Я снова чувствую себя виноватой из-за его пристального внимания – он просто напал бы на кого-то другого с помощью своей телепатии. В то же время я невероятно рассержена и чувствую дикий страх, а именно настоящий ужас перед ним. Но Фарран не поймет, что я чувствую, если не проникнет в мои мысли. Он видит мою эмоциональную ауру, но не знает, на что она направлена. «Монтгомери действительно убьет Эйдана, если поймает?» – быстро спрашиваю я, когда чувствую легкое покалывание в голове. Оно прекращается, как будто сразу же рвется. Фарран вздыхает, облегчение мелькает на его лице, и он убирает руки с моих плеч, его глаза темнеют. – Эйдан уже у него. – ЧТО? – я задыхаюсь. – Монтгомери на самом деле в Нью-Йорке? Но как? Слишком быстро. На этот раз мне не нужно вводить его в заблуждение, чтобы отвлечь от своих мыслей. Страх за Эйдана на самом деле сковывает горло. Убийца, голос разума шепчет в голове. – Джек позвонил мне несколько минут назад. Эйдан побежал вслед за тобой, когда ты умчалась прочь. Соколы напали на них на заднем дворе, когда те собирались поговорить друг с другом. Джека отправили в нокаут и связали. Но он все еще мог видеть, как Филлис заставила Эйдана пойти с ней, угрожая пистолетом. Он последовал за мной. Желудок внезапно скрутило. Я вижу Эйдана, который стоит за стеклом. Расширенные сине-зеленые глаза на бледном лице, растрепанные волосы, чувствую сильное желание погрузить в них пальцы, притянуть его к себе и поцеловать. Да, наконец-то перестань себя обманывать! На этот раз Каллахан прав. Ты прикипела к Эйдану, как мотылек, летящий на свет, и его огонь неизбежно сожжет тебя. – Может быть, Монтгомери считает, ты вернешься к Эйдану, чтобы освободить. Тогда он пощадит его, – Фарран вопросительно смотрит на меня. Память о той ночи вспыхивает, как пламя. Я чувствую прохладный металл монеты Гора, вдыхаю соленый воздух и ощущаю жгучую боль. Слова Ричарда гудят в ушах: Каллахан! Ты понятия не имеешь, во что ввязался. Уже сейчас. Но затем мысли отпускают меня, и тело Эйдана внезапно становится настолько близким, что его сердце бьется о мою грудь, и дыхание касается щек, прежде чем я согреваю ледяные губы. Усердно прячу все воспоминания и концентрируюсь на дыхании и взгляде Фаррана. – Я ваш ворон, Фион. Вам решать. Холодный стальной синий цвет его глаз вспыхивает. – Дорогая Эмма, я все еще должен подумать об этом, – он с удовлетворением улыбается и продолжает ироничным тоном: – Сейчас тебе лучше избавиться от этой мокрой одежды и принять горячий душ. Ты выглядишь совершенно замерзшей. * * * Грохочущий звук топота, голосов и смеха пробирается через дверь моей комнаты и исчезает, когда я задумчиво выскальзываю из мокрой одежды и направляюсь в ванную. Фарран не ждет, что я приду на ужин вовремя. Все равно нет аппетита. Еще меньше мое желание находиться в обществе. Я включаю воду. Слова мамы преследуют меня: Будь осторожна с теми, кому доверяешь. Время прислушаться к себе. Вода и пар обволакивают меня теплым облаком, я закрываю глаза и наслаждаюсь каплями, которые падают на меня, как теплый летний дождь. Через час появляется ощущение, словно на руках вот-вот появятся перепонки, капли стекают по стенам и зеркалу. Я вытираюсь насухо полотенцем, повязываю его вокруг головы и сажусь в халате за стол, чтобы прояснить свои истинные чувства. 1. Я люблю Якоба. Незадолго до смерти он признался, что убил мою мать. Невозможно чувствовать подобное к нему, после того как он рассказал правду. 2. Я люблю свою маму. Но она слишком допекала меня заботой. Она хотела сделать то же самое с Якобом? Поэтому написала прощальное письмо? 3. Джаред был мне как брат. Почему из-за поцелуя, который привел Эйдана в гнев, ему следовало умереть? 4. Ненавижу Каллахана. Он единственный, с кем на удивление точно дружат и чувства, и разум. Пугающая личность. Даже больше, чем Фарран. Скорее всего, убийцей Джареда являлся именно он. 5. Моя душа испытывает привязанность к Монтгомери, как к отцу. Ему можно доверить все, в том числе и жизнь. Если я не ошибаюсь, с письмом мамы точно что-то неладно, хотя почерк и выглядит знакомо. Небольшая пауза. Незнакомые голоса эхом разносятся по коридору и постепенно замолкают. Солнце село. Я поднимаю голову и выглядываю в окно, но вижу лишь кромешную тьму. Рассвет ласково укрывается в объятиях ночи. Осторожно дотрагиваюсь до абажура настольной лампы, и мягкий свет льется на белый блокнот. Рука непроизвольно начинает дрожать, когда очередь доходит до людей, чувства к которым совершенно абсурдны. 