– Двадцать первого не ждут! – заключил Николаев, когда Витя не отозвался и по мобильному телефону. – Приедет – присоединится. Давайте гулять! На террасе одного из арендованных домиков устроили импровизированный бар, где Димка Свердлов, приличный и уважаемый молодой хирург, мастерски мешал коктейли всем желающим, как заправский бармен. Пара таких коктейлей разукрасили мир не хуже закатного солнца, а потому даже длинное платье и венок на голове уже не казались Саше нелепыми. Пожалуй, теплый свитер поверх этого одеяния смотрелся более странно, но к вечеру похолодало, и снимать его не хотелось. Прихватив еще один бокал, на этот раз с чем-то потяжелее, не то ежевичным, не то черносмородиновым, Саша спустилась к озеру, где набирали обороты танцы. Праздник проходил весело и задорно. Блондинка Анна умело руководила процессом, парочка нанятых ею женщин из деревни успевали мыть посуду и выставлять на столы с закусками чистую. Саше пришлось пережить лишь один неприятный момент. Около полуночи кто-то вспомнил, что встреча у них как бы тематическая, а потому неплохо бы разжечь костер. Мужчины тут же ухватились за эту идею, и никакие доводы девушек о том, что они все уже слишком пьяны для того, чтобы прыгать через него, и это небезопасно для здоровья, на них не действовали. – Среди нас есть хирурги из ожогового? – приглушив музыку, громко спросил Николаев. Один из парней, лежавший в данный момент на больших качелях, молча поднял руку. – Вот! Славка же, точно! – обрадовался Николаев. – Да он лыка не вяжет, – возразил кто-то. – В экстренной ситуации любой врач найдет в себе силы! – со смешком отмахнулся Николаев. – Славка, верно я говорю? Со стороны качелей донеслось невнятное мычание. Так или иначе, а костер развели. Правда, Анне удалось убедить парней, что большой разводить не стоит, дабы не нарваться на конфликт с администрацией базы отдыха. Сначала через костер прыгали парами: мужчины с женщинами, но затем все перемешалось. Следующая пара подгоняла предыдущую, уже прыгнувшая подбадривала собирающуюся, на берегу стоял гвалт и хохот, а потому каждый прыгал с кем попало. Саша даже не заметила, кого схватила за руку и потянула к следующему прыжку, и лишь приземлившись, увидела рядом с собой Жанну. Когда-то давно, целую жизнь назад, они вместе учились в школе, сидели за одной партой и были друг другу как сестры. Саше казалось, что никого ближе у нее никогда не было. Жанна хотела стать учительницей, но вслед за Сашей пошла в медицинский. И там они тоже были шесть лет вместе. Всегда вместе, уже больше чем сестры. Одна-единственная ложь, секрет, который Саша отчаянно пыталась забыть и которого стыдилась по сей день, разлучил их чуть больше пяти лет назад. С тех пор они пересекались лишь на общих встречах выпускников, но и тогда умудрялись не разговаривать друг с другом. Очень легко игнорировать существование человека, когда вокруг толпа народу, и почти невозможно, когда вы оказываетесь наедине. Вот сейчас они держали друг друга за руки, и Саша чувствовала на себе полный ненависти взгляд. Сердце забилось сильнее, в горле пересохло, Саша уже собиралась что-то сказать, возможно, пошутить, сделать тот шаг, который мог бы стать первым на пути их примирения, но Жанна выдернула руку из ее ладони и торопливо отошла в сторону. Саша с грустью и сожалением посмотрела ей вслед, застыв на месте, а потому была сбита следующей парой. – Блин, ну что ты не отошла! – Гриша Локтев подал ей руку и дернул вверх так сильно, что на мгновение закружилась голова, перед глазами все поплыло. Саша ухватилась за его плечо, чтобы не упасть снова, скользнула взглядом по столпившимся за костром друзьям, ожидающим своей очереди, и ей показалось, что один из них имеет какие-то странные очертания. Человек стоял чуть поодаль, к ней спиной, поэтому кто это, Саша не видела, но тело его было странно вытянуто, словно она смотрела на голограмму под неправильным углом. Непропорционально длинные руки свисали вдоль узкого туловища, абсолютно лысая голова, на которой отражались всполохи огня, тоже была вытянута вверх, как если бы кто-то обрисовал на бумаге профиль Нефертити, чуть закруглив. – Саш! – Гриша тряхнул ее, и она наконец оторвала взгляд от пугающей фигуры, посмотрела на него. – Все в порядке? Ушиблась? Саша судорожно кивнула, а когда снова взглянула на однокурсников по другую сторону костра, странной фигуры среди них уже не было. Подпрыгивая от нетерпения и ругаясь на заминку, ждала своей очереди следующая пара: длинноволосая брюнетка Алина и рыжий, как сам огонь, Пашка. Ни одного лысого поблизости. Саша вообще не могла вспомнить, есть ли среди них кто-то с подобной внешностью. Может быть, подошел посмотреть на праздник кто-то из отдыхающих в других коттеджах? – Кажется, я слишком много выпила, – со смущенной улыбкой призналась она, хотя не чувствовала в себе признаков сильного опьянения. – Иди посиди, – предложил Гриша. – А то еще откачивать тебя придется. Правильно говорят, женщины-химики пьют до потери реакции, женщины-физики – до потери сопротивления, а женщины-медики – до потери пульса. Саша только фыркнула, но, отойдя чуть в сторону, решила, что ей на самом деле лучше присесть. Голова немного кружилась, а по телу пробегала зябкая дрожь, от которой не спасали ни свитер, ни новый коктейль. 6 июля 2014 года, 1.41 оз. Нахимовское Ленинградская область Веселье и не думало утихать. С костром было покончено, но Анна придумывала все новые и новые игры и конкурсы. Над площадкой стоял такой гвалт, словно взрослые люди, ежедневно спасающие жизни, снова стали беззаботными подростками. Саша начисто забыла о странном видении, успокоив себя тем, что слишком много выпила и была чересчур возбуждена происходящим. В какой-то момент Саша поняла, что ей нужно отдохнуть, иначе она просто свалится. Ноги гудели от бесконечных танцев, а голова – от шума. Вместо того чтобы подняться к коттеджам, она отошла чуть дальше от толпы и свернула к озеру. Катание на лодках и запуск венков в воду предполагались немного позже, ближе к рассвету, сейчас же лодки пустовали, а озеро напоминало ровную гладь зеркала. Путаясь в подоле длинного платья и стараясь не грохнуться в холодную воду, Саша забралась в одну из лодок и опустилась на дно, прислонившись головой к борту. Музыка и голоса бывших однокурсников сюда доносились приглушенными и искаженными, а потому вызывали странное чувство спокойствия и умиротворения. Или же так на нее действовали свежие запахи сосновой смолы и тины. Покачивающаяся на волнах лодка убаюкивала, и мысли текли плавно и размеренно, постепенно усыпляя. Саше даже удалось наконец согреться, хотя здесь, у воды, было прохладнее, чем на площадке. Возможно, она на самом деле уснула бы, если бы через какое-то время на деревянном пирсе не послышался скрип досок под чьими-то шагами, а следом не донесся голос Гриши: – Романова, ты здесь? Саша открыла глаза, но не поднялась. – Я давно уже Рейхерд. – Господи, ты за кого замуж-то вышла? И как же тебя теперь величать, если ты больше не Александра Романова? Саша фыркнула, ничего не ответив. Носить такие имя и фамилию в Санкт-Петербурге было чревато, а давать клички на их курсе было просто-таки правилом хорошего тона. Андреевна, а не Федоровна – и на том спасибо. Лодка сильно качнулась, впуская в себя еще одного человека. Гриша сел на банку[1] и протянул Саше стакан с какой-то жидкостью. – Выпей, полегчает. – Да не пьяна я! – А что ты тогда тут делаешь? – Просто отдыхаю. – И все же выпей. Саша послушно взяла стакан и понюхала содержимое. Это оказался обыкновенный чай. Наверняка сильно сахаренный. – Ты что, наркологом заделался? Гриша хмыкнул, но ничего не ответил. На самом деле Саша не знала, кем именно он работает. Гриша был родом из Выборга, даже интернатуру там проходил, на февральскую встречу не приезжал, поэтому после университета они и не виделись. Саша удивилась, что он приехал сюда: он еще со времен учебы игнорировал все совместные гулянки. Они немного помолчали, наслаждаясь ночной тишиной. Часы показывали почти два – время, когда