— Я не знаю, где он, — продолжала упорствовать женщина. — О, Боже! — воскликнула я. — Да поймите же вы, наконец, я ваша последняя надежда! — Что вы имеете в виду? — вконец испуганно пролепетала Белла, но я ее перебила: — Все потом, все вопросы потом. Немедленно свяжитесь с Борисовым. Времени нет, это крайне важно. Я перезвоню вам через десять минут. — Я попробую, — пробормотала Белла и повесила трубку. — Уф, — выдохнула я, — начало положено. Ожидая исхода положенного времени, я смотрела как охранник с круглой ушастой головой подкладывает дрова в камин и молчала. Туполев тоже с комментариями не лез, но когда охранник вышел, первым нарушил молчание: — Почему Кирилл Вам доверился? Я пожала плечами: — Наверное, выхода другого не было. — Но рассказать о Коумелле… — начал он, но закончив, сменил тон и буркнул, — если бы не Коумелла, наш разговор сложился иначе. — Я знаю, — честно сказала я. — Вы бы меня пристукнули. На это предположение Назар ничего не ответил, и я спросила в свою очередь: — Борисов очень богатый человек? Расскажите мне о нем, пожалуйста, я бы хотела знать, с кем собираюсь разговаривать. — Василий владеет казино, несколькими заправками, автосервисом, какой-то чепухой вроде супермаркетов… в общем, богатым его назвать нельзя. Хорошенькая чепуха. Тушкоев слюной бы захлебнулся. А я вообще утонула. — Он мог убить вашего брата из-за денег? — Он что идиот? — фыркнул Туполев. — Жизнь дороже. — Вот видите, — сказала я и показала взглядом на телефон. Время отданное Белле истекло. В качестве гарантий собственной безопасности Борисов потребовал, что бы меня к нему привезла Белла. Мы долго петляли по темным дворам, вдова Кирилла проверяла, не едут ли за нами люди Назара и, вообще, очень нервничала. Рука в тонкой перчатке барабанила пальцами по рулю, то и дело Белла поправляла волосы, и мне казалось, не могла до конца решить — правильно ли она поступает. Прощаясь со мной у камина в гостиной, Туполев протянул электронный диктофон, с огромным временным лимитом, включил его на запись и, тоном, не обещающим в случае непослушания приятной жизни и легкой смерти, предостерег: — Я доверяю тебе, только потому, что тебе, почему-то, доверял мой брат. Но это все. Когда ты начнешь дурить… — Я не буду, — сразу пообещала я и положила диктофон в карман. — Надеюсь, ты понимаешь, что диктофон всегда должен быть включен и при тебе. Всяческие увертки исключаются. — Я понимаю. Борисов встречал нас на крыльце дачи, окруженной лесом и высоким забором. Выглядел владелец чепухи и казино, прямо скажем, не важно. Растрепанные рыжие волосы, ухоженная когда-то бороденка всклокочена, он только свежую, судя по сгибам ткани, рубашку надел. — Здравствуй. — Здравствуй, — любовники обменялись легкими пожатиями пальцев. — Это Софья, — представила меня Белла, и мы, поеживаясь от неловкости и холода, прошли в небольшую теплую комнату. — Садитесь, — Борисов взмахом руки указал на низкое кресло, сам сел на диван и взял за руку Беллу, присевшую рядом с ним. — Я вас слушаю. — Василий Федорович, вы принимали участие в убийстве Кирилла Туполева? Василий-Федорович-Генрих-Восьмой выпучил глаза, разинул рот и, кажется, подавился воздухом. Спустя несколько секунд, вместе с каким-то сипением раздался звук: — Что-о-о-о-о?! — О-о-о, — простонала Белла и тут же закрыла рот обеими руками и начала раскачиваться. Не знаю, какой из меня физиономист, но любая, обладающая хоть каплей интуиции женщина, способна почуять фальшь. В том, как отреагировали любовники на известие, фальши не было. Со мной они чувствовали себя в относительной безопасности, подвоха не ожидали, и реакция получилась более чем натуральной. Случись им узнать о смерти Кирилла от Назара Туполева, или, не дай бог его бригадиров, реакция могла измениться просто под влиянием