Лицо девушки расплылось в широкой улыбке. – А вы ребята непростые, – сказал Уивер, покачал головой и глянул в свои карты. Его волосы и длинные, подкрученные вверх усы по цвету теперь больше напоминали соль, нежели перец, лоб усеивала паутина морщин. Потеряв десять лет назад семью во время крушения братского «Улью» корабля «Арес», Уивер посвятил всего себя дайвам – и картам. Играл он мастерски, однако Магнолия, к счастью для нее, научилась читать мимику стареющего коммандера. Он по очереди приоткрыл краешек каждой карты, а когда посмотрел на последнюю, прищурил глаза. Черт, ему подфартило. Надо захлопнуть рот и глядеть в оба. Она еще раз сосчитала кредиты, дабы исключить возможность ошибки. Осталось две сотни. Она уже поставила достаточно много, и если сейчас ничего не предпринять, ей до следующей зарплаты придется клянчить у Тая эти калорийные батончики. Эндрю спасовал, однако Роджер провел рукой по бороде и сказал: – Десять кредитов. Алюминиевые кости «Улья» опять затряслись от грохота. – Судя по звуку, погода совсем испортилась, – сказал Тай, – может, нам лучше… – Даже не думай, – ответил Уивер, – я отвечаю на твои десять кредитов и ставлю десять сверху. Магнолия, наконец, посмотрела в свои карты и постаралась ничем не выдать эмоции, когда увидела последовательность одной масти: семерку, восьмерку и девятку червей. Можно было собрать стрит-флэш. Побить его была в состоянии только одна комбинация, но шансы на то, что ей достанутся червовые десятка и шестерка, были невелики. Хуже того – если она собиралась разыграть эту комбинацию, то для того, чтобы увидеть следующую карту, нужно было поставить двадцать фишек. Она опустила глаза на лежавшие перед ней выцветшие, растрескавшиеся фишки. На кону была ее недельная зарплата. Да, рискованно, но это ведь только кредиты, не более того. Настоящий риск – это прыгать сквозь молнии и шторм в черную пучину, чего Магнолия не делала вот уже несколько месяцев. Ей не хватало адреналина дайва. Ей поможет покер. – Я отвечаю на ставку коммандера Уивера, – сказала она. Решить можно будет и после того, как сдадут следующую карту. – Тебе, принцесса, и море по колено, так? – сказал Уивер. – Великая Магнолия Катиб. Стремительная, бесстрашная и… – Чудная! – ухмыльнулся Роджер, вскинув над очками свои кустистые брови. Улыбка с его лица медленно сползла, он насупился. – Нет, на это я не пойду, – наконец, произнес он и сбросил карты в ту же кучку, что перед этим Эндрю. Уивер посмотрел на Магнолию. – Теперь только ты и я. Она заправила за ухо выбившуюся прядь голубых волос, стараясь не поддаваться на его подначки. Это было частью игры. В картах каждый становился засранцем, даже такие симпатичные парни, как Уивер. – Еще по одной, – сказала она. Тай снял с колоды карту, положил на стол и подвинул Уиверу. Затем взял еще одну и бросил Магнолии. Она свою сразу открывать не стала, вместо этого сосредоточившись на лице Уивера. На этот раз он уже не щурился – лишь сурово смотрел, как человек, потерявший в жизни все, кроме чести. В глазах коммандера игра не ограничивалась одними только кредитами. Она давала ему возможность быть лучше всех. После того, как Икс в Гадесе пожертвовал собой, Уивер занял его место первого хеллдайвера на «Улье». Этот человек просто так не сдавался. Но то же самое можно было сказать и о Магнолии. Воспоминания о том дайве до сих пор отзывались болью. Она выросла без отца, а десять лет назад потеряла двух человек, которых больше всего уважала: сначала своего командира, Круза, потом Икса. Такую потерю она не смогла бы возместить. «Не отвлекайся, Магнолия, играй». Корабль опять содрогнулся от толчка, по всему «Улью» эхом прокатился грохот грома, который было ни с чем не спутать. Магнолия приподняла краешек четвертой карты, а когда увидела, что это черва, у нее перехватило дух. Не шестерка и не десятка, к которым она так стремилась, но до флэша было рукой подать. Десятка позволила бы собрать стрит-флэш. Но и эту комбинацию побить будет нелегко. – Ты первый, – сказал Тай Уиверу. Уивер достал монетку из старого мира и подбросил в воздух, глядя Магнолии в глаза. Это был трюк, уловка, призванная внушить ей мысль, что он рискует. Эту монетку он брал с собой на задания и пользовался ею в тех случаях, когда надо было принять решение, а все варианты