даже в белые ночи землю ненадолго окутывает темнота, замолкают птицы и цикады, мир замирает в ожидании нового дня. Еще минут пятнадцать-двадцать, и начнет светать. – А что у вас с Жанкой? – внезапно прервал эту волшебную тишину Гриша. – Вы ж такие подружки были, не разлей вода, а теперь даже не разговариваете. Саша тихо хмыкнула, вспоминая взгляд, брошенный на нее Жанной, и против воли – те слова, что она сказала ей пять лет назад. Именно тогда Саша вывела для себя главное правило новой жизни: никогда не лгать. – Были, да сплыли. – А я всегда говорил, что женской дружбы не бывает. – А мужская бывает? – У нас, мужиков, все проще. – Гриша вытащил из кармана пачку сигарет, прикурил одну и уже собрался спрятать, но потом посмотрел на Сашу. – Ты куришь? – Да, но сейчас не хочу. – Ну и ладно. – Пачка снова скрылась в кармане, а Гриша продолжил разглагольствовать: – Мужики как? Они немногословные, а чуть что, кулаком по столу стукнул, а то и по морде, и проблему решил. А вы вечно обижаетесь, обиды эти копите, интриги плетете, сплетни распускаете. А потом разбегаетесь. – Бред, – лениво отозвалась Саша. Гриша насмешливо покосился на нее. – Может, ты еще и в дружбу между мужчиной и женщиной веришь? Она пожала плечами. – А почему нет? У меня есть друзья мужчины. – Прям действительно друзья? Не приятель, с которым общаешься в общей компании, а друг, с которым ты ходишь куда-то, обсуждаешь проблемы, который готов по первому зову бросить все и прилететь тебе на помощь, ничего не прося взамен, и все прочие атрибуты дружбы? – Ну да. – Бред, – передразнил Гриша. – Либо ты мне сейчас врешь, либо, если действительно в это веришь, присмотрись получше. Наверняка этот твой друг только и ждет возможности затащить тебя в постель. Саша подняла голову, несколько секунд разглядывала профиль бывшего однокурсника на фоне уже светлеющего неба, а затем рассмеялась. Громко, заливисто, до слез из глаз, почти истерично. Если бы Гриша только знал, как он прав! И врет она ему сейчас, и желание затащить в постель есть. Обоюдное, правда, разбивающееся в прах многими обстоятельствами. Отсюда и дружба. – Вот вы где! – прервал их женский голос. – А я думаю, кто тут смеется? На пирсе показалась Лариса Корзун, главная звезда всего курса. Звездила она и сегодня. Единственная из всех, кто явился не в нелепом платье, продиктованном темой, а в узкой юбке и белоснежно-сверкающей блузке, с дорогими украшениями в ушах и на шее, на бешеных каблуках и с макияжем, которому могла позавидовать даже голливудская звезда. Перед кем она так крутит хвостом, никто не понял, и многие тихо посмеивались за ее спиной. Саша же удивлялась, как она еще не переломала себе ноги. Не обращая внимания на то, что ей не очень рады, Лариса подошла к краю пирса и посмотрела на Гришу. Тот не двинулся с места, так же молча глядя на нее. – Ну же, Локтев, подай даме руку! – наконец потребовала она. Гриша нехотя протянул ей руку и помог залезть в лодку. Во второй руке Лариса держала бокал с шампанским, к которому тут же и приложилась, не успев сесть. – О чем это вы тут секретничаете, втайне ото всех? – пьяно хихикнула она. – Секреты на то и секреты, чтобы всем о них не рассказывать, – парировала Саша. Она всегда немного недолюбливала Лару, слишком уж та была яркой, шумной, визгливой, ее всегда было слишком много. Она совала нос во все щели и была первой сплетницей на курсе. Можно было с уверенностью утверждать, что если Лара услышала хоть что-то из разговора Саши и Гриши, то к утру об этом узнают все. – А там все в лес идти собираются, – сообщила Лариса. – Эта безумная организаторша придумала какой-то квест по поиску, прости, господи, цветка папоротника. – И никого не волнует, что зацветет он лишь следующей ночью, – пробормотала Саша себе под нос, но Лариса услышала. – Ну ты что, какой папоротник? Это же все ерунда какая-то! Мишке в голову вечно бред всякий приходит… – А ты почему не идешь? – перебил ее Гриша. – Держу пари, организаторы это предусмотрели, и папоротник все же «расцвел».