Николь, жена Венсана Бонро, Филиппа, жена Матиса Эрно, Жанна, жена Гийома Приера, из прихода св. Креста, что в Нанте, заявляют под присягою, что они знали сына Жана Жанвре и жены его, живших у господина д'Этампа[183]. Ребенку оному было около девяти лет, и они слышали, как отец его и мать жаловались горестно на исчезновение его и утрату. С тех пор они помянутого ребенка не видели и не слышали, чтобы о нем говорили. И, по их словам, они уже полгода повсюду слышат, что сир де Рэ и его люди берут и убивают малых детей. Далее, они говорят, что знали мальчика, сына покойного Эонне де Вильбланша, а три месяца назад слышали, как мать его жаловалась на его исчезновение и утрату, и что с той поры они его не видели. Далее, Рауле де Лоне, портной, свидетельствует, что на последнее Успение сшил камзол для помянутого ребенка, жившего тогда у Пуату. И именно Пуату, а не названная Масе[184], договаривался с ним о пошивке камзола, заплатил ему двадцать су, и с того времени ребенка он не видел. [Подпись:] Де Тушронд 6 октября 1440 года Жан Эстес и Мишель, жена оного Эстеса, из прихода св. Климента, что близ Нанта, заявляют под присягою, что сын помянутой Дате, по имени Перро Даге, в течение двух или около лет жил у м-ра Татьяна Рюи, и было ему тогда лет одиннадцать от роду. Прожив там два года, он пришел к матери своей, побыл с ней день или два и, как утверждают свидетели, провел у нее одну ночь. И однажды, то бишь за два года до грядущего Дня всех святых, обеспокоенные мать, свидетели и многие соседи заметили, что ребенок помянутый исчез; и никогда более, по утверждению свидетелей, никто ребенка оного не видел ни в означенном приходе, ни где-либо еще. Свидетели же несколько раз слышали, как мать помянутого ребенка спрашивала о нем у м-ра Татьяна, у слуг его и у некоего Линаша, проживающего в Анже, причитая и говоря, что не знает, что сталось с ним. И они видели равным образом, как она спрашивает о нем у Тифен, жены мясника Эонне Лешарпантье, сестры матери помянутого ребенка; каковая Тифен заявила об этом и подтвердила тем же образом. Далее, когда их спросили, не слышали ли они молву или слухи о том, что названный сир де Рэ или слуги его похитили оного ребенка или других детей, они ответили отрицательно, а узнали они о том лишь после ареста помянутого сира де Рэ и людей его; они также говорят, что до того дня не знали помянутых Тифен и Перрин[185], заключенных ныне в темницу. 8 октября 1440 года Жан Шике, пергаментщик, живущий за воротами Совту, свидетельствует под присягою, что около месяца тому назад некто Масе Друе, торговец галантереей из окрестностей Шантлу, близ Ренна, поселился у него, свидетеля, и с ним было несколько других торговцев. И говорили все они о детях, исчезнувших в краю Рэ; и свидетель услышал, как Друе сказал, что он сам и два других торговца побывали на нескольких ярмарках в Рэ около года тому назад; он оставил [двоих детей] в краю оном и с тех пор не видел их более; и он снова встретился с отцом и матерью их, вопрошавших его, нет ли о них вестей, но ответил им, что не знает ничего об их судьбе. [Подпись:] Де Тушронд Пьер Бадью, торговец галантереей из помянутого прихода Шантлу, заявляет, что около года назад видел в означенном краю Рэ двух малых детей лет девяти; у каждого было по тюку, и шли они, как и сам свидетель, на ярмарку; это были братья, дети Робена Паво из помянутой местности. И больше никогда он их не встречал и не знает, что с ними приключилось. Впоследствии оказался он в местности, откуда они были родом, и говорил с родителями их и одним из братьев; те спросили у него, не узнал ли он что-нибудь, и он им ответствовал, что не видел их более после того, как встретил их в краю оном Рэ. Он добавляет, что слышал слова брата сего, говорившего, что был он в разных краях, дабы разузнать что-нибудь о брате своем, но безуспешно. [Подпись:] Де Тушронд Жан Дарель, из прихода св. Северина, что близ Нанта, заявляет, что живет в приходе оном вот уже года три; около года назад, когда он заболел и был прикован к постели на долгое время, сын его, живший с ним, был схвачен на Рыночной улице, где играл с другими детьми; он не знает ни того, кто его сына схватил, ни куда его увели, и с тех пор не смог ничего о нем узнать, хотя и побывал в разных местах в надежде получить какие-то о нем известия. [Подпись:] Де Тушронд Жанна, жена помянутого Дареля, заявляет, что год назад, в день св. Петра, она потеряла в городе Нанте сына своего по имени Оливье, тогда семи или восьми лет от роду. И с того праздника св. Петра она его более не видела и не знает, что с ним могло статься. [Подпись:] Де Тушронд Жанна, мать помянутой жены Жана Дареля, заявляет, что год назад в день св. Петра, когда возвращалась она из собора св. Петра в Нанте, где была на вечерне, встретился ей помянутый ребенок близ позорного столба, и она довела его до св. Сатурнина, желая отвести его к себе, а перед церковью оной она потеряла ребенка в толпе; она его искала и спрашивала о нем в церкви, однако найти так и не смогла; и с тех пор она его более никогда не видела и известий о нем не получала. [Подпись:] Де Тушронд Эонетта, жена Жана Бремана, живущая около рынка в доме, где живут помянутые Дарели, заявляет, что она ребенка Дарелей оных хорошо знала, звали его Оливье, и было ему столько, сколько выше указано; и она сказала, что уверена: во время, указанное выше, жена помянутого Дареля ей сказала, что потеряла ребенка своего, и спросила, не видала ли она его, она же ей ответила, что нет; кроме того, она сказала, что, насколько ей известно, с тех пор ребенок ни разу не появился в доме отца своего и матери; и она так и не слышала, что его нашли. [Подпись:] Де Тушронд Николь, жена Жана Юбера, из прихода св. Винсента, что в Нанте, поклявшись говорить правду, заявляет под присягою, что года за два до последнего дня св. Иоанна она отдала четырнадцатилетнего сына своего по имени Жан некому Менгюи, у коего он жил лишь некоторое время, ибо помянутый Менгюи умер. После кончины его помянутый сын вернулся к ней и к отцу своему; после этого сир де Рэ, возвращаясь из Анже, остановился в доме своем в Нанте, под названием Ла-Сюз. Сын свидетельницы пошел в дом сей, где познакомился с неким Спадином, жившим у названного сира. Спадин сей отдал ему каравай хлеба, который он отнес свидетельнице, говоря, что тот ему это дал и хочет, чтобы ребенок помянутый жил с ним, дабы ездить вместе с ним верхом и сопровождать помянутого сира де Рэ. Свидетельница же ему ответствовала, что она это одобряет. И вновь помянутый сын ее направился в Ла-Сюз, откуда вскоре вернулся, многократно со свидетельницею попрощавшись и сказав ей, что едет жить у помянутого Спадина. И в самом деле, он затем ушел, и с тех пор свидетельница его никогда более не видела и не узнала, что с ним могло случиться. Более того, Жан Юбер, муж свидетельницы и отец ребенка, заявляет, что после этого он отправился в Ла-Сюз и спросил у помянутого Спадина, где сын его, на что тот ему ответствовал дважды, что ему об этом неизвестно, что он должен был уехать и что ребенок исчез. Вот каковы были показания ее. [Подпись:] Де Тушронд Жан Буро и жена его; Жанна, жена Тибо Жеффруа и дочь его; Гийом Эмери, свидетельствуют, дав клятву говорить только правду, и заявляют под присягою, что они Юбера сего и жену его хорошо знают; что равным образом хорошо им был знаком помянутый Жан, сын их; что они видели, как долгое время они жили