Я смотрю на приказ. Так и есть — отозвать из действующего резерва. — Приказ о присвоении тебе генерал-майора уже на столе. Сделаешь все чисто — он будет подписан. — А Смитенко. — Смитенко уже нет Смитенко — это замглавы. Которого я послал на… и хотел еще ударить, да за руки схватили. Жаль, что не ударил. Тридцать сребренников. — Володь. Лося никто не предавал. Нам надо просто вернуть его домой. — Да ладно… мне то не надо. — Ну, тогда воспринимай это как прямой приказ. Извини, но ты теперь снова на службе. И ты нам нужен. Хорошо еще, что не сказал, что я нужен России. Иначе бы я не выдержал… * * * Пить я не стал. Еще давно прекратил — и теперь все свои проблемы я решаю в состоянии каменно-холодной трезвости… Я просто загнал машину в один из старых московских дворов, сидел в ней и думал… Как говорят, верующий не бросит посещать церковь от того что батюшка пропил деньги на ремонт. Моей церковью был спецназ, была служба, и я цеплялся за все за это, пока были силы. Потом все это отрезало от меня… и я вдруг с удивлением понял, что есть и другая жизнь. И теперь я не стремился назад. ФСО — это… в принципе такая же структура, как и любая другая. Я бы сравнил это все с зоопарком. Или цирком. Зритель видит только парадную часть — красивые номера, послушных животных. Но за кадром остается гораздо больше — все то без чего парадной части не будет. Кормление животных, дрессировка, уборка клеток, иногда и убой. И правда — включает в себя и эту, невидимую часть, только нужно ли ее знать тем, кто просто пришел посмотреть на представление. В какой-то момент я понял, что хапают все. Ну, не все, но большинство. Больше всего меня коробило, когда объявлялся корпоратив с женами. У всех жены занимались бизнесом. Естественно, не без помощи мужа. Кто чем — кто поставками в Кремль, кто ремонтом. Вы же понимаете, Администрация Президента — контролирует громадное хозяйство с сотнями объектов недвижимости — санатории, дома, дачи. Все это надо ремонтировать. Кремль тоже надо постоянно «подшаманивать», он старый. Каждый день — потребляется огромное количество еды и спиртного. Кто-то должен все это поставлять — проверенные люди. И если в девяностые ума не хватало ни на что кроме взятки от Мабетекса — то теперь на всех поставках сидят свои люди. Жены. И все было бы ничего, если бы эти бабы с ментальностью разбогатевших горничных — не экономили на всем. Ремонт делался плохо. На спецобъекты то и дело попадали подозрительные люди — часто ремонтников нанимали тех, кто подешевле возьмет. В буквальном смысле, таджиков иногда нанимали. Представьте себе — таджики ремонтируют дачу Первого лица. За-ши-бись. Из-за этого я окончательно разругался и с Мариной. Она то, как раз вписалась в этот круг разбогатевших горничных. До сих пор главбухом работает у одной подруги. Она считала, что я должен не задавать неудобные вопросы — а вписаться во все это дерьмо, получать на руки и не питюкать. Растет дочь. Это ее любимое. Растет дочь. Б… Наверное, я стал слишком англичанином. Там такое просто в голову никому не придет. И не потому, что есть закон, запрещающий женам чиновников заниматься бизнесом. А потому что так не делается. Потому что ни один человек, допустивший такое не останется на своем посту, и никакая партия не будет такого покрывать. Там — не здесь. Я ушел в бизнес. Там все честнее — по крайней мере, деньги есть деньги и ты либо заработал, либо нет. Рынок решает все. Но теперь меня вынуждали вернуться в уютное, теплое болото, в котором квакают жабы. Но было и еще одно. Один глава британской секретной службы сказал: наша работа насколько грязна, что ее могут выполнять лишь истинные джентльмены. Я понимал, что Лось — это действительно проблема. И что решать ее — будут как всегда конкретно. И я смогу повлиять на что-то, только находясь внутри этой игры… Лондон, Великобритания. Здание Нью Скотланд Ярд. Виктория Эмбанкмент. 