Офицера безопасности посольства — звали Оконников Олег Леонидович, за ним был опыт в УФСБ по республике Ингушетия — не шутка. Он без разговоров дал мне материалы, которые сочла нужным дать полиция. Материалы — откровенное фуфло, извините. Уж чего греха таить, у нас всяких хватает… сачкистов — но тут, похоже, вообще ничего не было произведено, никаких следственных действий. Тело вернули целым — не вскрывали, не имели права. Само тело уже давно отправили в Москву — мертвеца в посольстве держать никто не будет. А вот кое-какие вещи остались. Больше всего я надеялся на компьютер, но тут меня ждало разочарование. Жесткий диск был отформатирован. — Почему? — спросил я. — По инструкции — сказал Оконников — этот компьютер потом другому человеку установят. — Но не установили до сих пор. Человек гибнет, а вы уничтожаете улики! Оконников пожал плечами — Инструкция. Расследования то не было! — И копии я так подозреваю, вы не сделали… Я начал подозревать, что тут не все чисто, но свои подозрения пока оставил при себе — Вы лично проводили какое-то расследование? Говорили с полицией? Что они вам сказали? — Немного, с нами сейчас говорить опасно. Нашли его случайно, туристы. Следов насилия не было. Документы, кошелек, мобильный — при нем. — Их вам вернули? — Мобильный — нет. — То есть, случайная смерть, расследование не ведут, но мобильный почему то не вернули! — снова начал заводиться я — Мы здесь на птичьих правах — сказал резидент — под постоянной угрозой высылки. Не то положение чтобы качать права. — Ай, бросьте! Ладно, попробую что-то сделать. Где он жил? — В Баттерси. Я удивился — дорогой район даже для того чтобы снимать жилье, это район бывшей электростанции, теперь перепрофилированный под дорогое жилье. Откуда деньги? Торговал кокаином? — Его квартира пользовалась иммунитетом. — Нет. Он относился к категории технического персонала. — Поехали… * * * Район и в самом деле был дорогой — на самом берегу. Электростанцию кстати не снесли, а оставили как объект промарта, застроили все вокруг дорогими домами. Это у нас все до основания, а затем. Тут историю берегут. Цены кстати тут дикие, даже сейчас. По моим прикидкам, такая квартира могла стоить от двух до двух с половиной тысяч фунтов в месяц, то есть от ста пятидесяти до двухсот тысяч рублей. И это без коммуналки, которая тут будет минимум сто двадцать — сто пятьдесят фунтов в месяц (если экономить), фунтов двести муниципального налога — а то и триста для такого района. Три тысячи фунтов набирается легко, сумма неподъемная даже для британского среднего класса. Потому здесь кстати многие живут по несколько человек на одной квартире, пользуются популярностью бывшие каморки для слуг в дорогих домах, мансарды — и даже гаражи под жилье переделывают. Среди новых проектов — немало общежитий, которые тут позиционируются как молодежное жилье — коливинги называются. От чего уходили, как говорится… Надо было найти лендлорда, и сделать это было просто — консьерж в доме знал всех владельцев, к кому по поводу какой квартиры обращаться. Дом был жилой лишь наполовину, хотя квартиры были выкуплены давно все. В Лондоне полно инвестиционного жилья, скупленного людьми со всей планеты. К счастью — владельцем номера тридцать два оказался лондонец, мы договорились с ним встретиться в кафе рядом с Биллингсгейт маркет, на Трафальгар вей — крупнейшим рыбным рынком Лондона… Когда мы подъехали туда — я попросил Оконникова остаться в машине. Ничего хорошего не будет, если нас будет двое — это изначально помешает правильно построить разговор. Двое против одного — уже не дело. В качестве утешения — я надел на себя жучок, чтобы специалист по безопасности мог из машины писать и прослушивать разговор. Биллингсгейт маркет — типичный британский рынок, крытый, дорогой. Это кстати у нас почему то считается что на рынке должно быть дешевле чем в магазине. Признак бедной страны — в богатых рынки дороже, потому что там фермерские продукты, много ручного труда и индивидуальное обслуживание. То, что в магазине — это замороженное, из других стран, где и климат более подходящий и труд дешевле — потому там все дешево. А на рынок ходят те, кто ценит свежесть и возможность индивидуального обслуживания. Покупатели — ходят к одному и тому же продавцу годами. Билл Уотерфорд, лендлорд квартиры, где жил Лосев появился вовремя, он был одет хорошо — но так как одеваются рыбаки. Вытирал руки. Рыжий, приземистый, лысоватый, лет пятидесяти. Типичный британский работяга, я думал в Лондоне уже и нет таких Я поднялся навстречу — Сэр. — А вы и есть Влад, насчет квартиры. — Да, сэр. — Бросьте, какой я к черту сэр. Билл меня зовут. — А я Влад. Как Путин. Посмеялись. Кстати, враждебность к Путину есть только в высшем свете, в академических кругах. Работяги — относятся к нему совсем по-другому. — Да уж… Билл подозвал официанта, сделал заказ. Место кстати среднее, без претензий, скажем так. — Мясо? — заметил я — я думал, вы закажете рыбу. — Рыбу мне дома и жена сготовит. Вы кстати прилично знаете английский, для русского парня — А у вас рабочие руки — вернул комплимент я — как у моего отца. — Да, сэр, приходится зарабатывать на жизнь. У нас всегда артель рыбацкая была и торговля здесь. — Смотрю, дело процветает. — Да как сказать. Получше стало после этого чертового Брекзита. Тогда ведь нам квоты урезали, рыба — вот, а попробуй, поймай. В тюрьму пойдешь. Да уж. Спрашивать, был он за Брекзит или против — не стоит. Брекзит, который сейчас многие называют происками Путина — на самом деле имеет глубокие корни в самой толще британского общества, которое сильно изменилось за последние пятьдесят лет. В Великобритании теперь полно богатых и очень богатых людей, которые живут не трудом, по крайней мере, могут не трудиться, если не хотят. И есть полно бедных, которых все устраивает. Так называемый «евротреш» или новые бедные. В Европе создана целая инфраструктура дешевой жизни под новых бедных, и жизнь их не так уж и плоха. Они получают какую-то социальную помощь от государства — немного, но им хватает. Нигде постоянно не работают — иногда просто берут подработки или проституцией занимаются или подворовывают. Перемещаются между странами — билет в Европу на лоукосте может стоить десять — двадцать фунтов, койка в дормитории — двадцатка, это если друзья бесплатно не приютят на вписке. Курят траву, ипутся кучей, бухают и такая цыганская жизнь их полностью устраивает. Кого новая жизнь не устраивает — так это таких вот работяг как Билл, привыкших зарабатывать на жизнь своим трудом и не желающих терять своих детей в наркотическом угаре на какой-нибудь вписке. Они чувствуют, что в новый мир не вписываются — но их никто и не спрашивает. Они чувствуют, что поднимаются цены — это, кстати, из-за массового дешевого туризма — а у них денег больше не становится. Они чувствуют наступление со всех сторон — от международных торговых сетей и Амазона, и до ката, который раньше жевали только в Йемене — а теперь это популярная штука, на европейских молодежных дискотеках все полы этими жевками заплеваны. Что не понимает нынешнее правительство Великобритании и вообще нынешний политический класс Великобритании — голосование за Брекзит было во многом протестным. Как весной девяносто первого — почти тридцать процентов советских граждан проголосовало за развал собственной страны. Она и развалилась. И тут — уже разваливается. — Я вот тоже думаю квартиру там купить. Да денег не хватает. — Для дочери брали — для Билла это было явно болезненно — хорошо кредит успели выплатить… сейчас уже не знаю… А дочь, судя по всему — благодарности отцу не выказала. Может, путешествует налегке по европейским впискам, может, спилась или сторчалась — классика, конфликт отцов и детей. Что-то это начинает походить на начало двадцатого века в России. Тут надо читать Максима Горького[8]. Но не «Мать» — а более раннее, которое в советских школах не изучали. Кому надо — тот найдет. — Я хочу поинтересоваться про вашего жильца, русского — увел разговор от опасной темы я — А вам то, что до него? Я показал свой паспорт, как будто это было удостоверение — Я представляю здесь МИД России. Наш сотрудник погиб, мы должны разобраться. … — И если он вам что-то остался должен, мы заплатим. Билл покачал головой — Нет, он все аккуратно платил. — Как он вас нашел? — Просто позвонил. Я даю объявления. Он нашел объявление на moveflat. — Платил как? — Вовремя. — Картой? — Нет, наличными. Так и есть. Что же тут произошло, черт бы все побрал. — Не задерживал? — Нет.