– Видимо, неплохо, – изогнула я бровь. – К счастью, лавка все еще моя. – Вот и забирайте собственность, но землю освободите. – Говоря «забирайте», что вы имеете в виду? По дощечкам? – Не думаю, что вы сможете перевезти лавку в другое место цельным домом… Выходило, что без хозяина отобрать землю они не могли, дотянули до означенного срока, а стоило наследнице появиться, как тут же принялись выселять! Никогда в жизни меня так ловко не обманывали! Лавка, конечно, была не фонтан, а ночью я замерзла как собака. Поленьев для камина не нашла, из разбитого окна в соседней комнате, пусть и заткнутого подушкой, сквозило, но к развалине я все равно прикипела душой. Да и идти мне было некуда. Оставалось сыграть на пафосе. – Я ославлю вас на все королевство! – спокойно пригрозила. – Вы не понимаете, с кем связались? Меня знают во всех газетных листах столицы! Я не оставлю от вас ни косточки! – Насколько мне известно, госпожа Колфилд, это от вас не оставили ни одной косточки. Пережевали и выплюнули. Иначе почему бы вы приехали в глухую провинцию? Так что вряд ли вы сможете меня ославить, разве что народ насмешить. Он был прав. От осознания полного бессилия я вдруг почувствовала, как к глазам подступили злые слезы. – Дайте мне сюда договор, – сердито пробормотала я, придвигая папочку. Бумаги были написаны аккуратным секретарским почерком. Судя по дате, с завтрашнего дня земля под чайной лавкой Ходжеса переходила к некому Роберту Э. Палмеру. Сумма залога была немаленькая, полторы тысячи золотых, но возможность расплатиться за пару лет я уж нашла бы. – Господин Палмер был бы согласен пойти на уступку и отсрочить выплату, если бы к нему пришла хотя бы пара пенсов, но в течение пяти лет – ни пенни, – проохал Кроули. – Естественно, – процедила я, и тут в голову пришла простая мысль: – Говорите пару пенсов за отсрочку? – Так и есть. – И он не забрал бы свое обещание обратно? – Никогда! Господин Палмер – человек чести. – Такой же, как и вы? – иронично уточнила я, а когда поверенный нервно подергал узел галстука, пояснила: – Знаете поговорку «Рыбак рыбака видит издалека»? – Впервые слышу. – Жаль. Будьте добры, дайте мне лист бумаги. Хочу написать вашему человеку чести. – Не думаю, что он смягчится… – Да нет, – перебила я и, вытащив из ридикюля кожаный кошель, достала золотую монету. – Договор истекает только завтра. Вы сами сказали «пару пенсов». Я отправлю ему целый золотой в счет долга. У Кроули вытянулось лицо, а вид сделался ужасно обиженным. Похоже, мошенника впервые обвели вокруг пальца. И кто? Столичная штучка! Просто те, кто считал аферистами поверенных, никогда не сталкивались с газетчиками, получившими награду «Самое бойкое перо королевства». У нас не только самописные перья бойко скрипели, но и голова неплохо работала. – К слову, расписку тоже дайте, – потребовала я. – Во избежание недоразумений. Говорят, что краткость – сестра таланта. В письме я была кратка до неприличия. Написала: «В счет долга», поставила дату, подписалась, сунула в конверт золотую монету и скрепила личной печатью. – Всего хорошего, господин Кроули, – улыбнулась я. – А бумаги я заберу с собой. Для изучения. Едва не подпрыгивая от радости, что сумела обставить прощелыгу и выгадать время, я вышла из душного и пыльного кабинета. Вызов был брошен! Меня ждала огромная работа! Я собиралась восстановить старую чайную лавку. Вернувшись, первым делом попыталась оттащить от двери прилавок – бесполезно. Перевернутая громадина не сдвинулась ни на дюйм. Оставалось смириться с тем, что в ближайшее время мне предстояло просачиваться к выходу, как юркой змейке. Переодевшись в домашнее платье, я вооружилась блокнотом с самописным пером и пустилась на ознакомительную экскурсию по унаследованным владениям. Правда, начала записывать с собственной спальни. – Заделать дыру в полу и вернуть окно, – четко продиктовала перу. Похожее на волшебную палочку с острым жалом, оно запорхало по страничке висевшего в воздухе блокнота. Осмотр растянулся. Я проверила кухню и холодильную кладовую с затянутыми паутиной полками. Помещение, где