Валла слегка повернула голову; один ее глаз был прищурен к полу, а другой частично прикрыт волосами. Он опустился перед ней на колени по другую сторону решетки и положил руку на свое поднятое колено. Император с любопытством посмотрел на нее. - Пусть она сядет, - приказал он. Валла почувствовала, как Крейг и Дэниел убрали ноги с ее спины. Она медленно поднялась, их меч все еще был направлен ей в шею. Валла рискнула сделать движение, чтобы убрать волосы с глаз. - Милорд, я не думаю … — начал Эгмун. - Молчи, Эгмун.- Император поднял руку. Самый могущественный человек в королевстве долго рассматривал Валлу, его голубые глаза что-то искали в ней. В конце концов она опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях, не зная, что он хочет видеть. - Не могли бы вы ударить меня там, где я сейчас нахожусь?- спросил он. - Милорд?- Валла не могла поверить своим ушам. Может, это был трюк? Или испытание? - Ты в кандалах, с мечами у горла, за решеткой. Ты все еще можешь ударить меня?- Хотя его глаза были совсем не похожи на глаза Алдрика, она почувствовала в них знакомую напряженность, и это заставило ее остановиться. - Я никогда не думал о том, чтобы сделать что-то подобное, и моя магия кажется странной прямо сейчас… Но я думаю, что смогу, - честно ответила она. Император кивнул: - Вы пытались убить моего сына?- спросил он. - Она встретилась с ним взглядом. - Нет, - голос Валлы был тихим, но сильным, как тонко выкованная Рапира. - Я только хотела спасти вашего сына.” Она снова подумала об Алдрике, стоящем на коленях, совсем как сейчас, с мечами у его горла. Это потрясло ее изнутри, подпитывало решимость. Даже под испытующим взглядом императора она не отвела глаз. В этот момент Валле было нечего скрывать. Император кивнул: - Сними с нее кандалы. Император встал, и Даниэль быстро вложил меч в ножны, чтобы поправить замки на ее запястьях. - Милорд, мы должны подумать - начал было Эгмун. - Эгмун, если бы эта девушка хотела убить кого-нибудь из нас, она бы уже давно это сделала. Это осознание, казалось, потрясло некоторых сенаторов так же сильно, как и успокоило других. Сняв цепи, Валла встала на ноги, похожие на ноги лани, и осторожно потерла запястья. Даже если она все еще была в тюрьме, она чувствовала себя немного лучше без наручников и цепей. Император продолжал пристально смотреть на нее. - Вхалла Ярл.” Она подняла глаза-он впервые назвал ее по имени. - Вы когда-нибудь замышляли причинить вред моей империи?” - Нет, конечно, нет, - прямо ответила она. - Может быть, ты вступила в сговор с северянами в ночь огня и ветра?- спросил он, продолжая пристально смотреть на нее. У Валлы отвисла челюсть. - Нет!- рявкнула она, не заботясь, с кем говорит. - Они убили моего друга, они угрожали моему дому, и они … — Она замолчала, и его брови поползли вверх. Взгляд Валлы метнулся к Алдрику. - Они…- повторила она снова. Как много он хотел бы от нее услышать? - Они совершили нечто непростительное.” - А что случилось в ту ночь?- спросил император. - Я была на празднике, - начала было Валла. - Так и было…там и произошел взрыв. Я видела, где это произошло. Мои друзья были почти в центре города, и мне пришлось им помочь. Поэтому я побежала через весь город. Я нашла их, и тогда северяне напали на меня и…” - Она изо всех сил пыталась вычеркнуть Алдрика из своей истории. - Я думала, что они будут продолжать причинять людям боль. Они собирались убить меня, а я только хотела, чтобы они умерли.” - А наследный принц?- спросил император. Она мысленно выругалась. Конечно, это будет нелегко забыть. Валла глубоко вздохнула и наконец отвела взгляд. - Он…- Он, что? Он был поддерживающей и направляющей фигурой с лета? Он вдохновил ее? Он был тем, кто заставлял ее улыбаться так же сильно, как он заставлял ее хотеть пнуть его? Валла перевела взгляд на сенаторов, которые, казалось, ловили каждое ее слово. - Он гораздо лучший человек, чем я слышала о нем от других людей. Он стоит намного больше, чем многие люди в этой комнате, и это не только из-за короны на его голове.