в приходе св. Леонарда в Нанте и все еще жили там за два года до недавнего дня св. Иоанна. В то время Жан помянутый, их сын, жил вместе с ними, и до праздника и после него они Жана оного видели в доме помянутых отца его и матери. Однако вскоре ребенок сей уехал или же был увезен — они не знают ни куда, ни в каком направлении, и более они его никогда не видели; с той поры они помнят, как отец его и мать справлялись о нем в городе оном и в прочих местах. Вот каковы показания их. [Подпись:] Де Тушронд Ля Дегрепи, жена Реньо Донета, живущая в приходе Нантской Богоматери, свидетельствует, поклявшись говорить правду; когда ее спросили, она заявила под присягою, что за два года до недавнего дня св. Иоанна Крестителя она и муж ее жили в том доме, где она живет и по сей день. И один из их сыновей жил с ними. Муж ее нанялся на некоторое время к некому Жану Феро, булочнику, дабы ремесленную работу исполнять; и помянутый сын его часто ходил с отцом, дабы сажать хлеб в печь. Она заявляет вдобавок, что до указанного времени сын ее познакомился с несколькими людьми из окружения сира де Рэ, коих она, по свидетельству ее, не знала; как только помянутый сир приехал в город сей, сын ее стал посещать его дом, однако что он там делал, ей неизвестно; наконец она говорит, что в то время, кое выше указано было, то бишь за два года до недавнего дня св. Иоанна, сын ее направился в дом помянутого сира, и никогда с тех пор она его более не видела, а кроме того ей ничего не известно о том, что с ним сталось и жив ли он. Впоследствии она обошла множество селений в надежде получить о нем известия, однако ничего узнать не смогла. [Подпись:] Де Тушронд Жан Феро и жена его заявляют под присягою, что за два года до недавнего дня св. Иоанна помянутый Реньо Донет, ныне усопший, нанялся к ним булочником; сын же его двенадцатилетний часто приходил с ним и сажал хлеб в печь. Однако они наблюдали не раз, что когда он видел либо знал, что сир де Рэ в городе, то, наполнив печь лишь до половины, он покидал работу и отправлялся в дом помянутого сира, а что он там делал, им неизвестно. А однажды, во время оное, — точного дня они сказать не могут — они увидели, как он ушел, и с того дня более его не встречали, и что с ним сталось, им неизвестно. [Подпись:] Де Тушронд Пьер Бланше и Гийом Жакоб заявляют под присягою, что живут близ дома вдовы Реньо Донета; они уверены, что за два года до недавнего дня св. Иоанна у оного Донета усопшего и жены его был сын, коего они хорошо знали; когда же сир де Рэ оказывался в городе, он тотчас же шел в дом его, и что он там делал, им неизвестно. Но как-то раз он туда пошел, и с того дня они его более не видели, и что с ним сталось, они не знают. Вот каковы показания их. [Подпись:] Де Тушронд Протоколы последних дней 1. Признания Анрие и Пуату Признание Анрие[186] Да будет известно, что помянутый Анрие был слугою и камердинером сира де Рэ оного, и когда помянутый сир де Ласюз[187] захватил Машкуль вместе с замком, Анрие оный услыхал, как мессиру Шарлю Леонскому сказали, что в нижней башне помянутого замка обнаружены были трупы детей, и помянутый мессир Шарль у него спросил, не знает ли он чего-либо об этом, он же ему сказал, что нет, ибо тогда он об этом не знал. Однако он говорит, что когда сир де Рэ вновь обрел Шантосе и поехал туда, дабы передать владение Шантосе герцогу, властительному сеньору нашему, помянутый сир его заставил поклясться, что он не раскроет тех тайн, кои он хотел ему доверить. Взяв клятву сию, он повелел помянутым Анрие и Пуату, равно как и одному человеку, прозванному Малыш Робен, ныне покойному, пойти в башню оную, где были помянутые трупы детей, взять их, положить в сундук, дабы отнести их в