дядюшка хранил товар, было заставлено жестяными и стеклянными банками с разнообразными сортами чая. В деревянных ящичках лежали полуистлевшие шарики из чайных листьев. Видимо, какой-то сорт заварки из восточных королевств. Казалось бы, вон сколько товара! Открывай лавку и продавай. Да только за пять лет все испортилось. Вчера попыталась вскипятить чайку в медном ковшике, а напиток отдавал перегнившей соломой. От одного воспоминания о чудовищном вкусе меня передергивало. – Выбросить чай, – приговорила я все запасы, и перо с готовностью внесло пометку в блокнот. Заполненная страничка сама собой перевернулась. Хотела забраться в погреб, но огарок последнего светового камня, привезенного с вещами из столицы, потух ночью, а свечей в лавке не нашлось. – Купить световые камни, – вслух рассудила я, пополняя список покупок, а потом вспомнила, сколько стоит магическое освещение, и быстро исправилась: – Вычеркнуть. Купить свечи. В животе вдруг печально заурчало. Последний раз я ела поздним вечером. Вернее, сжевала хлеб с твердым сыром, купленным на перевалочной станции по дороге в Питерборо. – Купить еды. Пусть меня охватывал азарт и руки чесались доказать всему миру, что Алекса Колфилд способна свернуть горы, если захочет, но война войной, а обедать организм желал по расписанию. Моментально вспомнилась маленькая кофейня в Кингсбурге, стоящая на пересечении двух улочек. Ах, какие там подавали пончики с черничным вареньем! Даже слюна набежала! – Не думать о еде! Как раз похудеешь… или скопытишься, – добавила после паузы, и перо шустро застрочило по странице. – Нет-нет! Этого писать не надо! Магическая штуковина законспектировала и эту фразу. – Скотское… О божечки! Вычеркнуть, я сказала! Когда список был готов, умаянная я уселась за кухонный стол, чтобы подсчитать все имеющиеся средства. Получилось, что в королевском монетном дворе на счету лежало двести сорок золотых, девять осталось в кошеле. Не бог весть какие богатства, но на скромный ремонт и небольшую закупку товара должно было хватить. Вдруг вспомнилось, как я широким жестом, исключительно чтобы подразнить мошенника поверенного, вложила в конверт родименькую монету, и горло перехватило от досады. Сказал же: пара пенсов, чего было рисоваться? Во всем виноват мой паршивый характер! Ради желания кого-нибудь уесть или под действием момента, я совершала разорительную глупость, а потом кусала локти. Мысленно посокрушавшись, разделила накопления. Немного оставила на жизнь. Поколебалась и пару золотых из счета за ремонт вычеркнула. Мама, пусть ей сладко спится в объятиях светлого бога, всегда говорила, что девушка должна иметь деньги на черный день. Хотя, конечно, мой черный день обычно становился тем днем, когда в витринах модных лавок появлялись новые модели туфель или ушлые торговцы выкладывали на прилавки блестящие самописные перья с разноцветными камушками. Тогда заначка вытаскивалась из потайного кармашка, а я становилась обладательницей ненужных вещей. За перо, между прочим, ужасно неудобное, денег до сих пор жаль. Удерживать его в воздухе было кошмаром репортера, писало оно плохо, пропуская целые фразы, а стекляшки вывалились уже на второй день. В общем, сплошное разочарование. Хуже только синий плащ в горох – мялся как проклятый. Чем я думала, когда его покупала? Или ярко-красные туфли на высоченной шпильке, в которых я сегодня пошаркала к поверенному? Честное слово, не переломала ног только из вредности, чтобы не доставить удовольствия главному аферисту Питерборо! Прихватив с собой список, я обулась в удобные ботинки без каблуков, натянула плащ (раз уж купила, так надо носить) и направилась в лавку «Тысяча мелочей», стоящую в самом начале торговой улицы. В витрине красовались начищенные медные чайники, пузатые котелки, кувшины и ребристая доска для стирки. Магазинчик встретил меня запахом щипавшего нос хозяйственного щелока и воска для полировки мебели. На полках выстроились рядками кухонная утварь, флаконы с мыльными растворами, разноцветные свечи в стеклянных шарах и много прочей хозяйственной