Jay Belsky, Avshalom Caspi, Terrie E. Moffitt, Richie Poulton Origins of You: How Childhood Shapes Later Life © 2020 by Jay Belsky, Avshalom Caspi, Terrie E. Moffitt, and Richie Poulton Published by arrangement with Harvard University Press © Сайфуллина А. Д., перевод на русский язык, 2024 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024 * * * Предисловие Я познакомился с Терри Моффитт в конце 1980-х, когда находился на севере Финляндии: мы приехали на международную конференцию, посвященную человеческому развитию. Теми (она предпочитает, чтобы ее называли именно так) сидела в баре отеля и разговаривала с Авшаломом Каспи, который был мне уже знаком, однако к которому я тогда относился исключительно как к старшему коллеге: нам с ним, как и с Теми, еще только предстояло стать близкими друзьями. Оказавшись рядом с Авшаломом, глубоко увлеченным беседой с Теми, я услышал, что они обсуждают половое созревание подростков. Поддавшись, как типичный житель Нью-Йорка, минутному порыву, я вклинился в разговор и произнес: «Привет, Авшалом, позволь-ка поделиться своими предположениями по поводу полового созревания». Незадолго до этого эпизода меня до глубины души впечатлил следующий довод эволюционной биологии: истинная цель любого живого существа – передать свои гены детям, чтобы те передали их внукам, внуки – правнукам и так далее, из поколения в поколение. Если речь идет не о человеческой жизни, почти каждый биолог воспринимает этот довод за основополагающее правило, однако стоит обратиться к исследованиям человеческого развития, как обнаруживается, что ученые будто забывают об этой закономерности – в особенности те, которые пытаются понять, как на развитие детей влияет семья. Ученые привыкли рассматривать человеческое развитие в рамках, в которых наиболее пристальное внимание уделяется состоянию здоровья, уровню счастья и благополучия индивида, и, соответственно, большинство специалистов в области человеческого развития рассматривают жизнь с точки зрения дихотомии «здоровый – нездоровый» или «благоприятный – неблагоприятный», нежели с точки зрения репродуктивности. Эволюционный взгляд на человеческое развитие вызывал у меня искреннее любопытство, однако мне никак не удавалось найти гипотезу, которая, будучи подтвержденной, убедила бы меня и, как я надеялся, окружающих в том, что, исследуя человеческое развитие с точки зрения эволюции, можно было бы получить уйму занятных сведений. В конце концов я пришел к предположению, которым поделился с Теми и Авшаломом и к которому никак не склоняли и даже не подталкивали привычные представления о человеческом развитии: поскольку взросление в непростых обстоятельствах повышает вероятность гибели человека и возникновения трудностей в его развитии до появления у него потомства, неблагоприятный детский опыт должен ускорять половое созревание и, как следствие, начало сексуальной жизни и размножение. Другими словами, физическое развитие человека, а точнее, скорость его полового созревания, зависит не только, как привыкли думать специалисты, от его психологических и поведенческих особенностей, но и от социально-экономических условий, в которых он обитает. Стоило мне поделиться своим предположением с Авшаломом и Теми, как мы тут же сдружились, хотя Теми, возможно, оказалась мне даже ближе по духу. Почему? Потому что девушка, которая, как оказалось, приходилась Авшалому невестой, совершенно неожиданно отозвалась на мое очевидно дерзкое предположение о том, что на половое созревание человека может влиять то, в какой семье он жил. Теми не посмотрела на меня с возмущением («Что за невежа помешал нашей беседе?»), хотя я со своей ньюйоркской наглостью прямо-таки напрашивался на подобный отклик. И она не стала, в отличие от многих других людей, выражать немедленное презрение к тому, кто посягнул на якобы «священную корову» учений о здоровых, благоприятных обстоятельствах развития, а значит, и на саму природу человеческого развития. (Как ни прискорбно, научное сообщество намного более закостенело, чем принято считать.) Наоборот, Теми прислушалась к моему заявлению и немедленно отозвалась воодушевленным: «А давайте проверим!» И мы проверили (о чем в подробностях говорится в седьмой главе), воспользовавшись сведениями, полученными в ходе многопрофильного исследования здоровья и развития жителей новозеландского города Данидин. Именно на этих сведениях в основном и сосредоточена наша книга. Нельзя не упомянуть, что Теми и Авшалом не стали сразу придерживаться моих взглядов на человеческое развитие и слепо верить в выдвинутую мной гипотезу. Наоборот, они