– Боюсь, двоим из списка придется звонить кому-то другому, потому что со мной они не станут даже разговаривать. Не то что откровенничать. На лице ее друзей отразилось удивление, они переглянулись. Саша всегда казалась им настолько компанейским человеком, что у нее просто не могло быть врагов. Впрочем, с таким прямолинейным характером и желанием всегда говорить правду она могла их и нажить. Ваня даже хотел то ли что-то сказать, то ли что-то спросить, но Войтех успел его опередить: – Я думаю, мы найдем какой-то вариант для этих двоих, если все так плохо. Подумаем до завтра. Все равно на ночь глядя обзванивать людей не лучшая идея. – А что мы делаем с наблюдением? – тут же переключился Ваня, снова повернувшись к Войтеху. – Снимаем? Раз место ни при чем? – Нет, не будем торопиться. У нас пока только теории и предположения, будем продолжать работать по всем направлениям. По крайней мере, пока не получим новых данных. – Хорошо, работать так работать, – покладисто согласился Ваня. – Но раз мы решили, как именно будем работать, можем ведь наконец и отдохнуть? Мясо уже поди замариновалось, пора жарить. А я даже специально купил для тебя пива чешского производства. Двести тридцать один рубль за ноль тридцать три литра, между прочим! Все-таки чем меньше город, тем выше цены, грабеж средь бела дня! Войтех подозрительно сощурился, глядя на Ваню. Он решительно не понимал, что происходит. Не мог же он после разговора с Анной так успешно мысленно настроиться на то, чего он хочет от команды… Тем более он не был уверен в том, что хочет от Вани именно этого. – Это… мило с твоей стороны, но я не очень понимаю, в чем подвох? – О чем ты? – Ваня невинно хлопнул ресницами, а Саша закусила губу, чтобы не рассмеяться. – Ты называешь меня по имени, не сыпешь идиотскими шутками и покупаешь мне пиво, – педантично перечислил Войтех. – В чем-то здесь должен быть подвох. – Ну что ты! – Ваня поднялся и почти дружески, лишь чуть-чуть сильнее необходимого, хлопнул Войтеха по плечу. – Я просто хочу наладить отношения. Мы уже давно знакомы, ты хороший парень, почему бы нам не стать друзьями? Саша поняла, что еще немного – и она рассмеется в голос, поэтому тоже поднялась и подошла к холодильнику, делая вид, что ей что-то понадобилось. Пожалуй, стоит предупредить Войтеха об их споре, иначе он голову себе сломает. Хотя, надо признать, выражение недоумения на его лице казалось ей крайне забавным. Было видно, что Ванины слова Войтеха не убедили, его взгляд стал лишь еще более подозрительным, но он решил, что расспрашивать Ваню дальше – только доставлять ему удовольствие. Если он что-то задумал, то Войтех рано или поздно об этом узнает. – Ладно, тогда давайте готовить ужин. Только с пивом не усердствуйте, а то если ночью все-таки что-то случится, мы можем оказаться не готовы к этому. Хорошо? Никто не стал возражать. Все встали из-за стола, предвкушая приятный летний вечер на природе. Лишь Лиля осталась сидеть, задумчиво постукивая красными ноготками по столу. – Лиля, ты идешь? – позвал Войтех. – Или что-то еще? – Да нет, ничего, – отмахнулась та. – Просто вот подумала: если Саша подцепила ночью на этом озере какую-то сверхъестественную дрянь, которая уже убила одного человека и едва не убила ее, то насколько безопасно оставаться здесь на ночь нам? Глава 4 7 июля 2014 года, 23.14 К одиннадцати вечера весь шашлык был съеден, пиво выпито и даже терраса убрана. Ваня, как и обещал, весь вечер вел себя хорошо, но его поведение после предыдущих двух лет выглядело настолько необычно и неестественно, что Войтех так и не смог расслабиться. Саша видела, что он все время ждал подвоха, но в какой-то момент, видимо, решил, что рано или поздно все равно все вскроется, а пока можно наслаждаться неожиданной передышкой. В