- Она снова посмотрела на императора. - Он хотел мне помочь. Если я и виновата в чем-то, то это ставило его в такое положение, когда он чувствовал себя обязанным сделать это.” В комнате воцарилась ошеломленная тишина. Даже Эгмун не нашелся, что сказать по этому поводу. Она не была уверена, проклинала ли она себя, или Алдрик рассердится на нее за это, но она не сожалела о своих словах. В конце концов, она посмотрела вниз и схватилась за края своего мешка. Не говоря ни слова, император отвел взгляд, повернулся и зашагал обратно к своему трону. Валла чувствовала на себе взгляды всех присутствующих в комнате, но ее внимание было приковано лишь к одному взгляду. Алдрик не сделал ни малейшего движения. Он скрывал свои эмоции даже от нее. Валла тихо вздохнула и снова опустила глаза; это было безнадежно. Все, что она думала, что знает о ней и принце, было неверно. А иначе почему бы ему не говорить за нее? - Я думаю, что у нас достаточно оснований для принятия такого решения. У тебя есть еще что сказать от своего имени, Валла Ярл?- спросил император. Она покачала головой, не поднимая больше глаз. - Я предлагаю ходатайствовать, чтобы мы вынесли свой вердикт завтра. Наша Империя находится в состоянии войны и имеет более насущные проблемы, чем это. Если нет никаких возражений?- Естественно, никто не выступил вперед, чтобы выступить против императора. - Стража, уведите пленницу.” Валла повернулась, и Крейг распахнул дверь. Она последовала за Дэниелом, не оглядываясь ни на мгновение. Обратный путь в тюрьму она проделала в полном молчании. Но они и не подумали вернуть ей кандалы. Внутри ее камеры стены сомкнулись вокруг нее. Валла сидела у двери, прислонившись спиной к решетке, чтобы не создавалось впечатления, что она хочет что-то сказать. Она осторожно положила голову на стойку для тарелки с едой; давление на затылок было приятной болью. Она вздохнула и закрыла глаза. Это будет еще один день ожидания, а потом - ее судьба. По крайней мере, она скоро выйдет отсюда. Конец процесса, казалось, пошел в ее пользу, но все началось так плохо. Их крики, взывающие к ее смерти, эхом отдавались в ее ушах. На следующее утро Валла проснулась в том же тусклом свете своей камеры и задумалась, который час. Она потерла глаза, моргая, чтобы прогнать сон. Они накормили ее вчера вечером, но это были только кусочки хлеба. Ее желудок не был слишком сильно болен, хотя ее скудные привычки в еде окупались. Мешок уже начинал чесаться, и ей отчаянно захотелось принять ванну и переодеться. Даже если ее снова засунут в мешковину, она хотела выбраться отсюда. Тяжелый вздох снял небольшое напряжение и попытался отогнать угрожающие здравомыслию воспоминания. Чтобы выжить, она должна была отделить и запереть свои мысли подальше. - О, ты уже встала.- Дэниел ее слышал. - Хочешь позавтракать?” Валла кивнул. - Я посмотрю, что смогу найти, - сказал Крейг, прежде чем убежать. - Сколько сейчас времени?- спросила она, придвигаясь ближе к решетке. - Я думаю, через час или два после рассвета.- Дэниел повернулся и опустился на колени. - Они уже начали? - Ей не нужно было ничего объяснять . - Он снова кивнул. - Да, не так уж и давно. Я понятия не имею, как это происходит, - сказал он извиняющимся тоном. - Все в порядке.- Она поковыряла в мешке, внезапно почувствовав себя менее голодной, думая о мужчинах и женщинах в зале суда. Крейг вернулся с небольшой булочкой и горстью винограда. - Это все, что я смог получить; они, по-видимому, на самом деле не планировали кормить тебя.- Он просунул его через решетку, и она начала жевать и ковырять еду. - Я бы не удивилась, если бы Эгмун сказал им, что часть моих сил не нуждается в еде, - с горечью сказала она, уверенная, что он сейчас лжет о ней. Оба мужчины усмехнулись, и она проглотила последний кусок хлеба. - Сегодня мы отведем тебя в часовню рассвета, - сказал Дэниел. Она с любопытством посмотрела на него. - Болдэйр сказал нам, что обычно заключенные перед вынесением приговора молятся, прося у матери справедливости и мудрости. Или отпущение грехов за свои проступки.” Валла никогда не была особенно духовным человеком, но она найдет любой предлог, чтобы покинуть свою клетку. Часовня рассвета была официальным местом поклонения для императорской семьи и столицы. Это было одно из самых высоких общественных мест во дворце. Чтобы попасть в часовню, простые люди использовали наружную лестницу недалеко от освещенной солнцем сцены. Именно там были посвящены Престолы матери и где для императорской семьи проводились