проявили себя как настоящие ученые: согласились с тем, что мое «предположение кажется любопытным, определенно нарушает сложившиеся устои и при этом поддается эмпирической оценке». Мне несомненно одновременно и не терпелось проверить свое предположение, и было страшновато оказаться неправым. Однако, как и мои тогда новообретенные друзья, я обитаю в мире науки, где приходится мириться с тем, как ляжет эмпирическая карта. В конце концов, что стояло на кону? То, что я мог оказаться не прав, – не более! Как бы то ни было, именно так и началась наша долгая и прекрасная дружба. Наблюдая за тем, как продвигается работа моих друзей и коллег, я никак не мог избавиться от ощущения, что, сколько бы (заслуженного) внимания ни получали их труды в самых влиятельных научных изданиях и как много журналистов ни писали бы об итогах их деятельности в газетах, журналах и социальных сетях, большинству людей так и не удавалось понять и оценить, какой крупный вклад эти исследования внесли в общее понимание человеческого развития. Я продолжал надеяться, что какой-нибудь лауреат Пулитцеровской премии – автор научной литературы обратит внимание на их исследование и напишет о нем книгу, которая найдет отклик у множества читателей. Я не сомневался, что такая книга будет продаваться огромными тиражами, однако годы шли, а никто из умелых писателей так и не стремился описать результаты исследований Авшалома и Теми (и тех, кто им помогал). В итоге я решил взять дело в свои руки. Я понимал, что пишу отнюдь не на том уровне, на котором хотел бы, поэтому предложил друзьям следующее: я постараюсь написать как можно более захватывающую книгу, в которой кратко изложу основные – однако отнюдь не все – их изыскания для неподготовленной аудитории. Мне хотелось поделиться тем озарением, даже трепетом, который снисходит на исследователя во время изучения человеческого развития, и одновременно с этим рассказать читателям, как это изучение проводилось. Именно поэтому сначала я думал, что книга будет называться «Приключения исследователей: вопросы человеческого развития». Лучше всего, решил я, будет выстроить книгу таким образом, чтобы ее можно было читать не по порядку. Мне казалось, такой подход будет удобен не только писателю, но и современному читателю, который отвлекается все быстрее и не хочет тратить время на пространные объяснения. Поначалу мне хотелось стать «голосом» Моффитт, Каспи, а также их товарища и коллеги Ричи Поултона, с которым я и сам успел сдружиться, но с развитием этой затеи мне стало ясно, что вернее будет внести пару правок в замысел. Во-первых, я решил, что удобнее будет поделиться не только итогами исследования жизни и здоровья обитателей новозеландского Данидина, в которое я внес довольно ограниченный вклад (подробнее об этом – в 5-й и 7-й главах), но и потрясающими сведениями, которые Моффитт и Каспи добыли в ходе изучения того, как на развитие жителей Соединенного Королевства влияет внешняя среда (см. 9-ю, 10-ю и 17-ю главы). Во-вторых, меня однажды озарило, что стоит упомянуть проект, над которым я и много других людей работали почти двадцать лет. Именно поэтому в восьмой главе мы обращаемся к вопросу, который мои соавторы не изучали (как на развитие детей и подростков влияет необходимость оставаться на чужом попечении), а в седьмой главе, где говорится о влиянии семьи на половое созревание девочек, приводятся свидетельства, полученные в ходе этого третьего по счету проекта. Поскольку эту книгу в основном писал я, хотя о том, как проводились исследования, почти везде рассказывают остальные авторы, все мы согласились с тем, что вернее будет вести повествование от первого лица множественного числа. Научные мысли в эту книгу привносил каждый из нас – сколько раз мы поздним вечером устраивали мозговой штурм, – а я решал, что́ из сотен исследовательских отчетов, касающихся самых разных сторон человеческого развития и проистекающих из исследований в Данидине и Соединенном Королевстве, стоит представить на суд читателей. В свете происходящего жена однажды спросила меня: зачем я трачу время на книгу о чужих изысканиях, пусть даже и по дружбе? Тогда я задумался и ответил, что эта книга – истинный плод любви. И она остается таковой и по сей день. Через нее я хотел передать то, насколько люблю своих коллег, насколько восхищаюсь их преданностью науке; поделиться сведениями, которые они добыли в ходе изучения человеческого развития, и своим неизменным ощущением, что мир должен узнать и тем самым возвысить их многочисленные выдающиеся достижения. Я искренне надеюсь, что этой