20 февраля 202… года Люди… Как это всегда и бывало, когда его вызывали в штаб-квартиру — он специально выходил на полчаса раньше, и если не застревал в пробках или из-за проблем с метро — то за счет сэкономленного времени он стоял на Вестминстерском мосту и смотрел на людей. Люди были самые разные… много туристов, это центр Лондона, по левую руку будет Парламент, по правую — Лондон Ай, огромное колесо обозрения, которое считалось временным, к миллениуму — но на удивление хорошо вписалось в архитектурный ансамбль — и его оставили. Он просто стоял и смотрел на людей, которые спешили по делам или делали сэлфи на фоне узнаваемых во всем мире достопримечательностей. Несколько лет назад один тип, вернувшийся с сирийского джихада — сел за руль арендованной машины, предварительно набив ее самодельной взрывчаткой (которая не взорвалась) и направил машину на офицеров, которые охраняли Парламент. Потом он выскочил из машины с ножом и бросился на людей, нанося им удары. И наносил, пока его не остановили. Все это он сделал во имя Аллаха. Чуть позже пара других типов надела на себя самодельные бронежилеты из пищевой жести — и пошли по улице, нанося удары ножом всем встречным… И они сделали то, что они сделали во имя Аллаха. Все это происходило и происходит здесь, в Лондоне. Дети мигрантов во второй, иногда даже в третьем поколении. Почему то живыми бомбами становились именно они. Их матери и отцы радовались, что выбрались из своих стран исхода, с мухами, туалетом на улице, грязью и нищетой. Они устраивались здесь в прачечную, а потом тем кому удавалось — открывали свою прачечную или парикмахерскую. Все это они делали для детей, у которых был шанс стать настоящими, урожденными британцами, и жить как все в обществе больших возможностей. Но далеко не все принимали этот шанс. Утерянная родина… К ним подходили на ступенях мечети — а иногда и колледжа или университета — и говорили: здравствуй, брат. Ты такой же, как и мы. Включи видео на своем телефоне и посмотри, как страдают твои братья в каком-то там Трахостане. Они страдают, потому что туда пришли войска Большого сатаны. То есть, Британии. Хочешь увидеть своими глазами? Мы отправим тебя в бесплатный хадж и ты все сам увидишь. Хочешь помочь? А так как здесь все воспитывались в добре и любви к ближнему, даже далекому ближнему, почти все отвечали — хочу. Так начинался кошмар. Кто-то просто собирал деньги или постил ролики. А у кого-то хватало смелости на большее. Это сейчас очень просто стало. Очень дешевые авиаперелеты — добраться до Стамбула лоукостом стоит… ну фунтов сто. Может даже пятьдесят. Такие деньги есть у каждого. На той стороне — встретят, помогут, переправят. Некоторые выезжали в Сирию как на каникулы. Повоевать месяц или даже половину. Некоторые оставались. Некоторые возвращались. И даже непонятно что лучше. Вот представьте — кэбмен, который тебя везет — недавно вернулся из Сирии. Как, сядете к нему в машину? А ведь на лбу не написано. Он противостоял этому. Как мог. Раньше, когда он служил в Полку — его учили противостоять террору пулями. Теперь он противостоял террору ложью и подлостью. — Стив? Ага, все-таки заметили. Мост, как и весь правительственный квартал — под постоянным наблюдением. Неподалеку, в казармах Веллингтона — дежурит оперативная группа Полка и вооруженной лондонской полиции. Оперативная группа называется Пагода. — Фил… решил составить мне компанию — Ну, мало ли. Вдруг ты решил прыгнуть туда? Было бы неплохо. — Там слишком грязно. Фил был действующим офицером Полка, он — отставником. Но личный состав Полка и на гражданке держался вместе. — Ну, нам не привыкать. — Вот именно. Мимо них шли люди. Никто не знал, что эти двое делали и делают для того чтобы в один прекрасный день на этом мосту или на той улице не появился вдруг тип с ножом или автоматом Калашникова. — Что нового слышно? — Старик уходит. — Серьезно? — Да. Боюсь, у него… — Черт. Почему то у них в Полку заболеваемость была высокой. Они работали на износ. — Это точно? — Пока ничего не известно. — Когда намечается вечеринка?