выглядели паршиво. Коммандер поймал ее, раскрыл ладонь, посмотрел и сказал: – Двадцать кредитов. Теперь решение было за ней. Можно было поднять ставку, надеясь, что она ошиблась и никакой хорошей комбинации у него на руках нет. Можно было спасовать. Или же, если она все же права, и карты у него действительно хорошие – скажем, две пары или тройка, – он уравняет ставку, и у нее сохранятся неплохие шансы побить его комбинацию, когда им раздадут по последней карте. Тай поднял глаза на лампочку, свисавшую на проводе над столом. Та раскачивалась из стороны в сторону и мигала. – Твой ход, принцесса, – сказал Уивер. На правый глаз Магнолии упала прядь волос, но она даже не пошевелилась. Ее взор был прикован к коммандеру. Она и в самом деле начинала ненавидеть, когда он ее так называл. – Отвечаю на твои двадцать и ставлю шестьдесят сверху. Роджер захлопал в ладоши. – А вот это уже здорово. Я, пожалуй, выпью еще! Он сделал из кружки приличный глоток, вытер рукавом губы, сел прямее, открыл рот и протяжно рыгнул, заполонив этим звуком всю комнату. Эндрю ухмыльнулся, Тай закрыл нос. Когда отрыжка, вонявшая дешевым пойлом и жареной картошкой, затянулась на неопределенное время, даже не думая идти на спад, Магнолия удивленно распахнула глаза. Черты лица Уивера на это никак не отреагировали. Он посмотрел на горку своих фишек и опять поднял глаза на девушку. Затем, не сводя с нее взгляда, схватил три стопочки по двадцать фишек и подвинул в банк. «Черт, – подумала Магнолия, – а ведь он тоже рискует». Она посмотрела на Тая, который сдал им по пятой, последней карте, и положил в центре стола рубашкой вниз еще одну. Ею могли воспользоваться как Уивер, так и Магнолия, чтобы собрать комбинацию – или не собрать. На этот раз она первая посмотрела свою карту, позволив Уиверу увидеть ее реакцию. Двойка треф. Черт. Она почувствовала, что щеки вот-вот полыхнут жаром. Если Уивера выдавал прищур, то ее саму – румянец. Надо было наложить побольше румян, они скрыли бы его. Если она проиграет этот кон, то еще очень долго не сможет позволить себе покупать косметику на черном рынке. Уивер глянул сначала на свою карту, потом перевел взгляд на Тая, который открыл последнюю карту на столе. Магнолия сначала увидела десятку, потом червовую масть. Нет, этот кон ей точно не проиграть. Сегодня вечером она выпьет чего-нибудь горячительного и поест курицы! От одной мысли у нее потекли слюнки. Уивер протянул руку, вырвал изо рта Тая калорийный батончик и швырнул на пол. – Ты даже не представляешь, как меня это бесит! – сказал он. Магнолия чуть не улыбнулась. Коммандер на глазах терял хладнокровие. – Сколько у тебя там осталось? – спросил Уивер. Она закусила губу, старательно пытаясь изобразить из себя новичка в картах. – Сотня кредитов. Она почувствовала, как Роджер бросил взгляд на нее через стол, и автоматом подняла руку, чтобы показать средний палец. Но когда увидела на его лице щенячье выражение, не смогла. От избытка чувств к ней парень чуть ли не млел. В определенном смысле это было даже мило. – Тебе когда-нибудь говорили, что ты похожа на Женщину-кошку? – спросил он. – Это еще что за хрень? – спросил Эндрю, выбил руку, которой Роджер подпирал щеку, и тот уронил на стол голову. – Ты чего! – запротестовал Роджер, вытирая рот. – Это та отмороженная на всю голову героиня комикса, который я отыскал в архиве. Поскольку Эндрю по-прежнему смотрел ничего не понимающим взглядом, он объяснил: – Комиксы. Ну, типа как про Супермена. Неужели не видел? – Если ты ищешь супермена, то он прямо перед тобой, – со смехом произнес Эндрю. – Скорее уж суперпьянь, – проворчал Роджер. Уивер щелкнул пальцами, чтобы все замолчали, и вновь посмотрел на Магнолию. – Ставлю сто. Когда он снял со своей приличной кучки фишки, замлел не только Роджер. От мысли обо всех этих кредитах у Магнолии закружилась голова. Она уже собралась было поставить оставшиеся у нее фишки, но в этот момент «Улей» опасно накренился на правый борт. Эндрю схватил стол, но было слишком поздно – тот уже поехал по полу, унося фишки, карты и четыре кружки, в которых еще оставалась выпивка, хотя в каждой по-разному. – НЕТ! – заорала Магнолия, в ужасе глядя, как ее карты шлепнулись в общую беспорядочную кучу на полу. Первый стрит-флэш в ее жизни, а она не могла доказать, что он был!