книге удастся выполнить последнюю из упомянутых выше задач; остальные задачи она уже выполнила. Джей Белски Декабрь 2019 года Часть I. Введение 1. Жизнь сквозь года Можно ли предугадать, каким вырастет ребенок, по его темпераменту в трехлетнем возрасте? А насколько он станет успешным – по уровню его самообладания? Синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) бывает только у детей? Может ли антисоциальный подросток «перерасти» склонность к правонарушениям? Почему родители воспитывают детей так, а не иначе? Способны ли семейные противоречия ускорить половое созревание дочери, подталкивая ее к сексуальной активности? Правда ли, что постоянное употребление марихуаны подрывает физическое и психическое здоровье на десятки лет вперед? Неужели склонность человека к курению и даже то, насколько он станет успешным, определяется наследственностью? Можно ли по генотипу предсказать, кто будет оправляться от потрясений быстро, а кого те бедствия, что он переживет в детстве, непременно сломят? Почему некоторые люди в зрелом возрасте выглядят, мыслят и действуют так, будто намного старше своих лет, а другие, наоборот, кажутся моложе, чем на самом деле? Почему потрясения, пережитые в детстве и юности, становятся неотъемлемой частью человеческого организма и к зрелому возрасту перерастают в заболевания? На эти и многие другие вопросы ответит наша книга. По правде говоря, мы написали ее в стремлении провести читателя по тому же пути, по которому сами шагаем уже десятилетиями. Маяком для наших научных странствий всегда был один и тот же вопрос о человеческом развитии, который долгие годы не дает нам покоя: «Почему мы именно такие и при этом не похожи на других?» В желании добраться до истины мы многие годы изучаем жизни людей, число которых уже превышает четыре тысячи: мы наблюдаем за ними с младенчества или раннего детства и в течение подростковых лет, а порой еще и в зрелые годы. Работа эта очень трудоемка: по пути нам приходится не только собирать о детях, подростках и взрослых людях множество сведений, которые подталкивают нас к вопросам в духе вышеуказанных и ответам на них; не только всесторонне изучать собранные данные, зачастую ценой крупных денежных, временных и энергетических затрат, но и подвергать сомнению полученные выводы, насколько бы достоверными они ни казались. Тем самым мы укрепляем собственную уверенность в том, что заключения, к которым приходим в поиске ответа на вопрос «Почему мы именно такие?», точны, а значит, наши заявления по этому поводу, скорее всего, надежны и правдивы. Итак, мы надеемся донести, что большинство наших открытий одновременно и подвергают сомнению, и подтверждают распространенные преставления о природе человеческого развития и, как следствие, о том, почему каждый из нас вырос тем, кем вырос. Многие научные книги о психологии, поведении и здоровье сосредоточены на одном вопросе, который изучается автором со всех сторон. Вспомните, сколько книг посвящены только буллингу, только сексуальному поведению или только семейным отношениям. Наша книга построена иначе. Поскольку мы наблюдали за жизнью людей в течение многих лет, нам будет вернее сосредоточиться не на одном-двух вопросах, а сразу на целом их спектре. Те вопросы, которые играют ключевую роль на одном жизненном этапе (скажем, в дошкольном возрасте), зачастую теряют значимость впоследствии (в младшем или старшем школьном возрасте). Именно поэтому, например, темперамент и то, кому лучше сидеть с ребенком, мы рассматриваем в рамках дошкольного возраста; травлю и СДВГ – младшего школьного; курение травки и сигарет – старшего школьного; а здоровье – зрелого. Полагаем, эту книгу будет проще воспринимать не как повесть «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя, а как классический роман Жюль Верна «Путешествие к центру Земли». Если первое произведение посвящено одному дню из жизни бедного рыбака, который ловит громадную рыбу и пытается доставить ее домой, то второе включает в себя череду захватывающих и разнообразных событий, с которыми герои-путешественники сталкиваются после того, как опускаются в кратер вулкана и следуют по лавовым туннелям к центру земного шара. Поскольку в этой книге мы рассматриваем множество вопросов, сразу отметим, что ее вовсе не обязательно читать строго по порядку. Воспринимайте ее не как ресторан, в котором все подают согласно правилам, от закусок к десерту, а как шведский стол, с которого можно брать все что хочется и тогда, когда хочется. В первых главах говорится не только о детстве, равно как и в последних не об одном лишь зрелом