Фургон мусорщиков остановился в метре от сбитого человека. Из него вышли двое, один посмотрел на часы — Посмотри, что с ним. Человек в форме муниципального уборщика подошел к телу — Готов кажется — объявил он — Посмотри, что в карманах. Телефон надо забрать в любом случае. И бумажник тоже заберем… Коммандер Боул этого уже не слышал… * * * А что касается меня, то я сидел в саду и думал, почему тут никто не навалил кучу мусора мимо урны и не испоганил лавочки. А потом катался в новом даблдеккере для Лондона — тот самый красный двухэтажный автобус. И там тоже никто не насвинячил. Вначале было слово. И слово было из трех букв… Нет, я ни на что не жалуюсь. Просто невыносимую обстановку в городе, во дворе, во всей стране — создают не инопланетяне, не масоны и не хохлы. Создаем мы сами. Владельцы машин, разъездившие газон до состояния грязной жижи. Пацаны с баллончиком и сомнительным художественным вкусом. Алкаши со своими потребностями. И мэра города — избирает нам не Путин. Да и сам Путин… несколько лет назад мы говорили, что он один вернул России статус мировой державы — а теперь он один отвечает за все наши злоключения. Когда же мы повзрослеем-то, наконец, мать вашу так… Потом я вернулся в отель… полюбовавшись заодно на медную табличку у входа. И козырек. И конторку портье. А ведь это недорогой отель. Просто — ощущение жизни складывается из таких вот мелочей. Здесь отель должен быть таким, любой — и другим он быть не должен, и для этого не надо никакого закона. У нас бы в лучшем случае прибили бы табличку из дешевого пластика на входе, и все остальное тоже сделали бы дешевым — а цену бы заломили как тут. И все потому, что владелец бизнеса увидел у друга Порш-Кайенн, и теперь ему нужен такой же и прямо завтра. Он вешает на бизнес автокредит, а если прогорит бизнес — кинет, кого получится кинуть, но этот Порше у него будет. Б… Взяв у портье ключ, я поднялся по лестнице на свой этаж, зашел в свой номер и попытался зажечь свет. Но он не зажигался. Вот тебе и… И тут я понял, что в номере кто-то есть. — Лось? — позвал я Темнота не откликнулась… * * * В нашей службе мало гламурного, что бы не показывали в сериалах. Типа Агент национальной безопасности или еще какая-то хрень. Трагического куда больше. Трагедия начинается хотя бы с того что мы не можем жить и не врать. Ложь — неотъемлемая часть нашей профессии, каждый из нас должен быть тем, кем он не является на самом деле и убеждать других в том, что не имеет никакого отношения к действительности. Ложь переносится в семью, потому что нельзя быть лживым на работе и честным дома. От того — я не знаю никого из своих коллег, у кого был бы счастливый брак. Мы постоянно ходим по лезвию ножа. И гибнем чаще всего по трагической глупости. Кто-то что-то не предусмотрел, или просто поленился, или кто-то предал — и… приехали. А на работе в ФСО — хорошего ничуть не больше. Каждый из нас видит отцов народа в самых неприглядных ситуациях… врущими, пьяными, ворующими…да просто такими, какие они есть, а не какими их показывает телеэкран. После чего — в людей перестаешь верить сразу и напрочь. Просто не получается больше верить… — Лось… … — Я здесь не для того чтобы тебя убивать. Меня прислали не для этого. Молчание. Лишь между штор — почти неслышный гул улицы — У меня есть квартира. Кажется, не засвечена. Если хочешь, я попробую вывезти тебя из страны. Во Франции расстанемся. … — Я сейчас включу свет… — Не включай… Да. Это Лось. Мне давали слушать его голос в Москве… * * * Я отодвинулся от двери — совсем немного. Надо играть дальше. — Хорошо. Поговорим так. — А я тебя помню… — ответила тьма … — В Ханкале. Ты еще совсем салагой был. Старшим у тебя был подполковник Грязнов. Все правильно. В Альфе, кстати, хватает подполковников и полковников на боевых. Штатное расписание такое, потолков званий нет. — Теперь я не салага. — Знаю… — Но я не играю на британцев, если ты это подумал. Я помню о том кто я. И кто ты. И кто такие они. — Кто тебя послал? — Грязнов и послал. Это была ложь. Надеюсь, что он не просечет. — Как он? — Иван Викторович? Живее всех живых. Консультирует. Из темноты — донесся смешок, но что он означал — я так и не понял. — Что тебе про меня сказали? Опасный вопрос. Очень опасный. Особенно когда в одном номере с тобой — вооруженный псих, а у тебя нет оружия. Чертово дерьмо, как же я облажался. Человек без ствола — мишень. Только бы выбраться — хрен я больше без ствола… даже в сортир — с ним. Только бы выбраться… — Что ты сбился с пути Лось. — А почему, не сказали? — У тебя погиб племянник. … — Что произошло, Лось? Ты же знаешь, так нельзя. — А как? — Как? Мы с тобой государевы люди. И отлично знаем — как. Смешок — Ты — может и да. Я — уже нет. — Не греши, Лось. Нас не изменить… … — Что произошло с Донохью, Лось? Молчание. Когда я думал, что вот-вот прогремит выстрел — Лось опять заговорил.