бракосочетания, бракосочетания и другие религиозные церемонии. День прошел незаметно. Валла осмотрела свои раны и обнаружила, что они покраснели и опухли, но не хуже. Именно это незнание начинало сводить ее с ума. Если бы она могла выйти из своего тела, как когда-то намекал Алдрик, тогда, возможно, Валла могла бы подслушивать в зале суда. Но мысль о том, что ее снова выдернут из тела, удерживала ее на месте, делая лишь то, что она катала камешки по полу и обратно. - Пошли, - наконец сказал Крейг. Валла поднялась на ноги и провела рукой по волосам, почти сразу же запутавшись в них. - Я не собираюсь заковывать тебя в кандалы, так что, пожалуйста, не убегай.” - Обещаю, - согласилась она, не уверенная в том, что эти охранники были исключительно умны или чрезвычайно глупы, доверяя ей. Как бы то ни было, она была рада, что они это сделали и позволили ей молча пройти между ними. Она почти ничего не делала весь день, но Валла находила эту прогулку утомительной. Тропинка была полностью под землей, вверх по тускло освещенным лестницам, и паутина загромождала коридоры. Больше они никого не встретили, и это навело ее на мысль, что она находится в каком-то временном пристанище, а не в лабиринте подземелий, которые, по слухам, существовали под дворцом. Наконец они подошли к довольно простой двери. Над ней сияло солнце, сделанное из бронзы, но потускневшее от времени. Она протестовала против попыток Даниэля открыть ее, начав шевелиться только тогда, когда он уперся в нее плечом. - Ты уверен, что это правильный путь?- Он закашлялся от пыли. - Так мне сказал принц.- Крейг пожал плечами. - Может быть, прошло много времени с тех пор, как последний человек был здесь?” - Это было так давно, - пробормотал Дэниел. Она была благодарна Крейгу за то, что он не так давно догадался прихватить фонарик. На какое-то мгновение сердце Валлы бешено забилось, когда она поняла, что находится очень далеко от всех остальных, одна с двумя охранниками. Но когда приглушенный свет часовни начал проникать через дверь, она вздохнула с облегчением. Они вошли в маленькую подсобку часовни, которую Валла никогда раньше не видела. Там был большой алтарь. Над ним стояла скульптура богини, протягивающей руки. Она была окутана живительным пламенем и имела твердое, но доброе выражение лица. На алтаре стояли несколько ритуальных предметов: золотое зеркало, поддерживаемое белым мрамором, стальной кинжал и черно-белые свечи. Там было всего четыре подушки для коленопреклонений, и они выглядели старыми и изношенными. Валла предположила, что подушки когда-то были белыми, но теперь они были потертыми и серыми от пыли. Там была еще одна дверь, которая, как предположил Валла, вела в главную часть часовни. Он, казалось, был в лучшем уходе и был укреплен железом и золотым замком. Даниэль скинул сапоги, прежде чем войти в священное место, чтобы попытаться открыть другую дверь. Эта дверь тоже не сдвинулась с места, но издала предательский лязг открывающегося замка. - Тогда, наверное, мы подождем снаружи.- Он пожал плечами, натягивая ботинки обратно. - Это единственный выход, так что мы знаем, что ты не можешь бежать.” - Дадим вам уединение в ваших молитвах, - предложил Крейг. Валла слегка улыбнулась им обоим. Они не могли дать ей много, но то, что они могли, они сделали. Кивнув, оба ушли, оставив ее одну. Они не дали ей обуви, так что ей нечего было снимать, прежде чем войти в священную землю, но она хотела бы иметь что-нибудь, чтобы вымыть ноги и руки. Подойдя к одной из подушек, Валла безучастно сидела, глядя, как танцующие языки пламени окутывают скульптуру матери. Это был гипноз, и хотя он не был похож на молитву, в нем было что-то умиротворяющее. Старухи говорили, что мать присматривает за всеми своими детьми; Валле было интересно, потерялась она или забыта. Одна мать уже ушла от нее, может быть, это была просто ее судьба. Скульптуры превратились в рельефы вокруг внешних стен. В каждой из них была история матери Солнца и ее вечного танца с отцом Луной. Мать, создавшая землю; их ложное дитя, дракон хаоса; их разделение мира, чтобы удержать беспорядок от их истинных детей, человечества; она знала все истории. Каждая сказка была воспоминанием о книге, которую она читала на этом любимом подоконнике. Ее глаза начали гореть.