возрасте. Порядок нашего исследования длиной в десятилетия в структуре книги также не угадывается. Например, часть начальных глав посвящены вопросам, которые мы изучали когда-то в прошлом, а часть – тем, что привлекли наше внимание совсем недавно. То же наблюдается и далее. Мы нарочно выстраивали книгу с оглядкой на то, что разных читателей могут привлечь разные вопросы. Поэтому, пусть даже нашу книгу и можно спокойно читать по порядку, вы ничего не потеряете, если будете прыгать между главами. Уж где-где, а в книге, посвященной тому, насколько по-разному развиваются люди, а точнее, чем и почему люди отличаются друг от друга, читателю просто необходимо дать полную свободу в том, какие главы усвоить раньше, а какие позже. Выбор за вами! Собственно, именно ради этой свободы мы и разместили в главах достаточно отсылок к предыдущим и последующим частям, чтобы внимательный читатель мог воспользоваться подсказкой и перейти к интересующему его вопросу. Помимо жажды поделиться тем трепетом, что мы испытываем, и теми приключениями, которые переживаем в ходе изучения человеческого развития, нами также движет желание изменить распространенное мнение о том, как развиваются люди. Вопреки влиянию прессы и социальных сетей, всеобщее понимание того, как развивается от рождения и до зрелого возраста человек, основано сплошь на избитых представлениях, которым зачастую легко поддаться, поскольку они сходятся с тем, во что нам хочется верить. В число подобных представлений входит и «это все гены», и «все проблемы из детства», и «не отдавайте (или обязательно отдавайте) детей в детские сады», и «подростковый бунт – всего лишь временное явление». В этой книге представлены подробные, добытые тяжелым трудом сведения, которые призваны открыть читателю глаза на истинную суть таких банальностей. В частях II–IV читатель узнает: • можно ли по тому, как ребенок мыслит, воспринимает мир и ведет себя в первые пять, десять и пятнадцать лет, понять, кем он станет в будущем, – и если да, то как; • сказывается ли на будущем ребенка влияние (или отсутствие влияния) внутри семьи – и если да, то каким образом; • сказывается ли на будущем ребенка влияние (или отсутствие влияния) вне семьи – и если да, то в каком ключе; • зависит ли поведение человека от наследственности – и если да, то насколько; • связано ли здоровье взрослого человека с его детским опытом – и если да, то как сильно. Хотя ничто из представленного в данной книге не равноценно работе с психотерапевтом или консультации с врачом, как и любому другому взаимодействию со специалистом, буквально в каждой главе описано, как полученные при изучении того или иного вопроса сведения возможно применить в жизни. По правде говоря, в течение всей книги мы силимся доказать: понимание основ человеческого развития – это те знания, которые способны помочь и действительно помогают укрепить физическое и психическое здоровье, предотвратить трудности в развитии, а также справиться с уже возникшими проблемами. Выходит, наука о человеческом развитии основана на тех же принципах, по которым работают многие другие научные дисциплины: если знать, как что-то работает, намного проще поддерживать это что-то в исправном состоянии, а при необходимости – устранять в нем нарушения. Что мы понимаем под человеческим развитием? Читатель, возможно, уже задумался: а что такое человеческое развитие? Что ж, для начала стоит отметить: исследования в области человеческого развития направлены на поиск ответов на самые разные вопросы, похожие на те, что были перечислены в начале главы. Получается, человеческое развитие – вопрос междисциплинарный. Психология изучает человеческое развитие с точки зрения эмоций, когнитивных функций[1] и поведения. Нейробиология – с позиций связи работы мозга и психических функций. Социология – с точки зрения семьи, окружения, занятости и преступности. А биология и медицина – с точки зрения генетики, физиологии, представлений о здоровье и даже учитывая вклад эволюции, которая влияет на то, как люди растут и развиваются. Наверное, науку о человеческом развитии уместно сравнивать с метеорологией, которая исследует погоду и климат и при этом учитывает множество обстоятельств, сложным образом влияющих друг на друга во времени и пространстве. В жизни людей бывают как бури и непогода, так и яркие солнечные дни, а наука о человеческом развитии стремится осветить обе эти стороны, особенное внимание уделяя причинам и последствиям событий. Именно поэтому мы сосредоточились на развитии человека от рождения до зрелости в умственном, социальном, психическом, поведенческом, биологическом