ерунды. В торговом зале не было ни души. Пустовал огромный прилавок с древней кассой. Дверь в подсобное помещение была открыта, но внутри царила темнота. – Есть кто-нибудь? – позвала я, вытянув шею в надежде усмотреть продавца, но ответом мне была тишина. – Ладно, подождем… На стене светился магический знак в виде весов с двумя чашами. С любопытством я дотронулась до рисунка, а он вдруг мигнул и показал дату. Видимо, день, месяц и год открытия. – Чем могу быть полезен? – прозвучало в тишине. Я моментально отдернула руку от стены и оглянулась. За прилавком стоял высокий, широкоплечий шатен, гладковыбритый, холеный и подтянутый, мечта любой институтки. Почему-то меня ужасно удивило встретить в обычной лавке мелочей одного из тех красавчиков, которые посещали столичные мужские клубы и разбивали сердца невинным девицам. – Дайте угадаю. – Он широко улыбнулся, блеснув идеально ровными белыми зубами, и бесцеремонно указал в меня пальцем: – Алекса Колфилд, племянница покойного Ходжеса и новая владелица чайной лавки. Видимо, у меня так выразительно вытянулось лицо, что парень развел руками: – Нет, мы незнакомы, но в нашем городе слухи разносятся со скоростью черной плесени. Вы об этом подумали? На широкую искреннюю улыбку отозвалась бы даже монашка. – Вообще-то, я подумала о скверне в осажденном замке, – парировала я. – Вы здесь работаете? – К моему огромному сожалению, отец решил, что я лучше всех подхожу на роль торговца домашней утварью и оставил лавку мне в наследство. – Он протянул руку над прилавком. – Фред Оутис. – Мое имя вы уже знаете, – охотно ответила я на рукопожатие, но к собственному неудовольствию обнаружила, что ладонь у Фреда Оутиса была влажной и холодной. – Надеюсь, что у вас крыша не течет и пол не проваливается. – Моя крыша в полном порядке, – пошутил он. – Спорим, вы собираетесь делать ремонт? – Судя по тому, что решение было принято целых три часа назад, это уже не секрет для всего города. Я даже составила список. – Покажете? Блокнотик с моими каракулями, честно выведенными самописным пером, перекочевал к Фреду. Он подвесил записи в воздухе, словно приколотил к стене, уперся ладонями в прилавок и забубнил: – Заделать дыру в спальне, купить лак для пола, гвозди… – Глаза бегали по строчкам. – Не думать о еде… Скотск… – О светлый божечка! – догадалась я, что хозяин лавки читал законспектированные по ошибке фразы, и попыталась схватить блокнот, но тот точно намертво завис в воздухе. Ух ты! А новый знакомый оказался сильным магом! У меня самой магические способности были выше среднего, но развивать их не было надобности. У газетчиков больше ценились ясная голова и острый ум. Я даже отказалась от общего магического курса в пользу дополнительных творческих часов и ограничилась бытовым колдовством, но Фред Оутис, похоже, получил полное магическое образование. – Простите, – улыбнулся он и вернул записи. – Что ж, Алекса Колфилд, могу сказать, что вы завернули в правильную торговую лавку. – Вы мне сможете продать плотника, грузчика и гвозди? – Нет. – Он блеснул улыбкой. – Но за парочку купленных ароматических свечей я с удовольствием расскажу, где вы сможете за небольшие деньги найти и материалы, и даже плотника. Идет? – В список еще входит стекольщик. – Найдем как нечего делать. Некоторое время мы с хитрецой разглядывали друг друга. Глаза у Фреда Оутиса тоже оказались замечательные, серые с едва заметными карими крапинками. – Мне ежевичные и лавандовые свечи, – деловито указала я на разноцветные баночки, – а еще шарики для ванны. Фред, родившийся в Питерборо и знавший каждую, простите, дворнягу, доходчиво объяснил, куда податься лавочнице, чтобы недорого купить доски, лак, магические затирки от жука-короеда и прочие непонятные штуки, названия которых звучали почти как ругательства. Подсказал, где нанять грузчиков и найти плотника со стекольщиком. Я внимательно слушала, стараясь ничего не упустить, а самописное перо натужно скрипело по странице блокнота. – И последнее, – наконец объявил новый знакомый, – не забудьте оформить разрешение на торговлю.