Машкуль. В башне же сей он обнаружил тридцать шесть голов, кои положены были в три сундука, обвязанные затем веревками и свезенные по воде в названный Машкуль, где они были сожжены, а не в Шантосе, ибо помянутый сир де Рэ провел там лишь один или два дня, получив помянутые земли от сира оного де Ласюза, брата своего, дабы передать владение ими помянутому герцогу нашему, что помянутый сир и сделал; а оттуда названный сир де Рэ отправился в Машкуль, где находились дети оные, тела коих почти целиком разложились, ибо они умерщвлены были до того, как помянутый сир де Ласюз захватил означенные земли; и в голову помянутому Анрие, когда его вели в темницу Нанта, пришла идея, — бывшая дьявольским искушением, — перерезать себе горло, дабы не сказать того, о чем ему известно было. Далее, помянутый Анрие заявил, что названные Жиль де Сийе и Пуату доставляли в покои помянутого сира де Рэ множество маленьких детей, с каковыми последний имел сношение, возбуждаясь и извергая семя свое на животы их, однако он тешился ими лишь один или два раза. Порою сир помянутый перерезал им горло самолично, иной раз Жиль де Сийе, Анрие и Пуату делали это в покоях его; кровь же струившаяся отмывалась тотчас же, а мертвые дети сжигались в помянутых покоях сира оного, после чего тот шел почивать. Помянутому сиру больше доставляло удовольствия перерезать им горло или наблюдать за этим, нежели иметь с ними плотскую связь. Анрие сей, Жиль де Сийе и некий Россиньоль привели и доставили ему около сорока детей, кои умерщвлены были и сожжены указанным образом. Анрие оный забирал детей, когда они просили милостыню, а помянутые Сийе, Пуату и Россиньоль их сжигали. Далее, помянутый сир и мэтр Франческо Прелати встречались с глазу на глаз в течение пяти недель в покоях замка Машкуль, от коих у сира помянутого был ключ. И названный Анрие слышал, как говорили, что там нашли восковую руку и кусок железа. Далее, он заявил, что Катрин, жена некого Тьерри, жившего в Нанте, отдала ему своего ребенка, дабы он вступил в капеллу помянутого сира. Он же, Анрие, повел его в Машкуль, в комнату свою. И там помянутый сир и Пуату взяли с него клятву не раскрывать тайн их. Когда же ребенок был доставлен, Анрие оный отправился в Найт, где провел три дня. Однако по возвращении в Машкуль он ребенка более не видел, и ему сказано было, что тот умер. Анрие сказал, что то был первый ребенок, коего он помянутому сиру доставил; и он думает, что было это около четырех лет назад. Далее, он сказал, что передал помянутому сиру, в доме его Ла-Сюз в Нанте, детей Гибеле Дели, Жана Юбера, некого Донета, некого Лемьона, всех четверых из Нанта. Помянутый сир с ними сношение плотское имел в означенном доме, а затем они были убиты и сожжены. Далее, он сказал, что некий Иллари, бретонец, принадлежал к капелле помянутого сира, а затем оттуда ушел, оставив вместо себя брата своего. Далее, он сказал, что Пуату привел из Ла-Рош-Бернара в Машкуль к сиру помянутому красивого ребенка, коего равным образом умертвили. Далее, он сказал, что детей забирали из Нанта и приводили в дом Ла-Сюз, где они убивались и сжигались в покоях, в коих почивал помянутый сир, бывший в постели, когда тела их сжигались; по порядку клались в камин толстые или длинные поленья на два тагана, и две или три вязанки сухого хвороста на поленья сии, после чего туда клали детей, а прах от тех, кто сожжен был, разбрасывался повсюду в Машкуле. Далее, он сказал, что он убил в Машкуле красивого пажа, служившего м-ру Франческо. Далее, он сказал, что юный и красивый мальчик, живший у Родиго в Бургнефе-ан-Рэ, был уведен Пуату и убит в Машкуле, как сказал ему о том Пуату. И Анрие сказал, что он при смерти помянутого ребенка не