6. Любовь к Эйдану до сих пор живет в моем сердце, как и в тот день, когда мы впервые целовались под проливным дождем, в промокшей одежде, задыхающиеся от счастья. Нет чувства во мне сильнее. Отчаянные попытки разума стереть все привели к потере контроля над телекинезом и галлюцинациями. Как понять, убил ли он Джареда и моего отца? 7. Фион. Из всех эмоций, которые он вызывает у меня, одна становится явным победителем: ненависть. В больнице я едва сдержалась, чтобы не прикончить его. Просто так, не осознавая причины. Но ко всему прочему, я помню только жесты внимания, заботы и доброты. Из-за этого чувство вины давит на меня. Ничего не понимаю… В мою дверь стучат так сильно, что последние слова получаются немного неразборчивыми. Вороны держатся вместе. – Минуту, – кричу я, доставая из шкафа джинсы и теплый вязаный свитер. Снова стук. Более настойчивый. – Это Джек. Открой, Эмма! Полная неразбериха. Я совершенно запуталась в мыслях и эмоциях. Фарран упомянул, что его избили соколы. И у меня не получилось утаить его отсутствие от Фаррана. Моя совесть мгновенно оказывается с крышу небоскреба. Когда я надеваю носки, концентрируюсь на ручке двери. Чувствую, как дверь открывается. Джек влетает в комнату огромными шагами, словно мчался прямиком с поля битвы. Кожаная куртка и джинсы не могли бы выглядеть еще хуже, даже если бы он искупался в грязной канаве. На лице запекшаяся кровь: у опухшей губы и на висках. – Вот ведь позор! – кричит Джек, когда оборачивается и громко хлопает дверью. Я пугаюсь не из-за его внешнего вида, а потому что короткие светлые волосы на затылке не скрывают кровавого пятна размером с кулак. Джек строит мрачную и недовольную гримасу. – Позор? – Хуже моего внешнего вида может быть только тот факт, что Фарран сейчас ищет меня, уже как час! На несколько секунд меня охватывает страх, что он пришел отомстить. В конце концов, я виновата в том, что он разочаровал своего кумира. Впервые осознаю, что интенсивное обучение у Фаррана не прошло даром. Без моего ведома мои мышцы уже напряжены, и я концентрируюсь на любом незначительном изменении лица Джека. Пульс учащается. Глубоко вдыхаю и стараюсь успокоиться. Урок 1: Никогда не выпускай противника из поля зрения. Прочитай по его лицу, что он планирует сделать дальше. – Мне тоже прошлось несладко, – медленно говорю я и смотрю, как он напрягается. Дрожь распространяется по его телу. Но затем его лицо расслабляется, и кулаки разжимаются, когда он идет ко мне и останавливается перед кроватью. В голове звенят тревожные колокольчики. – Да. Могу себе представить, – Джек глубоко вздыхает. Вода стекает с его одежды на пол. В тишине удары отдельных капель звучат как зловещий дождь утекающей жизни. Я подавляю страх, вытираю волосы полотенцем и кладу его рядом. – Теперь сними мокрую куртку и сядь, прежде чем затопить всю комнату. Он моргает в замешательстве, затем уголки его рта дергаются. – Эмма, если бы я не знал тебя лучше, то пришел бы сейчас к очень глупым мыслям. Джек снимает верхнюю одежду, бросает на пол рядом с собой и падает на кровать. Его джинсы оставляют следы грязи на белом полотенце. – Очень смешно, – улыбаюсь я в ответ. Лед треснул. Напряжение сменяется любопытством. – Ты действительно встретил Филлис Кейн? Он кивает, и его глаза темнеют. – Она треснула меня крышкой от мусорного бака. – Я прикусываю губу. Джек замечает это и угрожающе поднимает указательный палец. – Если рискнешь сейчас засмеяться, придушу. Покачав головой, он тянется через мое плечо за салфеткой на прикроватной тумбочке и начинает вытирать лицо и волосы. Я вздрагиваю, наблюдая за тем, как белая бумага покрывается красными пятнами, и игнорирую его последнее ядовитое замечание. – Сходи к врачу. – Слишком занят. У тебя случайно нет дезинфицирующего средства для обеззараживания и лекарства от головной боли? – Конечно. Но травмы лучше осмотреть. Рада, что могу дать ему передохнуть, чтобы успеть успокоиться. Вскакиваю и бегу в ванную. Когда пытаюсь найти дезинфицирующее средство в шкафчике за зеркалом, во мне закрадывается подозрение, будто забыла про что-то важное. Но стоит мне снова открыть дверь, как взгляд встречается с пустой кроватью. Точно, блокнот! Ноги ослабевают. Джек стоит у окна примерно в метре от письменного стола и моих заметок, глядя в темноту. Он заметил последние слова? Черт возьми! Мои чувства к Эйдану и Фаррану на открытой странице. Руки дрожат, когда я проскальзываю между ним и столом, кладу дезинфицирующее средство рядом и протягиваю ему чашку с водой вместе с таблеткой. Пока он глотает, я быстро закрываю блокнот, кладу на него пенал и торопливо запихиваю все в рюкзак. – Ежедневник или любовное письмо? – насмешливо комментирует Джек. Я облегченно качаю головой, потому что он не дочитал до конца. – Всего лишь письмо подруге, – хватаю флакон для отвлечения внимания, – надеюсь, дезинфектор не будет жечься. Лицо Джека кривится, пока я обрабатываю рану. Он рассказывает мне о нотациях Фаррана и о том, что Каллахан уже летит на своем частном самолете в Нью-Йорк, что, похоже, не вызывает восторга у Фаррана. Я кусаю нижнюю губу. Он определенно захочет расспросить меня об Эйдане лично. Не нравится мне такой расклад! – У них всегда была такая неприязнь? Они ведь знают друг друга вечность. – Понятия не имею. Ну, есть определенное напряжение. Думаю, всем трудно поладить с Каллаханом. А с тех пор, как исчез Эйдан, он сильно изменился. Он, так сказать, мутировал из орка в Саурона[11].