понедельник вечером, кроме них, на базе никого не осталось, а потому над берегом повисла оглушающая тишина. В доме тоже было тихо, лишь из комнаты Вани доносилось его приглушенное бормотание, как будто он разговаривал по телефону или с ноутбуком. Саша видела из окна своей комнаты, как Нев и Лиля сначала медленно прогуливались по берегу, а затем ушли куда-то в сторону хозяйственных построек, скрывшись из виду. Что и где делал Войтех, она не знала. Возможно, притаился, как мышка, в комнате. Она давно заметила, что он как будто устает от тесного общения с таким количеством людей. Во время расследований старается брать себе такое задание, чтобы выполнять его одному, а не в паре с кем-то, а если же Ване удается уломать всех на вечеринку и шашлыки, под конец вечера таинственно исчезает на некоторое время. Общительный экстраверт Саша этого не понимала, но принимала. В конце концов, все люди разные, у всех разные потребности в общении. Предыдущей ночью Саша спала как убитая, и даже волнения сегодняшнего дня не истощили ее силы, а потому спать ей пока не хотелось. Вместо этого она вышла на террасу покурить или подышать свежим воздухом, как пойдет. Солнце уже село за горизонт, но до конца еще не стемнело. В начале июля темнеет поздно и ненадолго. Сквозь деревья виднелось светлое небо и его отражение в спокойной воде, но внизу, между деревьев, желтые фонари не могли до конца разогнать этот сумеречный полумрак. Саша не стала включать свет на террасе, облокотилась о перила и неспешно закурила, наслаждаясь тишиной и удивительным спокойствием, которые можно ощутить только далеко за городом. – Не спится? Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. Войтех сидел в одном из кресел в самом углу террасы, на который она не обратила внимания сразу. – Вечно ты меня пугаешь! – Дурацкая привычка не осматривать место, куда заходишь, – улыбнулся он, а затем указал на кресло рядом с собой. – Посидишь со мной? Саша подхватила пепельницу и без лишних уговоров устроилась в кресле, стараясь держать сигарету так, чтобы дым не шел в сторону собеседника. С самого первого расследования ей нравились эти минуты, когда она курила, а он сидел рядом. Пожалуй, если однажды она все же бросит дурацкую привычку, этих посиделок ей будет не хватать гораздо сильнее никотина. Некоторое время они молчали, думая каждый о своем, пока Войтех не спросил: – Расскажешь мне, что произошло с Иваном? Саша удивленно посмотрела на него, изображая невинность, хотя еще несколько часов назад сама думала о том, что Войтеха стоит предупредить. – С чего ты взял, что я в курсе? – Он стал странным после вашей поездки в Выборг. И я видел, как ты пыталась скрыть смех. Из этого делаю вывод, что ты в курсе. Теперь она действительно рассмеялась. – Мы поспорили с ним, что он и недели не сможет не дразнить тебя. – Вот оно что, – Войтех тоже улыбнулся. – Теперь, по крайней мере, все становится понятным. – Ага, – кивнула Саша. – Так что у тебя есть выбор: просто наслаждаться этой неделей, потому что, я уверена, после он отыграется по полной, либо же спровоцировать его сорваться раньше. В этом случае ему придется при всех извиняться перед тобой. Думаю, это тоже будет прикольное зрелище. Войтех приглушенно рассмеялся. – Да уж, есть над чем подумать. А что будет, если он продержится? Что ты ему проиграешь? Саша почему-то смутилась. Признаваться в том, что ей придется сдавать Ване точное место его работы, показалось неправильным. Саша не понимала, что такого важного для Вани в этой информации, как и не знала наверняка, где именно работает Войтех и чем занимается, но была уверена, что Войтеху это не понравится. Однажды она задавала ему этот вопрос, но он ловко ушел от ответа. Тогда она подумала, что он по какой-то причине стесняется