и физическом смысле, в том числе оценивая состояние их здоровья, а также учитывая, как на все вышеуказанное влияет врожденное и приобретенное[2]. Несмотря на то что мы до сих пор не способны предсказывать, как будет выглядеть и вести себя человек через десятки лет, настолько же хорошо, насколько метеорологи прогнозируют погоду, ученые, исследующие человеческое развитие, бесспорно, делают успехи, что мы и намерены показать читателям. Сравнение с метеорологией уместно еще и потому, что прогнозы погоды, как и прогнозы человеческого развития, не предопределяют будущее, а лишь указывают на вероятность некого исхода. Физика (за исключением квантовой механики, которая имеет дело с явлениями на субатомном уровне) – отличный пример детерминизма, то есть способности предопределять исходы на основании имеющихся данных. В ней существуют строгие законы, а также четкие формулы, которые объясняют, как, к примеру, на состояние Н2О влияют изменения температуры (превращают ее в лед, в жидкость или в газ); как размер емкости сказывается на давлении газа (закон Бойля – Мариотта); или как падающий предмет ускоряется благодаря силе притяжения (спасибо Исааку Ньютону). Однако в исследованиях о человеческом развитии редко можно столкнуться с подобной четкостью. По правде говоря, именно поэтому мы твердо убеждены, что инженеры и строители способны возвести прочный мост или надежный небоскреб, и при этом не можем сказать наверняка, как на будущем ребенка скажется определенный подход к воспитанию, образованию или лечению. Поэтому, пусть даже суровые телесные наказания способны взращивать и зачастую культивируют в детях агрессию, в каждом отдельном случае точные выводы можно сделать лишь с учетом множества других сторон жизни ребенка. Например, то, станет ли ребенок впоследствии агрессивным, может зависеть от уровня его чувствительности или от того, сглаживает ли любовь и забота одного родителя строгость другого. Погоду точно так же никогда нельзя наверняка предугадать. Превратится ли буря в ураган, порой зависит не только от свойств самой бури, но и от атмосферного давления в другой местности: чем дольше буря продержится над морем, тем больше накопит влаги, которая впоследствии обернется ливнем. Другими словами, в не ограниченной строгими законами науке (например, науке о человеческом развитии) невозможно выстраивать прямые связи между причиной (допустим, агрессивные родители) и следствием (к примеру, детская агрессия) настолько же легко, как между уровнем температуры и агрегатным состоянием воды или объемом и давлением газа. В биологии и медицине (а мы считаем, что изучение человеческого развития происходит в том числе в рамках биологии и медицины, а не только общественных наук) всегда приходится учитывать слишком много обстоятельств, поскольку те или иные исходы зачастую обусловлены совокупностью причин, вне зависимости от того, на чем сосредоточено то или иное исследование. Возможно, это расстраивает тех, кто любит однозначные ответы, однако вместе с тем такая неоднозначность становится поводом для открытий, которыми мы намереваемся поделиться с читателями. Вообще, неопределенность играет ключевую роль в вопросе, к которому мы то и дело будем обращаться, а именно в вопросе устойчивости к пагубному влиянию. Да, травля часто приводит к ожирению (глава 10), плохое обращение с сыном повышает вероятность того, что он будет склонен к жестокости (глава 14), а многочисленные источники напряжения подталкивают к депрессии (глава 15), однако это не значит, что одно неизбежно приводит к другому. Перечисленные условия увеличивают вероятность указанного исхода, так что определенные обстоятельства конечно же могут считаться предвестниками тех или иных последствий. Однако на отрицательное воздействие зачастую можно найти противодействие, способное снизить вероятность отрицательного исхода, порой и вовсе до нуля. Это, в свою очередь, позволяет грамотно вмешиваться в происходящее и успешнее предотвращать угрозы. Представленная в этой книге информация прекрасно подходит для того, чтобы показать, какие источники влияния возможно противопоставить друг другу. Наблюдения, которыми мы намерены поделиться с читателями, позволят им понять: наука о человеческом развитии одновременно и фундаментальная, и прикладная. Она фундаментальная, поскольку возникла из искреннего любопытства, вызванного человеческой природой, а прикладная, поскольку приводит исследователей к выводам, которые позволяют предотвращать возможные трудности в развитии, справляться с уже возникшими препятствиями и в целом