напряжения. В присутствии разъяренного Назара, людей сковывал страх, и не исключено, что этот страх сыграл бы с Беллой и ее любовником дурную шутку — они уже чувствовали свою вину, и могли замкнуться, опустить глазки и тихо, тихо, невразумительно поскуливать. По этому, я сюда и ехала. Хотела, прежде всего, взглянуть на реакцию и уже потом, в зависимости от нее, пускаться в разговоры. — Когда? Как это случилось?! — простонала Белла. — Вчера в семь часов вечера. — Его застрелили? — Нет. Ударили ножом в спину. Любовники недоуменно переглянулись. — Ножом? — переспросил Борисов. — В спину? Где?! Как?! — Это не важно. Скажите лучше вот что, вы слышали о Коумелле? — Коу… что? — протянула Борисов. — Что-то слышала, — кивнула Белла и наморщила лоб. — По-моему это остров в океане, где-то рядом с Фиджи. Да? Пожалуй, я могу заканчивать свою миссию и возвращаться к Туполеву. Эти голуби здесь ни при чем. Любовники находились в таком шоке, что были просто не в силах придумывать и изображать что-то. Кстати сказать, на вопрос о Коумелле, Борисов и внимания-то толком не обратил, — сидел, оторопело скреб толстыми пальцами в бороде и, испуганно пуча глаза, бормотал: — А я-то думаю, чего это он так за меня взялся?! Ну, понимаю, морду там набить, ребра пересчитать, но… он же бригаду в казино зарядил! Администратор час назад звонил — говорит, крушить скоро все начнут. Неужто, думаю, все из-за Беллы?! Не по-мужицки как-то… А тут, оказывается… такое… — Василий Федорович, ваши ребята возле дома Беллы дежурили? — спросила я. — Да, мои. Но я-то хотел только с Кириллом поговорить! Извиниться! — Белла фыркнула, и Борисов развернулся к ней: — Да! Он же по телефону не отвечал, сбежал куда-то! Случись что, с меня Назар три шкуры спустит!! — Вы по этому и бежали за ним позавчера вечером? — Да! Думал, догоню, поговорим! — Кирилл думал, что убил Беллу, — тихо сказала я. — Что?! Ах, да… — Василий развернулся к любовнице. — Я тебе говорил?! А ты «милицию, милицию, он на меня руку поднял!». Допрыгались… — Сам хорош, — огрызнулась Белла. — Так, спокойно, товарищи, — я примирительно подняла ладони вверх. — С вами все ясно. — Что теперь будет? — устало сдулся владелец казино. — Не знаю, — ответила я, так как врать не хотелось. — Но думаю лучше, вам не показываться в городе некоторое время. Борисов кивнул, а Белла спросила: — Как долго? — Не могу представить. На думаю… надеюсь за дня два, три управлюсь… — С чем? — в один голос спросили товарищи. — Не важно. Для вас, пожалуй, это уже не важно. — Вы нам поможете? — Белла с надеждой взглянула на меня. О, господи. Знала бы она, кого молит о помощи! Продавщицу из ларька на углу своего дома. Первый раз за этот день я порадовалась, что не зря нацепила крашеного бобра. Туполев три раза прокрутил мой разговор с Борисовым и Беллой. Мне очень не хотелось возвращаться в огромный, полный вооруженной охраны дом, но на свидание с невесткой Назар отпустил меня с одним условием — я должна вернуться обратно. — И все-таки морду я ему набью, — хмуро сказал Туполев и выключил диктофон. — Набей, — согласилась я. — Но все же помни — Беллу заставили выйти замуж за твоего брата. Ведь так было? Почему-то мы снова были на «ты». Туполев всегда сам выбирал дистанцию, и почему-то казалось, что сейчас мне позволено это обращение. Впрочем, от усталости я об этом не думала, вежливость отключилась сама собой. Я сидела в уже теплом кожаном кресле и пила апельсиновый сок с каплей водки. В коридоре перестали топать каблуки мужских ботинок, полки ушли на зимние квартиры, войну отложили на завтра или хотя бы до моего возвращения. После того, как мне удалось уговорить Беллу и встретиться с Борисовым, Назар начал поглядывать на меня с некоторым уважением и это новое отношение к последней подруге брата, выразилось в вопросе: