А ночью по лесу идет Сатана И собирает свежие души… «Агата Кристи» Когда Наши посланцы явились к Луту (Лоту), он огорчился из-за них, почувствовал себя стесненным и сказал: "Это — тяжкий день". К нему сбежались его соплеменники, которые уже давно совершали преступления. Он сказал: "О мой народ! Вот мои дочери. Они для вас чище. Побойтесь Аллаха и не позорьте меня перед моими гостями. Неужели среди вас нет благоразумного мужчины?" Они сказали: "Ты знаешь, что нам не нужны твои дочери. Тебе известно, чего мы хотим". Он сказал: "Если бы у меня была сила, чтобы одолеть вас! Если бы у меня была мощная опора!" Они сказали: "О Лут (Лот)! Мы — посланцы твоего Господа, и они не причинят тебе зла. Отправляйся в путь вместе со своей семьей среди ночи, и пусть никто из вас не оглядывается. И только твою жену поразит то, что поразит остальных. Их срок выйдет утром. Разве утро не близко?" Когда же явилось Наше веление, Мы перевернули вверх дном их селения и последовательно обрушили на них каменья из обожженной глины, помеченные у твоего Господа. Воистину, они недалеки от беззаконников. «Аль-Хадд», 77–83 Москва, Россия. Большая Лубянка, дом 20. Здание УФСБ России по г. Москва и Московской области. 11 апреля 202… года А из нашего окна площадь Красная видна А из нашего окошка — только улицы немножко… — Что, простите? — Да так… мысли вслух… Помните из детства? Считалочка такая. Прикидываете, у кого из окна была видна Красная Площадь? Явно не из этого. Из этого видна Колыма… Многие считают, что главное здание ФСБ — это Лубянка, 2, здание бывшего общества Россия. На самом деле это давно не так, оно используется лишь вспомогательными службами. Центральный аппарат сидит рядом, в новом здании по соседству, информационно-аналитические службы — напротив, в бывшем ИВЦ — информационно-вычислительном центре. Раньше его занимали компьютеры и машины для прослушивания — но теперь персоналка на столе имеет большую мощность, чем весь ИВЦ КГБ в конце восьмидесятых, так что там все тоже переделали под кабинеты. А здание УФСБ по Москве и МО находится дальше, в двадцатом доме. К нему единственному не проложили подземный тоннель… Двое орлов, которые собираются меня допрашивать — нервничают, это заметно. Дело больно мутное, я их понимаю. С моим личным делом они ознакомились, по крайней мере, с открытой его частью — но тот факт, что я работал в ФСО как раз и заставляет их нервничать. ФСО — единственная служба, которая может класть на наследников славных дней Дзержинского — жидко и с удовольствием. Один звонок — и эти двое поедут в Кострому, в самую глухомань. Или на Кавказ. Кровью искупать. Потому они и нервничают. Им приказали сверху, но сейчас времена подлые. Тот, кто приказал — завтра же от тебя открестится. Сдаст, как пустую стеклотару. Ни один начальник свою ж… за подчиненного не подставит. Случись что, и крайними будут они. А им не хочется быть крайними. Мне тоже, да жизнь заставляет. С..а такая — жизнь. — Владимир Андреевич — начинает один из них. Они явно не в восторге ни от моих озвученных мыслей, ни от ситуации в целом. — Я. — Прокурор сейчас подъедет. Ничего сказать не хотите? Я пожимаю плечами — А что, это что-то изменит? У вас кто начальник? … — Тихвинцев, поди. — Игорь Львович выведен из состава. — Давно? Судя по молчанию — недавно. Совсем недавно. Может даже час назад. И от того им еще страшнее. — Курить будете? — это второй — Уже лучше, — равнодушно констатирую я — не курю. Вы, товарищи юристы, прокурора то правильного пригласили? Я до сих пор носитель гостайны. Меня по статусу имеет право допрашивать только спецпрокурор. — Правильного, правильного, — замечает первый — а вот вы, Владимир Андреевич ведете себя неправильно. — Это с чего? — Бежать из страны пытались. — Это вы с чего взяли? — Вас сняли с рейса на Астану — И что? Курица не птица, Казахстан не заграница. В чем проблема то? На самом деле, проблема есть. И большая. — Я что не имею права полететь в Астану? Подписку о невыезде я не давал. — А почему из Казани, Владимир Андреевич? Вот в этом и проблема. Недооценил я вас, ребята. Думал, не успеет пройти информация. А она прошла. Но я играю. Всегда надо играть до конца — Билеты были удобные. Туркиш Эйрлайнс люблю. — Так любите, что ради нее до Казани? — Слушайте, что вам надо, а? — Игорь Львович спрашивает, ничего сказать не хотите? — Мне нечего сказать. — А Игорь Львович считает, что есть. Пока не поздно. Вы с ним в Астане должны были встретиться? — С кем — с ним? — Вы знаете. — Может, не будем в игры играть, а? Для угадай мелодию у меня слуха не хватает. Старший встает.