делать людей счастливее. Три исследовательских проекта, в ходе которых за людьми наблюдают с ранних лет На страницах этой книги мы делимся выводами, к которым пришли, наблюдая за жизнями более четырех тысяч людей в течение нескольких десятилетий в рамках трех различных проектов, запущенных на трех разных материках. В рамках многостороннего исследования, посвященного здоровью и развитию жителей города Данидин («The Dunedin Multidisciplinary Health and Development Study»), ученые следили буквально за каждым из тысячи людей, появившихся на свет в новозеландском городе Данидин в течение года в начале семидесятых. Исследователи оценивали состояние и развитие участников сначала в первые дни жизни, а затем – на протяжении детства, юности и зрелости: когда им было три, пять, семь, девять, одиннадцать, тринадцать, пятнадцать, восемнадцать лет, двадцать один год, двадцать шесть лет, тридцать два года и тридцать восемь лет. В недавней очередной оценке показателей участвовали 95 % тех испытуемых, которые до сих пор живы. Пока писалась книга, данный этап оценки как раз подходит к концу – теперь участникам уже по сорок пять лет. Данные, полученные на этом этапе, настолько свежие, что нам нет смысла включать их в книгу. С течением лет сведения о жителях города собирали самыми разными способами, однако в основном участников приглашали в отведенные для исследователей аудитории Отагского университета в Данидине. Исключение составляет этап, описанный в пятой главе, когда исследователи сами заглядывали домой к тем участникам, у которых уже были дети. Когда участники были совсем маленькими, исследователи беседовали с их родителями. С возрастом в беседах участвовали уже сами дети. Также исследователи наблюдали за поведением участников в детстве и формально оценивали их состояние, в том числе через медицинские осмотры и измерение биологических показателей. К концу подростковой и началу взрослой жизни участников исследователи также задавали вопросы их близким знакомым. Полиция услужливо делилась сведениями о нарушителях порядка, а новозеландское правительство помогало с административными данными, например давало доступ к электронным медицинским картам и отчетам о социальной защите. Из авторов книги этим проектом занимаются Моффитт, Поултон и Каспи, в то время как Белски внес в него весьма ограниченный вклад (5-я и 7-я главы). На данидинском проекте в основном или целиком построены все главы этой книги, кроме восьмой, девятой, десятой и семнадцатой. Если учесть длительность проекта, то неудивительно, что исследователи обратились к трем основополагающим вопросам, которые упоминались ранее и на которых в первую очередь сосредоточена эта книга: к связи между поведением ребенка и его дальнейшим развитием; к влиянию детского и подросткового опыта на грядущее развитие; а также к тому, как детский опыт сказывается на здоровье в зрелости. Возможно, читателям будет любопытно узнать предысторию данидинского проекта и причины, по которым мы начали с ним работать. Этот проект возник в семидесятые: в одной больнице решили проследить за всеми детьми, которые появятся на свет в течение следующих двенадцати месяцев, и выявить, насколько часто у матерей бывают сложные роды. Затем исследователи решили оценить состояние тех же детей в трехлетнем возрасте, чтобы определить, есть ли связь между осложнениями во время родов и трудностями в развитии. Этим этапом руководил Фил Сильва, которого считают вдохновителем данного лонгитюдного исследования[3]. Сильва с самого начала брал в свои ряды людей, которые могли расширить охват исследования и изучить самые разные вопросы: например, как на жизнь человека влияет уровень образования; от чего зависит и на что влияет количество телесных травм, которые он получает; как меняется состояние его стоматологического, респираторного[4], сексуального и психического здоровья с течением лет. Данные собирали, как говорят в Новой Зеландии, держась на «запахе промасленной тряпки», то есть почти без финансовой поддержки – детей осматривали в церковном зале. По выходным, когда открывалась воскресная школа, исследователи вынуждены были прерываться. Сильва познакомился с Моффитт в восьмидесятые, когда ездил по свету в поисках подходящих ему исследователей. Он уговорил ее присоединиться к проекту и собирать сведения по недавно включенным в него вопросам, таким как нарушение порядка и употребление наркотиков: участники проекта стали подростками. Переехав в 1985 году в Данидин, Моффитт с головой погрузилась в это исследовательское мероприятие и в конце концов добилась грантов от Национальных институтов здоровья США, благодаря чему в будущем у проекта была прочная финансовая основа. Когда Моффитт поняла, что ей не хватает времени и сил на тысячу подростков, она позвала на помощь Ричи Поултона, юного студента, который учился в Отагском университете в Данидине. Авшалом Каспи подключился к проекту немного иным путем. Он увидел Моффитт на конференции, где она делилась сведениями, полученными в ходе данидинского исследования, и, подойдя к ней, выдал худший в мире предлог для знакомства: «Я никогда прежде не видел настолько прекрасной совокупности данных». Моффитт привезла Каспи в Данидин в девяностые, и Сильва понял, что теперь может подключить к общему делу знатока в вопросах личности и общения. Вскоре после этого Моффитт и Каспи, уже как супружеская пара ученых из Данидина, познакомили Сильву с Джеем Белски. Белски посетил Данидин в 1993 году (и привез с собой десятилетнего сына Дэниэла, который на четвертом десятке лет начнет собственное исследование как молодой ученый – см. 12, 13 и 19-ю главы). Участники проекта теперь были достаточно взрослыми, чтобы заводить собственных детей. Под руководством Белски исследователи начали изучать, как участники проекта воспитывают своих трехлетних детей (см. 5-ю главу). Примерно в то же время Ричи Поултон, который некогда был студентом, получил докторскую степень в Австралии, а Моффитт переманила его жить в Данидин, где Сильва радушно принял новоиспеченного доктора наук и обучил его на должность руководителя, поскольку сам уже собирался отойти от дел. Если сложить все время, что каждый из нас работал над этим исследованием, то выйдет почти сотня человеко-лет. В рамках исследования E-Risk[5] на настоящее время были изучены первые двадцать лет жизни более тысячи пар близнецов. Исследователи оценивали состояние и развитие детей в пяти-, семи-, десяти-, двенадцати– и восемнадцатилетнем возрасте. К недавней оценке подключились 93 % из тех участников, что до сих пор живы. Исследование E-Risk отличается от данидинского отнюдь не только тем, что сосредоточено на близнецах. Участники данидинского исследования – это буквально все дети, которые родились в течение одного года в Данидине, и эту выборку можно считать показательной по отношению ко всему населению города. Выборка в исследовании E-Risk, наоборот, неравномерна: к исследованию привлекали детей из малоимущих семей Англии и Уэльса. Еще одно отличие заключается в том, что в рамках проекта E-Risk исследователи лично посещали дома участников и отдельно беседовали с матерями и каждым из близнецов, просили их заполнить анкеты, наблюдали за ними и предлагали им стандартные тесты. Также исследователи задавали вопросы людям, которые проживали поблизости от участников. Мы сосредоточились на исследовании E-Risk в девятой, десятой и семнадцатой главах. Моффитт и Каспи запустили это исследование в 1990-е. Благодаря ему мы смогли дополнить книгу, а именно добавить в нее данные о том, как детское поведение и опыт связаны (в той или иной мере) с дальнейшим развитием. Когда Моффитт и Каспи еще только задумывали это исследование, им, если в целом, хотелось повторить данидинский опыт, только с близнецами. В их задумке было два нововведения, позволяющих определить, что влияет на человеческое развитие сильнее: среда или наследственность. Во-первых, Моффитт и Каспи настаивали на том, что для сбора сведений необходимо лично наведываться в дома близнецов, а также оценивать условия жизни через видеонаблюдение и беседы. В ходе большинства подобных исследований ученые добывали сведения о близнецах по почте, телефону или интернету, из-за чего упускали важные средовые показатели. Во-вторых, Моффитт и Каспи хотели, чтобы в исследовании участвовали представители семей с самым разным общественным и финансовым положением, начиная с благополучных и заканчивая крайне неблагополучными. Чтобы этого добиться, они старались реже привлекать к исследованию близнецов, которых мать родила относительно поздно: такие женщины нередко имеют достойное образование и пользуются услугами по искусственному оплодотворению. Одновременно с этим Моффитт и Каспи чаще обращали внимание на близнецов, рожденных матерью-подростком, поскольку такие девушки в большинстве случаев испытывают трудности с деньгами. Все прежние проекты с участием близнецов в основном были сосредоточены на среднем классе, поскольку его представители чаще добровольно подключаются к исследованиям и непрерывно сотрудничают с учеными в течение долгих лет. Подход Моффитт и Каспи привел к тому, что их сегодняшняя выборка показывает распределение