своего места работы. Возможно, оно кажется ему недостойным карьеры бывшего космонавта или что-то подобное. Больше она не стала расспрашивать. Какая ей разница? – Сущую ерунду, – отмахнулась она, не став добавлять никакой лжи вроде совместного похода в бар. Вместо этого перевела разговор на другую тему: – Так что, как тебе наша организатор праздника? Нашли общий язык? Теперь смутился Войтех. Ему по-прежнему было неловко обсуждать с ней свою личную жизнь, хоть они теперь и играли в дружбу. В переписках по Скайпу чаще всего он умело избегал подобных тем, но сейчас, наедине, не знал, как увернуться. Оставалось только сказать что-нибудь резкое, чтобы отбить у нее охоту спрашивать дальше, но с Сашей это уже давно не работало. В какой-то момент она раскусила его, поняла, что это всего лишь защитная реакция, и перестала обижаться. – Ты была права, она явно не из тех, кто предпочитает скидки, – все же попытался уклониться он. – О, тогда тебе явно стоит приглядеться к ней получше. В конце концов, вы живете в одном городе. Я точно знаю, что она не замужем и едва ли откажется от свидания с тобой. – Почему это? – Потому что она не показалась мне похожей на дуру. – Я подумаю над твоим советом, – хмыкнул Войтех, отвернувшись. Саша затушила сигарету, поудобнее устроившись в кресле и положив ноги на нижнюю перекладину ограждения террасы. Она никогда не была сводней, не знакомила холостых друзей с незамужними подружками, но не так давно призналась себе, что ждет, когда Войтех найдет себе кого-нибудь посерьезнее соседок по лестничной площадке. Возможно, если она будет знать, что место в его сердце занято, ей удастся освободить от него свое? Дурацкая логика, но все остальное она уже перепробовала. – Раз уж у нас вечер откровений, расскажешь, что у тебя произошло с однокурсниками? – внезапно спросил Войтех, снова повернувшись к ней. – Я думал, у таких людей, как ты, не бывает врагов. Саша чувствовала его взгляд на своей щеке, но не повернулась к нему. Она пожалела, что уже докурила сигарету и занять руки теперь нечем. Пачка осталась лежать на перилах, чтобы взять новую, пришлось бы вставать. – У тебя есть эпизоды в жизни, за которые тебе стыдно? – спросила она через некоторое время. Войтех уже думал, что она и не ответит. – Думаю, найдется несколько. – Нет. – Саша помотала головой, по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом. – Я имею в виду не украденную в пятом классе жвачку в магазине или царапину на машине соседа, которую ты ему оставил и ничего не сказал. Таких, которых ты стыдишься по-настоящему. Стараешься не вспоминать, не думать, потому что не можешь найти себе оправданий. Войтех тоже замолчал на длительное время. Задавая вопрос об одногруппниках, он догадывался, что дело в чем-то очень серьезном, но теперь понял, что еще и в очень болезненном. Наверное, стоило сейчас свернуть разговор, но то ли было что-то в этом тихом вечере, то ли Саша сама приучила его за два года не избегать серьезных разговоров, но он тихо признался: – Пожалуй, то, что я не брал трубку, когда мне звонила мама. Тогда, после увольнения из вооруженных сил. Я поругался с отцом, переехал в Москву и оборвал контакты. Мама была ни в чем не виновата, она всегда поддержала бы меня, что бы я ни говорил и ни думал. Она звонила. Сначала каждый день, потом раз в неделю, раз в месяц. Я не брал трубку, и постепенно она перестала звонить вообще. Вот за это мне по-настоящему стыдно. Даже сейчас, когда мы помирились и я раз в несколько месяцев стабильно летаю к ним в гости. Знаешь, – Войтех вдруг повернулся к ней всем корпусом, и Саша тоже посмотрела на него, – она до сих пор не звонит. Я только сейчас это понял. Всегда ждет звонка от меня. Я звоню, часто. Но она – больше никогда. Саша некоторое время