присутствовал, однако слышал, как Пуату или Жиль де Сийе говорили, что ребенок сей был умерщвлен, подобно остальным. Далее, он сказал, что Принсе отдал Пуату жившего у него юного пажа, каковой паж был Анрие оному знаком; паж тот равным образом умерщвлен был; он добавляет, что детоубийства оные имели место в покоях в Машкуле, где почивал помянутый сир, либо же в портике, и что иногда после сожжения тел, дабы дело ускорилось, в огонь бросали одно за другим платья и сорочки убиенных детей, так, чтобы дыма от них не чувствовалось. Далее, он сказал, что м-р Франческо Прелати часто посещал покои помянутого сира и оставался там с ним наедине час или два. Далее, он сказал, что м-р Эсташ пошел за помянутым м-ром Франческо и что он слышал, как тот сказал, будто призовет м-ра Алиборона, то есть дьявола, что он слышал от м-ра Эсташа, будто м-р Франческо призовет его за кувшин вина. Далее, он сказал, что Андре Бюше, состоявший в капелле помянутого сира, ныне же состоящий в капелле герцога, послал в Машкуль к помянутому сиру детей из Ванна, и что слуга его по имени Рауле привел к нему одного из них, который был убит, а случилось сие приблизительно тогда, когда герцог вернул помянутому сиру деньги, кои ему должен был за Шантосе. Кроме того, он сказал, что помянутый Рауле живет ныне у Жаме Тома, в Нанте, и что названный Андре получил от оного сира лошадь стоимостью шестьдесят реалов. Далее, он сказал, что мессиру Роже де Бриквилю, Жилю де Сийе, Пуату и Россиньолю было о вышесказанном известно. Далее, он сказал, что говорили, будто помянутому сиру нравилось наблюдать за тем, как у детей отделяют голову от тела после того, как он имел с ними сношение на животе, зажав ноги их между своими, а порою садился на живот помянутых детей, когда головы их отделяли от тел; иной раз он надрезал им затылок, дабы они томились и слабели, что ему доставляло великое удовольствие; и пока они томились и чахли, ему удавалось сношаться с ними вплоть до смерти их, порою же и после их смерти, пока они еще были теплыми; а для отрубания голов имелся у них бракмар; если же иногда дети оказывались недостаточно красивы и не отвечали прихоти его, то он сам отрубал им голову помянутым бракмаром, бывало и так, что после этого он с ними сношение имел. Далее, он слышал от помянутого сира, что нет на свете человека, который когда-либо сумел бы понять дела его, и что действовать так он принуждается своей звездою. Далее, он сказал, что иногда помянутый сир повелевал расчленить детей оных, отрезав им руки под мышками, и получал удовольствие, глядя на кровь; и он слышал, как м-ру Эсташу Бланше говорили, что помянутому сиру не удастся довершить начатое им, не преподнеся дьяволу ступни, голени и иные члены помянутых детей; он же, Анрие, убил дюжину их своими руками; а иногда помянутый сир спрашивал у мессира де Сийе, у него, Анрие, и у Пуату, какие из голов убиенных детей красивее всех. Далее, он, по его словам, слышал от Жиля де Сийе, что после отвоевания местности, захваченной сиром де Ласюзом, в Машкуле, в помещении, где хранилось сено, обнаружили сорок детских трупов, кои высушены были и сожжены; и он слышал, как сиру де Сийе говорили, что им повезло, ибо помянутые дети не нашлись; [он сказал также,] что мессир Роже де Бриквиль велел какой-то женщине посмотреть вниз, туда, где были помянутые дети; и что, узрев их, он раскрыл злодеяние, в коем участия не принимал. Далее, он сказал, что однажды в Тиффоже он, Анрие, вошел в покои означенные сира де Рэ после того, как последний вместе с м-ром Франческо Прелати пребывал там долгое время, и когда они ушли, узрел на полу в покоях оных большой круг, внутри коего были знаки и кресты, а что они означали — этого он не знает.