я замечаю ее острые кривые зубы. – Кажется, у них такой термин. Благодаря осознанию их цели я чувствую прилив спокойствия, и ужас перестает быть всепоглощающим. Разумеется, он не отступает полностью, но у меня появляется преимущество. С выкупом я могу справиться. Это область цифр и чисел, а с ними у меня проблем нет. Глубоко вздыхая, я пытаюсь натянуть маску невозмутимости. Из-за связанных за спиной рук это не так просто, ведь осанка играет не последнюю роль, когда хочется продемонстрировать уверенность, но ничто не мешает мне расслабить мышцы лица, выровнять дыхание и успокоить голос. – Неприятно это говорить, но у нас нет денег, – заявляю я. – Мы бедные. И не потянем выкуп. Вам лучше меня отпустить. Главарь жестко смеется: – Это ложь. Достаточно взглянуть на твое уродливое платье. Мои щеки вспыхивают, но я скрываю свое возмущение за стыдливостью. – Лучшего у меня нет. Я… надела его, потому что шла на собеседование. На работу. Когда вы меня обнаружили, я как раз направлялась в тридцать третий дом на Уайтспрус… – Обрываюсь на полуслове и складываю два и два. Проклятье. На мгновение зажмуриваюсь. А открывая глаза, прожигаю альфу взглядом. – Позволь угадать. Это и есть тридцать третий дом по Уайтспрус Лэйн, так? Крепкий фейри горделиво ухмыляется, но не отвечает. – Вы заманили меня сюда обманом, да? – Я бы сказал, привлекли. От ярости закипает кровь и становится тяжело дышать, но я стараюсь не выдавать своего состояния. – Я-то думала, фейри не лгут, – прощупываю я почву. Могут ли? Правда ли говорится в легендах? – Я и не лгал. Женщина-фейри кивает, словно подтверждая истинность его слов. – Ты разместил объявление о поиске домоправителя. – Я выгибаю бровь. – У меня и нет домоправителя, – пожимает он плечами, – так что, технически, он мне нужен. Возможно, фейри и не лгут, но мы отлично хитрим. Так, поболтали и хватит. Отвечай, каково состояние твоего отца. Я стискиваю зубы и лихорадочно пытаюсь отыскать выход из ситуации, который подарит мне свободу, а отцу неприкосновенность. Не уверена, что он придет за мной, сколько бы ни запросили похитители. Да, он вернул свои богатства, но пожелает ли потратить их и вытащить меня из подобной передряги? Учитывая, что вляпалась я в нее, воспротивившись его правилам и воле? Не знаю, сколько прошло времени после того, как я вышла из дома, но Нина и Сьюзан уже могли рассказать отцу, где я и что задумала. Если так, наверняка он жутко гневается. И стоит ему выяснить, что я не только отправилась на собеседование, но еще и попалась на уловку и стала заложницей, за которую хотят требовать выкуп… – Я солгала, – признаюсь я, задирая подбородок. – Я богата. Но не просите денег у моего отца, давайте заключим сделку. Если отпустите меня, я принесу вдвое больше, чем вы думали затребовать у отца. – Не нужны мне деньги. – Главарь посмеивается. – Тогда… – Мне остается только хлопать глазами от удивления. – Какого черта вы будете требовать за меня выкуп? – Выкуп, глупая человечишка, лишь приманка. – У альфы напрягается челюсть. – Когда он придет совершить обмен, то обнаружит, что тебя окружают разбойники. – Помощники кивают в знак подтверждения. – Затем я, отважный герой, вступлюсь за тебя и вырву из лап негодяев, после чего передам твоему отцу невредимой. Я недоуменно пялюсь на довольных собой фейри: – Зачем? – Чтобы он ощутил признательность. Я спасу и дочь, и деньги, и его переполнит чувство благодарности. Он тут же пожелает пожертвовать то, чем дорожит сильнее всего. По собственной воле, разумеется. Так вот в чем суть. Мы возвращаемся к тому, о чем он говорил с самого начала. По какой-то необъяснимой причине ему нужен человек, который захочет принести добровольную жертву. Но больше всего меня в этом плане забавляет его уверенность в том, что мой отец… захочет… Я закидываю голову и разражаюсь хохотом. – Думаешь, мой отец будет тебе благодарен за то, что ты вернул невредимой меня? Меня! Он насупливается и глядит на меня с прищуром. – В этом весь смысл второго этапа, – заявляет он, но нахальства в его тоне убавляется. – Если первый проваливается, мы нацеливаемся на того, кто отчаянно любит нашу заключенную. Мне требуется несколько мгновений, чтобы перестать смеяться, и даже тогда еле удается говорить, не сбиваясь: – Возможно, раньше у вас все получалось, но с моим отцом ничего не выйдет, можете мне поверить. – Вообще, и раньше ничего не получалось, – шепчет фейри за столом и почесывает бороду. Альфа пригвождает его взглядом. – Это не значит, что не стоит пытаться. План надежный. – Ты выбрал не ту девушку, человек-волк, – сообщаю я и качаю головой, не в силах прекратить посмеиваться. – Ради меня отец не принесет и самой незначительной жертвы. Особенно если решит, что я втягиваю нас в очередной скандал. Но это я вслух, разумеется, не говорю. Лицо главаря становится ярко-красным и искажается в жуткой гримасе. – Тогда можешь гнить здесь вечно! Он резко разворачивается и направляется к двери, опираясь на свой посох. Помощники, бросив на меня презрительный взгляд, следуют за ним, выключают свет и бросают в кромешной тьме. Глава VIII