разглядывала в полутьме террасы его лицо, как будто хотела что-то рассмотреть на нем. Войтех тоже не отводил взгляд. На улице стемнело еще сильнее, дневная жара сменилась приятной прохладой, и вечер как никогда располагал к подобным разговорам. Не мешало ни бормотание радио из приоткрытого окна на втором этаже, не всплески воды где-то далеко, ни приглушенные звуки деревни за высоким забором. – Мы были подругами, – наконец сказала Саша. – Почти с первого класса. Всегда вместе. И в медицинский поступили вместе, хотя Жанна не хотела быть врачом. Она всегда за мной шла. Тихая заучка и ботаник, не давала мне пойти вразнос, когда хотелось, а я не позволяла ей замкнуться в раковине из учебников. В нашей группе был парень, Игорь, с которым у них случилась любовь почти с первого взгляда. Вот на первом курсе как начали встречаться, так на последнем и поженились. Мы дружили втроем, я даже не чувствовала себя лишней. Прикрывала их, когда они вместо лекций шли в кино, а они прикрывали меня, когда я не приходила домой на ночь, говоря моим родителям, что мы вместе. Саша замолчала, вновь отвернувшись к озеру. Войтех не торопил ее. Почему-то он был уверен, что Саша говорит об этом впервые за долгое время. – Это случилось в начале второго курса. Была какая-то вечеринка, на которую она не пошла. Заболела. Мы с Игорем пошли вдвоем, немного… кхм, перебрали. Нам было по девятнадцать лет, мы только вырвались из-под родительского крыла, по собственному мнению, такие взрослые и значительные, – она криво усмехнулась. – Если честно, я даже не помню, почему он решил проводить меня домой, где были мои родители, и зачем вообще он зашел в квартиру. И после я тоже плохо помню. – Она бросила на Войтеха быстрый взгляд и снова отвернулась. – Ни для одного из нас это ничего не значило, поэтому утром мы договорились, что Жанна ничего не узнает. Я вообще была уверена, что рано или поздно они разбегутся. Разве можно встретить любовь на всю жизнь в восемнадцать лет? Однако на шестом курсе они поженились. Естественно, я была свидетельницей. Как же иначе? К тому моменту я почти забыла о том досадном эпизоде пять лет назад. По крайней мере, старалась забыть. – Однако она каким-то образом узнала? – подсказал Войтех. – Он рассказал? Саша снова криво усмехнулась и помотала головой. – Я сама, представляешь? – Она посмотрела на Войтеха, и в ее глазах что-то блеснуло: то ли слезы, то ли просто отражение света от фонаря внизу. – Я как-то говорила тебе, что занималась гипнозом еще в университете. Нас таких было много: кто-то интересовался глубоко, кто-то быстро уходил. Была и группа, так сказать, избранных, кто дошел до конца и смог овладеть гипнозом без согласия гипнотизируемого. Мы уже закончили университет, проходили интернатуру, но продолжали ходить на занятия. Антон, наш учитель, постоянно повторял, что мы не должны пользоваться своими умениями без крайней необходимости. Но ты же понимаешь, сложно удержаться, когда ты умеешь такое. Он выбрал интересный способ показать каждому из нас, насколько это неправильно и плохо. Не знаю, что он сделал с остальными. Мы никогда это не обсуждали, поскольку, как я понимаю, опыт для каждого был болезненным. Меня он заставил рассказать Жанне все. Не знаю, давно ли выяснил мою тайну на одном из занятий или же просто велел рассказать близкому человеку что-то постыдное, но я даже не почувствовала внушения. Он всегда был сильнее нас всех. Поняла, что натворила, только когда стояла перед Жанной, а она плакала, не веря своим ушам. Я просила прощения, говорила, что это было глупой ошибкой, за которую мне безумно стыдно, но… – Саша развела руками. – Она тебя не простила? – А ты бы простил? – Я простил. Саша посмотрела на него, смотрела долго и внимательно, и наконец покачала головой.