— Привет. — Разве твой папа не говорил тебе держаться подальше от этого места? — И? Андино усмехнулся. — Ты должна следовать правилам, Лючия. — Я хотела кое-что выяснить и оказалась поблизости. — Да? — Да, — подтвердила она. Андино откинулся на спинку стула, застегнул пуговицы на пиджаке и спросил: — Ну, чего тебе нужно? — Где Джонатан? Лючия видела своего старшего брата только один раз после его освобождения из тюрьмы. Джон был ее единственным братом, но кроме того, он был также единственным человеком, который действительно понимал Лючию настолько сильно, насколько вы можете себе это представить. Для Джона, она знала, что это совершенно другая причина. Но, честно говоря, Лючии просто нужен был перерыв, и Джон казался подходящим человеком, к которому можно было обратиться. — Он сегодня работает. Зачем тебе он? — спросил Андино. — Я хочу поговорить с ним. Ее кузен приподнял одну бровь. — Он работает, а это значит, что тебе не следует находиться рядом с ним, Лючия. Я знаю, что почувствовал бы твой отец, узнав, что ты виделась с Джоном, пока он работал. Расстроенная, Лючия схватила свою сумочку и встала. — Спасибо ни за что. — Эй, эй. — Андино встал из-за стола и протянул руку, чтобы схватить Лючию за запястье. — Что? — спросила она резче, чем собиралась. — Да что с тобой такое? — говорит он ей. — Я хочу увидеть своего брата. Он не отвечает на мои телефонные звонки и никогда не приходит к нам домой, чтобы я могла поболтать с ним. Я подумала, что если приеду к тебе, то, возможно, увижу его здесь. Не удивлена, что ты не хочешь, чтобы я с ним пересекалась, ведь все, что делает семья — это в первую очередь заботится о бизнесе, верно? Андино сверкнул глазами. — Да, пожалуй, ты права. — Мне очень жаль, Энди. Я знаю, что мне нельзя здесь находится. Мне не следовало приходить. — Все в порядке, мелкая. Просто помалкивай со своим отцом, ладно? Лючия кивнула. — Я так и сделаю. — Куда ты собираешься после этого? — Я собиралась посидеть с дедушкой, пока бабушка будет выполнять кое-какие поручения. Сесилия, ее бабушка, всегда чувствовала себя неловко, оставляя мужа одного, когда уходила из дома, по какой бы то ни было причине. Лючия не возражала посидеть с дедушкой. Это значит, что у него был кто-то, кто присматривал за ним, и с кем можно было поговорить. Энтони, ее дедушка, никогда не возражал против хорошей компании. Андино кивнул. — Ладно. Я позвоню Джону. Дам ему знать, где ты будешь. Гнев Лючии улетучился. — Спасибо. — Без проблем. *** — Уверена, что с вами все будет в порядке? — сказала Сесилия. — Мы будем в полном порядке, — заверила Лючия бабушку. — Я уверена, что он попадет в свои обычные неприятности. Сесилия рассмеялась, морщинки вокруг ее глаз стали глубже от радости. — Хорошо. — Не волнуйся, бабушка. — В последнее время он очень устаёт, — спокойно объяснила Сесилия. — Я не могу помочь, но переживаю. Лючия нахмурилась, опечаленная беспокойством бабушки о здоровье мужа. Энтони Марчелло всегда казался самым сильным, самым грозным человеком в их семье, но, по правде говоря, он не становился моложе. Острый язык и сильная душа не годятся для здорового тела. — Просто езжай и займись своими делами, — сказала Лючия. — Со мной он будет в порядке. Я включу ему музыку, и он будет счастлив. Сесилия улыбнулась. — Хорошо. Спасибо, что приехала сегодня. — Я всегда буду приезжать, бабушка. Бабушка нежно погладила ее по щеке. Ладонь Сесилии напомнила Лючии, что ее бабушка тоже не была молодой. — Наша прекрасная девочка, да? Лючия легонько оттолкнула руку бабушки. — Езжай. Ты зря теряешь время. — Ухожу, ухожу. Лючия закрыла входную дверь большого особняка Марчелло в тот момент, когда ее бабушка вышла в мраморный подъезд. Вернувшись в дом, она обнаружила дедушку, который сидел в гостиной в кожаном кресле, задрав ноги, со стаканом воды рядом и пультом дистанционного управления в руке, переключая телевизионные каналы. — Она опять приставала к тебе? — интересуется Энтони скрипучим от старости голосом. Лючия рассмеялась. — Ничто не проходит мимо тебя, не так ли? — Я только выгляжу старым, Лючия. Я тоже иногда это чувствую, но мой ум такой же, каким он был, когда мне было двадцать пять. Острый, быстрый и слишком умный для всех остальных. — Это единственное, что имеет значение, дедушка. Энтони высоко поднял обветренную руку. — Они все слишком беспокоятся. — Я знаю, что ты имеешь в виду. — Лючия посмотрела на воду, которую пил ее дед. — Ты же не подлил туда ничего такого, когда бабушка не смотрела, верно? Энтони лукаво улыбнулся. — Тебе не хотелось бы узнать? — Не пей, дедушка. — Ох, это всего лишь вода. Она даже вина мне больше не дает. Лючия фальшиво надулась. — Бедняга. — Она слишком беспокоится, — со вздохом повторил Энтони. Он указал запястьем на диван рядом с креслом и добавил: — Садись, а то ноги устанут. Тогда мне придется выслушать, как твой отец говорит, что я не забочусь о тебе, пока ты нянчишься со мной. — Я не нянчусь с тобой.