достатка в британских семьях, которое почти полностью совпадает с демографическим индексом множественных деприваций. Исследование, посвященное развитию детей дошкольного возраста, под названием Study of Early Child Care and Youth Development, которое проводится в сотрудничестве с Национальным институтом детского здоровья и развития (NICHD – от англ. National Institute of Child Health and Development), было нацелено на изучение того, как взрослеет одна тысяча и три сотни детей в десяти американских населенных пунктах. За детьми следили с рождения и до пятнадцати лет. В рамках этого исследования ученые собирали данные о детях, их родственниках, и также о том, кто приглядывает за детьми в отсутствие родителей. Сведения об участниках собирали, когда им было по месяцу, по полгода, по полтора, два, три года, по четыре года и восемь месяцев, а также в течение начальной школы и, наконец, в пятнадцатилетнем возрасте. Этот проект в некотором отношении объединяет в себе черты данидинского исследования и исследования E-Risk: данные для него собирали и в университетских лабораториях (как в данидинском исследовании), и прямиком в домах (как в исследовании E-Risk), однако все это дополнялось оценкой условий в дошкольных учреждениях и даже кабинетов в начальных школах, которые посещали дети. В то же время выборку в этом исследовании нельзя называть показательной, поскольку к нему привлекались дети, появившиеся на свет в определенных родильных домах. Мы останавливаемся на этом исследовании в седьмой и восьмой главах; Белски участвовал в нем с самого его начала. Совсем как исследование E-Risk, исследование NICHD помогает нам ответить на два первых вопроса, которые мы ставим перед собой в этой книге, однако при этом не дает никакого ответа на третий (а именно – о связи между детским опытом и заболеваниями в зрелом возрасте). Предыстория исследования NICHD довольно сильно отличается от предыстории данидинского исследования и исследования E-Risk, поскольку оно направлено на изучение лишь одного вопроса: как на развитие ребенка влияет то, кто присматривает за ним в отсутствие родителей. Однако ученым в ходе этого исследования все равно пришлось собирать множество различных данных, которые, как мы увидим в главе 7, позволили им сделать выводы, выходящие далеко за пределы первоначального замысла. В главе 8 рассказывается предыстория этого товарищеского мероприятия, а также озвучиваются выводы, к которым пришли исследователи. Важно отметить: несмотря на то, что упомянутые в этой книге исследования проводились в отдаленных друг от друга государствах – в Новой Зеландии, Соединенном Королевстве и Соединенных Штатах, – их итоги невозможно распространить на множество других стран. Науку о человеческом развитии справедливо критикуют за то, что она сосредоточена исключительно на жизни детей, которые растут в белых, образованных, индустриализованных, обеспеченных и демократичных обществах, так называемых WEIRD-обществах (WEIRD-общества – от англ. white, educated, industrialized, rich, and democratic). Наверное, очевидно, что мы в этом смысле также не без греха. Мы сделали два важных вывода по этому поводу. Во-первых, неудивительно, что исследования проводят именно в таких обществах: в них обычно всегда в достатке материала для изучения. Во-вторых, изучать представителей WEIRD-обществ не так уж и грешно, если при этом у исследователя появляется возможность подключить к проекту представителей неWEIRD-обществ, совсем как в нашем случае. Такой подход позволяет не только выяснить больше нового, но и определить, сколько добытых тяжелым трудом знаний о WEIRD-обществах возможно применить к совершенно другим обществам. Тем не менее нам доподлинно известно, что значительная часть знаний, к которым мы пришли в ходе изучения человеческого развития в Новой Зеландии, Великобритании и Соединенных Штатах, в основном применимы к большей части представителей WEIRD-мира. Это открытие по-своему ценно, пусть даже его невозможно – и не следует – просто брать и распространять на неWEIRD-общества. Лишь в ходе грядущих исследований удастся определить, насколько близко представленные в этой книге откровения передают развитие жителей таких мест, как Кения, Китай или Новая Гвинея. Нам кажется, в каких-то случаях совпадений будет много, а в каких-то – нет. Мы надеемся, что читатели нас поймут (или уже поняли) и продолжат читать эту книгу, поскольку в ней раскрывается то, насколько крепко связаны между собой обстоятельства, в которых растет человек, и его будущая жизнь. В чем заключается ценность лонгитюдных исследований